Генерал Доватор - Павел Федоров

— Вот как надо играть! — многозначительно посматривая на молодого политрука, проговорил Абашев.

Но Рябинин как будто не слышит его голоса. Ему кажется, что он не в подмосковной колхозной избе, а где-то на Сиваше форсирует пролив и атакует врангелевцев...

Уваров отложил в сторону баян и потянулся за папиросой. Прикуривая, он низко наклонил голову. Рябинин только сейчас заметил седину на его виске и синий рубец выше уха.

— Давно не играл, а вот не разучился, — сказал он задумчиво. — У меня вся семья увлекается музыкой, два сына и дочка. Организовали свой домашний самодеятельный оркестр.

— Музыка! Какое это большое, содержательное слово! — взмахнув руками, горячо заговорил Рябинин. — Мне кажется, что только хорошие люди по-настоящему могут понимать музыку!

— Не всегда так, — возразил Уваров. ~ Встречаются большие знатоки музыки с самым черствым сердцем. Они подогреют тебя чувствительным романсом, одарят сладенькой улыбочкой... Но потом горькой может оказаться эта улыбочка. Хорошие люди определяются не по музыкальным способностям, а по их отношению к обществу, к своему человеческому долгу... Я вчера говорил с пленным немецким полковником. Он считает себя высокообразованным человеком, знает французский и английский языки, обожает, как он говорит, музыку, но, даже, будучи в плену, он пытается бить своего денщика... Самым порядочным человеком в Германии он считает Круппа. Я его спросил: что он считает причиной войны между Германией и Советским Союзом? Он мне ответил: «у гитлеровцев самые благие намерения помочь русским «культурно развиваться». Ведь, немцы, как он выразился, добрые люди и при этом упомянул, что они хорошие музыканты... Попадись-ка в лапы такому музыковеду, он тебе привьет культуру...

Уходя, Уваров посоветовал Абашеву и Рябинину почаще напоминать бойцам, что собой представляет фашистская «культура» и «новый порядок».

— Уехал! — когда затих на улице конский топот, с сожалением сказал Михаил Абашев.

Рябинин смолчал.

Участок, занимаемый полком Осипова, в полосе обороны дивизии считался самым ответственным. Сосед слева, кавполк соединения Медникова, за последнее время в одной из частных операций отбросил немцев на запад и достиг реки Руза. Подкрепленный свежими силами, полк прочно занял оборону по ее восточному берегу.

Правый сосед (кавполк Бойкова) имел впереди заболоченную лесистую местность и фланг дивизии генерала Панфилова.

Участок Осипова, начинавшийся под селом Верхне-Слезнево, глубоко вклинивался в оборону противника. Река здесь резко поворачивала на запад, затем, круто меняя направление, уходила на восток, образовывая подкову. Западный берег в этом месте представлял собой холмистую, поросшую лесом возвышенность и всецело господствовал над восточным, совершенно открытым берегом, от которого сразу же начиналась луговая низина, а за ней чистое, открытое поле. Только через два километра начинался лес, тянувшийся до деревни Сычи. По лесу, от деревни Шишково, проходило широкое лесное дефиле с прочной грунтовой дорогой. Оно-то и являлось ключом позиции не только полка Осипова, но и всей дивизии.

Выехав вместе с начальником штаба и командирами эскадронов на рекогносцировку местности, Осипов остановился у опушки леса. Едва всадники показались между кустов, как тотчас же были обстреляны противником из минометов и орудий. Углубившись немного в лес, Осипов приказал спешиться и скрытно вывел командиров на край леса.

За речкой, между нарядных, в золотом осеннем уборе берез, вспыхивали блестки выстрелов. В окулярах бинокля Осипов видел мелькавшие фигурки немецких солдат. По косогору проехала, исчезая за деревьями, груженная лесом бричка. Опустив на грудь бинокль, Осипов присел на колено и сделал отметку на карте. Снова поднялся, поставив ногу на сваленное дерево, и, приложившись к биноклю, отрывисто сказал:

— Обзор что надо!

— Зато позиция никуда не годится, — вставил майор Почибут, которого повысили в звании одновременно с Осиповым.

Командиры, вглядываясь, в сторону противника, шелестя картами, напряженно молчали. Всем было ясно, что противник, используя лес и холмистую, господствующую над рекой высоту, устанавливает орудия и пристреливается к выступу леса, прикрывая огнем всю котловину. Мало того, расположенное на высотах восточного берега Рузы село Нелидово создало для противника естественное укрытие на случай переправы через реку.

Посвистывая, пролетел снаряд и разорвался где-то неподалеку. Стоявший рядом с начальником штаба лейтенант Рогозин вытер ладонью краснощекое, обветренное лицо, склонив голову над картой, и, отойдя в сторонку, присел на пень. Командир второго эскадрона Сергей Орлов, дернув за рукав командира батареи лейтенанта Ченцова, подмигнул в сторону Рогозина.

— Решает судьбу битвы... — шепнул ему на ухо Ченцов.

Чепцов был веселый и бесшабашный парень, но артиллерийское дело он знал отлично. За это ему и прощалось многое.

Шевчук, согнувшись, заглядывал в карту через плечо командира полка, ежеминутно посасывая зажатую в огромном кулаке трубку.

Осипов, обернувшись, посмотрел на него снизу вверх и, улыбнувшись прищуренными глазами, насмешливо проговорил:

— Ты, брат, около меня не маячь: снаряд пригласишь...

— Рукой поймаю и назад кину... — отшутился Шевчук.

— Что ты скажешь насчет позиции, старший лейтенант Шевчук? Только короче.

Осипов присел на сваленное дерево и развернул на коленях карту.

— Немирово оборонять трудно. Стоит посередь поля, як парус на озере. Здесь, — Шевчук топнул по мерзлой земле ногой, — тоже нельзя строить оборону. Опушка леса... Обстреливать будет крепко.

— Что предлагаешь? — настойчиво посматривая на него, спрашивает подполковник.

«Проверяет, як на зачете», — промелькнуло у Шевчука в голове.

— Що я предлагаю... — Шевчук помял в руках карту, несколько раз пыхнул трубкой и затяжно передохнул: — Атаковать Верхне-Слезнево вместе с пехотой и выровнять левый фланг.

Сидевший на пне Рогозин фыркнул. Обернувшись к нему, командиры сдержанно засмеялись. Оглянулся и Осипов.

— Ты чего там, Рогозин?

После волоколамских боев командир полка относился к нему с уважением. Но сейчас поведение молодого комэска ему не понравилось.

— Иди сюда ближе. Мы обсуждаем позицию, а ты отошел в сторону и не слушаешь.

Рогозин, вытянувшись, бойко ответил:

— Я слушал, товарищ подполковник. Все слышал и сам думал...

— Что ж надумал?

— Я надумал строить оборону вдоль лесного дефиле, немного отступив от края, начинать от центра...

— Почему? — косясь на Осипова, спросил Почибут.

— Меньшая поражаемость будет, и танки противника все на виду!

Рогозин говорил убедительно и воодушевленно, словно видел эти танки и готовился бить их.

— В конце просеки пушки укрыть в капониры. Все дефиле будем простреливать кинжальным огнем!

— Как ты думаешь, начальник штаба?

Осипов хитро улыбнулся, достал портсигар и протянул Рогозину.

— Закуривай...

— Спасибо, товарищ подполковник, не выучился.

— Ах да, ты ведь мещерский старовер. Я и забыл... А ты что думаешь, майор Почибут?

— Мысль, достойная уважения, — ответил Почибут, с ухмылкой потирая руки, стывшие на холоде после ранения.

— Правильная мысль, — подтвердил Осипов.

— Предложение старшего лейтенанта тоже верное! — неожиданно вставил Рогозин, взглянув на Шевчука, и нерешительно добавил: — Только я думаю: сил у нас пока маловато.

— Накопим, — глубоко вздохнув, проговорил Осипов. — Ну, а раз ты предлагаешь строить оборону в этом проходе, сегодня же начинай. Пушки Ченцова все отдаю тебе. Приедем в Сычи, приходи за приказом. Там еще кое-что уточним.

— Вы всерьез думаете строить оборону вдоль просеки? — спросил у Осипова майор Почибут, когда они приехали в штаб.

— Немножечко иначе... — усмехаясь, ответил Антон Петрович, развернув карту и водя по ней согнутым пальцем, показывая во всех деталях намеченную оборону. — Смотри: по этой просеке идет дорога на Данилково. Немцы, надо полагать, не оставят ее без внимания, так или нет?

— Не исключено, — подтвердил Почибут.

— Ясно! И в нашу прореху полезут непременно. Больше им нет выхода. Дефиле широкое и удобопроходимое для танков. Если они им овладеют, нам будет очень худо. Придется его крепко минировать и в самом конце устанавливать пушки. На дорогу Немирово — Данилково — заставу от эскадрона Орлова. Рогозин — в центре, слева — Биктяшев. Шевчук — в резерве. Вот и все.

— А план Рогозина?

— Что план Рогозина? Смелый план, но он не учел данилковскую просеку. Затылок подставляет. Там немцы могут пехоту двинуть. А ее-то и надо в засаду подловить.

— Почему же вы Рогозина на месте не поправили?