Дело о неприкаянной душе - Сергей Садов

В этот момент я оглянулся на забор и улыбнулся.

– Надежда все же есть.

– Ты о чем? – подозрительно спросила Альена.

– Ты не поверишь.

– А ты постарайся!

– Нам поможет Ксефон.

– Вот уж точно не поверю, – фыркнула Альена.

В этот момент калитка с грохотом распахнулась, и во двор ворвался отец Алеши. За ним поспешно вбежал священник. Последним с достоинством вошел Ксефон, с гордым видом победителя рассматривая все вокруг. Я едва не расхохотался, глядя на его гордый вид. Альена тоже фыркнула. Однако сейчас нам было вовсе не до него. При виде отца Алеша с ужасом вскочил и спрятался за художником. Тот, не понимая, кто эти люди, но наблюдая реакцию мальчика, встал.

А вот реакция отца Алеши меня удивила… и обрадовала. Он замер. Замер и с болью посмотрел на испуганного сына.

– Леша, – прошептал он.

– Уйди!!! Не трогай меня!!!

– Что здесь происходит?! – насупился Григорий Иванович.

– Тише, прошу вас. Тише. – Это уже священник.

– Я не пойду с ним!!!

– А ну тихо!!! – вдруг гаркнул священник так, что немедленно установилась тишина. Григорий Иванович замер с открытым ртом, видно, хотел что-то сказать. Алеша замер у него за спиной. Сгорбившийся отец Алеши отошел назад. Только Ксефон продолжал ухмыляться и вертел головой, словно зритель, разглядывающий артистов на сцене.

– Я думаю, нам надо немного прояснить обстановку, – уже спокойно продолжил священник. – Иначе у нас будет небольшое недопонимание. А небольшое недопонимание грозит большими бедами.

Золотые слова. Вот бы всем людям вдолбить их в головы. Столько ошибок избежали бы.

– Я тоже думаю, что стоит объясниться, – холодно заметил Григорий Иванович. – Судя по всему, мальчик вас знает. И он не слишком рад вас видеть.

– Это отец Алеши. Ненашев. Виктор Николаевич Ненашев, – представил священник отца Алеши.

– Ах вот как, – медленно протянул Рогожев, по-новому разглядывая стоявшего напротив него мужчину. – Понятно. Мне тут Алеша рассказал кое-что про вас.

Тут даже не надо быть телепатом, чтобы понять, что рассказ этот был совсем не доброжелательным. Виктор Ненашев даже попятился слегка, когда Рогожев шагнул ему навстречу. Но не успел. Мощные руки ухватили его за лацканы пиджака. Ненашев не сопротивлялся. Только глаза прикрыл.

– Виктор Николаевич, безусловно, заслужил кару, – спокойно сказал священник, – но хочу заметить, что если вы его изобьете, то это никак не поможет ребенку.

– А вы кто такой? – недружелюбно поинтересовался Рогожев.

– О, прошу прощения. Отец Федор. Священник. Думаю, что в вашей ситуации я буду не лишним.

– Поп, – презрительно скривился Алеша.

– Хм, откуда у вас в столь юном возрасте такое презрительное отношение к священнослужителям, молодой человек? – поинтересовался отец Федор.

– Оттуда! – буркнул Алеша.

– Весьма информативно.

– Как есть. – Алеша уже успокоился и разглядывал всех исподлобья. – И я не хочу с вами разговаривать. Ни с кем.

– Ну ты и придурок, – вмешался Ксефон. – Заткнись и слушай. Если хочешь избавиться от Эзергиля, то я очень тебе советую послушать этих людей…

– А я и от тебя хочу избавиться!!! Я от всех вас хочу избавиться!!! Что вы ко мне все пристали?!!

Алеша вдруг сорвался с места и бросился к калитке, но на его пути оказался Ксефон, вовремя подставившей ножку. Нет, ну никогда ему не подняться выше мелкого беса. Никогда.

– Он все равно уйдет, – вздохнула Альена.

– Правильно. Поэтому пора нам раскрыть кое-какие карты.

– Ты о чем? – Альена вдруг сделалась жутко подозрительной и очень внимательно стала разглядывать меня.

Я честными глазами смотрел на нее.

– Никакой пакости! Честно слово. Разве что Ксефону. Против этого не возражаешь?

– Против этого не возражаю.

– Тогда за калитку, там снимаем морок и заходим. Вперед. Поспешим, а то сейчас начнется драка.

Драка действительно могла начаться в любой момент. Алеша поднялся, отряхнулся, и, судя по его виду, ему уже было абсолютно все равно, на кого кидаться: на мафию, на милицию или на черта. Мне даже стало жалко Ксефона.

Я поспешно вытащил Альену на улицу. Однако здесь нас ждал другой сюрприз. Я совсем забыл о том, где жил наш художник. В частном секторе, где все знают друг друга, появление трех чужаков не могло остаться незамеченным. И теперь некоторые соседи с любопытством поглядывали на калитку, за которой скрылись незнакомцы. Вспомнив, с какой скоростью пришла помощь к Григорию Ивановичу, когда я изображал тут «крестного сынка», я только головой покачал. Соседи, соседи. Они могут быть либо проклятием, либо спасением. Григорию Ивановичу с этим, похоже, повезло. А вот нам – нет. Пришлось отойти дальше и прятаться за деревьями. Только там мы смогли появиться на улице.

– Лучше нам поспешить, – заметил я. – А то, боюсь, случится что-то непоправимое.

– От твоего Ксефона всего ожидать можно, – согласилась Альена.

– Он такой же мой, как и твой, – огрызнулся я.

– Не важно, но такого болвана еще поискать.

Однако Ксефон в этот момент меня интересовал мало. Мое внимание привлек небольшой пушистый котенок, что вышел из-под каких-то ящиков. Судя по всему, когда-то он был домашним, а сейчас его либо выгнали, либо сам убежал. Я метнулся к нему и успел поймать котенка прежде, чем тот убежал. Котенок зашипел и попытался меня оцарапать. Я тут же сунул его Альене в руки. Вот ведь скотина – у нее сразу успокоился и даже замурлыкал. И почему животным черти не нравятся?

– Что это? – поинтересовалась Альена, отстраняя от себя котенка и отворачиваясь. Ну да, пахнет от него прилично. И не духами.

– Котенок.

– Я знаю это, – сердито прошипела Альена. – Зачем ты мне его дал?

– Надо. Спрячь его пока.

– Куда спрятать?!

– Да хотя бы за пазуху засунь.

Альена наградила меня таким взглядом…

– Ты совсем рехнулся?! А запах?

Я сердито повернулся к ней. Девчонки!!! И это не так, и то не этак.

– Так заткни ему нос, – прорычал я и тут же об этом пожалел. Я думал, она меня убьет. На месте. Все-таки мне повезло, что Альена ангел. Поэтому вместо убийства она ограничилась пинком.

– Ну, извиняюсь! Извиняюсь! – поспешно проговорил я, прыгая на одной ноге и потирая вторую. – Ты не забыла, что нам спешить надо?! А котенка прибереги.

Альена пристально посмотрела на меня. Потом молча кивнула и зашагала к калитке. Я несколько секунд глядел ей вслед. И это ангел?!! Ну, дядя!!! Нет, вы видели где-нибудь ангела, который пинается, как черт? Ей полагалось с терпением и кротостью сносить все мои насмешки и приколы. А пинки – это моя прерогатива. Ага, как же! С терпением и кротостью. Тут в пору самому становиться терпеливым и кротким, чтоб не попасть под раздачу. Впрочем, именно поэтому мне и нравится эта девчонка… Но дяде я все равно припомню. Мой счет к нему уже достиг астрономических размеров. И за эту практику, и за эту помощницу, и за многое другое.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});