Дороги. Часть первая. - Йэнна Кристиана

– Ура! – сказала Иволга. Бокалы качнулись и зазвенели. Ильгет выпила, и вино весело промчалось по жилам.

– Спасибо, ребята! – сказала она звонко, – я так рада, что вы пришли!

Ей захотелось заплакать от счастья.

Только свербила тревога – где же все-таки Пита, и что он скажет, придя домой?

Хорошо еще, что Арниса нет. Он в патруле.

Иволга взяла гитару. Стала перебирать струны.

– Сто лет не пели с тобой, – сказала она, – с чего начнем?

– Не знаю... да ты спой что-нибудь свое.

– А ты новую спой! – посоветовала Мира, – Иль же еще ни разу не слышала.

Иволга кивнула.

– Мой новый перевод с терранского... с русского. Это такая эстрадная песенка у нас была.

И она запела.

Если вы нахмурясь,

Выйдете из дому,

Если вам не в радость

Солнечный денек,

Пусть вам улыбнется,

Как своей знакомой,

С вами вовсе незнакомый встречный паренек.

И улыбка без сомненья

Вдруг коснется ваших глаз,

И хорошее настроение

Не покинет больше вас.

– И ведь не скажешь, что это не квиринская песня, – тихонько сказала Мира во время проигрыша, – совсем наша... по духу, что ли.

Если кто-то другом

Был в несчастье брошен,

И поступок этот

В сердце вам проник,

Вспомните, как много

Есть людей хороших!

Их у нас гораздо больше,

Вспомните про них!

В коридоре раздался щелчок. Дверь открылась. Ильгет вскочила, заметно побледнев.

– Привет, – Пита стоял в дверях. Ильгет подошла к нему.

– Привет. Я... сдала экзамен, вот ребята пришли меня поздравить, – неуверенно сказала она, – а ты... ты где был? Я тебя потеряла.

– А я что, обязан перед тобой отчитываться? – добродушно спросил Пита. Ильгет покачала головой.

– Нет, конечно... не обязан.

Внутри что-то заныло. Она чувствовала себя виноватой.

– Пожалуйста, занимайтесь, развлекайтесь, – сказал Пита, – я не буду вам мешать.

Он сделал шаг в сторону кабинета. Ильгет попыталась удержать его за рукав.

– Пита... ну пойдем, хотя бы поздороваться надо?

– А зачем? – он смотрел на нее наивными большими глазами.

Когда Ильгет вошла в кухню, все замолкли. Она была очень бледна, так что черные точки резко выделились на лице. В глазах застыло что-то похожее на отчаяние.

– Ребята, – тихо сказала она, – спасибо вам большое... но я больше не могу сейчас... простите.

– Да, – сказал Гэсс, – и тут пришел лесник и всех выгнал.

– Гэсс! – одернула его Мира. Встала, – прости, Иль, мы пойдем тогда.

– Ну нет, я не хочу уходить, не засвидетельствовав свое почтение. Это было бы невежливо! – возмутился Гэсс. Прежде, чем Ильгет успела что-то сказать, он оказался у двери в кабинет. Постучал вежливо. Услышав приглашение, заглянул.

– Здравствуйте, сэн Эйтлин, – исключительно официальным тоном заявил Гэсс, – я очень рад с вами познакомиться. Кстати, у вас очаровательная супруга! Сегодня она сдала общеобразовательный минимум, вы в курсе?

– Рад взаимно, – еле выдавил из себя Пита. Гэсс вежливо попрощался и убрал голову, на его месте появился Дэцин и поприветствовал Питу, уже спокойно, без ерничанья. Один за другим, друзья Ильгет заглядывали в комнату. Иволга остановилась рядом с Ильгет, которая замерла, просто не зная, как относиться ко всему происходящему.

Старшая подруга положила руку на плечо Ильгет, заглянула в лицо.

– Иль. Если хочешь, я здесь останусь. Я до утра в Коринте.

– Ну что ты, – помертвевшими губами пролепетала Ильгет, – то есть, конечно, если негде ночевать...

– Не в том дело, – веско сказала Иволга, – просто мне страшно подумать уйти сейчас и оставить тебя с этим типом.

Ильгет выпрямилась. Взглянула на Иволгу спокойно.

– Ничего, не беспокойся. Почему с типом? Он ведь мой муж.

Иволга молча сжала пальцами плечо Ильгет. Кивнула. Вышла вслед за остальными.

Ильгет пошла в кабинет к мужу. Села против него, подперев голову кулачком. Пита молчал, делая вид, что смотрит в экран.

– Пита, – сказала наконец жена, – ты прости меня.

– За что? – удивленно спросил Пита.

– Ну... что я вот друзей пустила. Они сами пришли, правда, но я их не выгнала. Без твоего согласия.

– Ну что ты, ты ведь совершенно свободная женщина, вполне можешь приводить, кого тебе хочется, – подчеркнуто спокойно ответил Пита. Ильгет молчала, не зная, как понять его ответ.

– Значит, ты не обижаешься на меня? – спросила она наконец.

– Ну как я могу на тебя обижаться? – Пита выключил монитор и развернулся наконец к ней, – ты свободный человек и вправе делать все, что посчитаешь нужным.

– Но если тебе что-то не нравится, я не хочу это делать, – тихо сказала Ильгет.

– А почему? Почему ты должна считаться со мной? Ведь я намного ниже тебя духовно, я такой неразвитый и тупой, по сравнению с твоими друзьями я вообще ничтожество.

– Перестань так говорить о себе, – Ильгет встала, подошла к Пите. Обняла его голову, прижала к груди, – я вовсе так никогда не думала.

Пита старательно высвободился.

– Зачем тебе нужна эта ложь? – спросил он. Ильгет стояла рядом с ним, опустив руки.

– Почему ложь?

– Ты же не любишь меня. Все это лицемерие!

– Почему ты думаешь, что я тебя не люблю? – спросила Ильгет.

– Я не могу тебе доверять!

– Но разве я тебя когда-нибудь обманывала? В чем?

Ильгет показалось, что Пита ведет себя как маленький ребенок, который капризничает и пищит, испытывая любовь мамы – а будет ли она меня любить, если я буду вот таким?

– В том, что ты не любишь меня. Пока меня не было, ты развлекалась тут с этим... Арнисом.

Ильгет вздрогнула. Она просто устала. Выкатились слезы. Опять, со злостью на себя подумала она. Ну что за физиология такая? Чуть что – слезки на колесиках.

– Пита, я тебе уже говорила, что между нами ничего не было. Ну как мне оправдаться, ну в самом деле? Ну если бы я была виновата, ладно... но ведь не было этого. Подожди, Пита! Ты не помнишь – ты же сам говорил, если я тебе изменю, ты ничего против иметь не будешь!

Пита вздохнул тяжело.

– Понимаешь, Ильке... это не просто. Я действительно бы ничего не сказал, если бы ты просто мне изменила. Даже наоборот. Вот это, то, что ты не изменила, и я этому вполне верю – вот это и страшно. Ведь столько времени прожить совсем без человеческого тепла рядом... это же каким монстром нужно быть. А с Арнисом у вас совсем другие отношения. Вот именно– другие. Если бы вы с ним трахались, я бы и слова не сказал. А так... в том-то и дело, что его ты – любишь. А со мной – трахаешься.

Ильгет почувствовала, что не может говорить. Горло перехватило. Наконец она произнесла.

– Не так, Пита. Я люблю его. Я люблю тебя. Я люблю Иволгу, Гэсса, Дэцина – всех ребята. Но они, и Арнис тоже – они мои друзья. А ты – мой муж. В этом отличие.

– Седьмой! Выход за пределы атмосферы, коридор задан!

– Есть, – радостно откликнулась Ильгет, подтянула гравикомпенсатор и стала поднимать машину по почти отвесной прямой, кверху носом в бескрайнюю бесстыжую синь.

Как это все-таки здорово! Все, все можно забыть... Ландер медленно поднимался все выше, то есть, это так кажется, что медленно, а на самом деле – несется ракетой... Включились маршевые. Небо вокруг нее постепенно темнело, и вот она уже видит сверкающие, позванивающие хрусталем точечки звезд, и полный сияющий диск Бетриса... Ночь. Я в космосе! – поняла Ильгет, и ликованием вонзилась в сердце эта мысль, космос, пространство! Ильгет впервые была в космосе совсем одна, вот так, на маленьком самолете – ощущение совсем другое, чем в большом корабле, звездном доме.

– Седьмой, как слышно? Орбита 85 тысяч...

– База, слышу хорошо, занимаю орбиту 85 тысяч.

– Дальше вас поведет Четвертый...

– Седьмой, я Четвертый, – услышала она глуховатый мужской голос в шлемофоне, – следуй за мной...

На экране возникли знакомые очертания, Ильгет занялась тем, чтобы выдержать правильную дистанцию, следовать за ведущим, который предупредил о выполнении сложного маневра – околоземной петли, теперь, развернувшись на орбите, они входили в атмосферу, по отношению к земле – Квирину – Ильгет летела теперь вниз головой, и окна закрыл голубовато-пестрый ковер, планета как бы нависала над ландером. Ильгет вслед за ведущим выполнила переворот, не так уж и сложно... чудная картина раскрывалась перед ней. Они входили в атмосферу на гравитационных, медленно, не торопясь, и вот уже словно синим крылом смахнуло звезды, и вокруг – только темная, густая синева, все светлеющая книзу, и вдали – красноватый диск солнца, и все радостнее, все светлее, и вот уже сияет победная небесная голубизна... Четвертый давал какие-то указания, они выполняли маневры, расходились с идущими навстречу машинами, Ильгет все выполняла четко, но словно во сне, невозможно поверить, что это – наяву... и гладь океана внизу – как море солнца, золотого, волнующегося огня.