Холмы России - Виктор Ревунов

"Хорошо, Алексей, а?" - сказал Елагин.

"Не обижаемся".

"Прежде самый опасный участок был".

"Тихо. Только глухари - звон на весь лес",- и Стройков опять покосился на жену.

Потом, дома, сказал Глафире:

"Чего это ты так на него глядела, будто сроду мужи"

ков не видела?"

"Интересный. Таких бабы любят".

"Ну, рассекреть. Может, и на меня моя жена хоть раз таким небесным взором посмотрит".

"Верный он".

"Как это, в смысле правильности жизни, что ль? Или на всю жизнь с одной, а от других баб убегает?"

"Сразу ему поверишь".

"А мне, значит, не доверяла? Почти год потребовалось, пока ты проводить разрешила. Это же какую надо было любовь вынести. А вот он, выходит, сразу бери и провожай".

"Одну. И всю жизнь, будто первый раз провожает.

Вот за это и любят таких... Бабы-то чуют!"

А потом как-то ночью вошел Стройков и сказал Глафире:

"В убийстве замешан. Арестовали".

"Кого?"

"А на кого ты в чайной небесным взором смотрела".

И не мог представить Стройков, что те глаза - глаза убийцы. Но поверил тому, что случилось что-то такое, что сошлось на двоих - кто-то один должен был исчезнуть с земли. Но что?..

Кажется, и не изменился с той поры Елагин, только вроде бы пострашели глаза, потому ли, что пришел из тюрьмы, или еще веяло на него тайной убийства.

Родион Петрович подставил к столу стул для Стройкова. Он с одного взгляда отметил и убранство стола, и количество бутылок и подумал: "Щедро встречает хозяин".

- Спасибо,- ответил Стройков на приглашение Родиона Петровича сесть, все стараясь понять, для какого разговора его пригласили, и чувствовал, что ждут его неприятности.

Он сел. Разговор первым не начинал. Он привык быть с людьми простыми, был с ними живее, увереннее. Здесь же его отчуждали и неизвестность столь срочного приглашения, и особое положение этих людей, и то, как приглядывался к нему Дементий Федорович.

- Сейчас, милый Алексей Иванович. Мы уже грянули за возвращение. Надо и тебе,- и он спросил, что налить, трогая бутылки, и так улавливал желание Стройкова.- Нальем чистейшей,- наконец уловил он желание гостя.

Юлия положила ему на тарелочку салата, от которого свежо и остро пахло луком и редиской.

Не знал и Дементий Федорович, с чего начать разговор, и не торопился.

- Давно я тебя не видел, Алексей Иванович.

- И я вас,- ответил Стройков, как будто был очень рад, что они наконец встретились.- И сказать - не думал, что увижу.

- Вот завернул по дороге.

- Родных нельзя забывать... Дело ваше, что же, в архив сбросили? спросил Стройков и поглядел на его рубиново блестевшие кристаллы "шпал" в петлицах.

Дементий Федорович с особой бережностью расстегнул карман гимнастерки и показал красный край партбилета.

- Чист!

- Это хорошо... Значит, с такой радостью. Будем! - сказал Стройков и выпил, взял вяленого окунька, разорвал его.

Родион Петрович хотел еще налить Стройкйву, но тот отставил свою рюмку: он не выпивать приехал, а на раз"

говор.

- Л может, дело-то мое-в мусор, и вынести куда псда.-;г..шс? - сказал Дементий Федорович.

- Нельзя. Вдруг что потребуется, а бумажки-то и нет.

ото для вас самого важно.

- Думаю, не потребуется.

- 1ак загадывать не надо.

А ты, пожалуй, и прав. Дело не кончилось. Врага найти и в землю втоптать. Я теперь злой. Рано тогда успокоился. Тут бы ыне жить.

Юлия тихонько поднялась. Пора и коня попоить. Вы"

шла, чтоб не мешать разговору.

Хотел выйти и Родион Петрович,, вернее, дал знать, что, если угодно, он выйдет, и лишь привстал, как Домен-.

тии Федорович взял сто за руку, придержал, глядя в это время на Стройкова.

- Ты знаешь, за что меня?

- Гак, слышал некоторые разговоры.

- Было письмо от Желавина, и там говорилось, будто Оы я был связан с бандитами, когда работал тут, в уезде. До меня были убиты двое секретарей укома и военком. Я же остался жив. Не странно ли? И это проскальзывало в письме.

- Во все это не верили,- сказал Стройков,- Но исчез Желавгш. Скрывать его последнее письмо никто не имел права. Письмо пошло.

- И дело началось?

- Как известно.

- А ты верил?

- Во что? Тут два вопроса: верили во что - было или не было?

- Но ответ один.

- А я, простите, отвечать не собираюсь. Говорите.

л я слушаю. Для того ведь пригласили. Но раз затронули-скажу. По капле собирал, старался. И народ помогал.

- Капля камень долбит,- сказал Дементий Федорович так не потому, что в чем-то хотел повинить Стройкова, а что не мог не сказать о незаметном мужестве людей, которые и продалбливают пути к свету и правде - без этого еще вон там бы...- показал Дементий Федорович куда-то,-среди черных и мрачных камней зябли до сей поры.

- Не одна капля-то. Много лет надо, чтоб что-то продолбить. Глянешь на иной камень, весь он рябой от ударой капель. По за всю мою ЖЕЕЗНЬ, сколько дождей пройдет, новой рябинки не будет, не появится... Лучше друж;ю спихнуть с дороги, если мешает... Что я мог сделать?

То ; "ко сочувствовал, уважаемый Дементий Федорович.

- Я мог тебя и не тревожить сегодня, Стройкогз. Все ты узнал бы и так-без встречи со мной. Но меня и самого кое-что интересует. Ты давно работаешь тут. Знаешь.

- Что интересует? - сразу спросил Стройков.

- Скажи, Желавпн был убит вскоре, как было от него письмо на меня?

- Да. Не анонимка. Письмо с его подписью. Он должен был отвечать за свои слова. Но он вдруг исчез.

- Кто же мог убить его?

- Вина пала на Федора Григорьевича. Был найден топор под березой, где Федор Григорьевич замерз. Топор его, клейменый. Этим топором Желавина и убили.

- Федор Григорьевич мой друг, как известно. И будто Желавпн был убит за письмо на меня. Хотя, как Федор мог знать о письме? Мог он знать или нет?

- Утверждать что-либо трудно.

- А ты что думаешь?

- Это мое дело. Про факты же сказать нс смел бы людям посторонним.

- Я посторонний?-удивился Дементии Федорович.

- Претензии в ваших обидах предъявляйте не мне.

- Почему же не тебе? Ты ведь круг-то замкнул.

Родион Петрович не вступал в разговор. Но сейчас почувствовал, что взрыв произойдет, и не успел.

Стройков вскочил со стула.

- Вам что, не по нраву?

- Гебя обманули.

Стройков побледнел, сдерживая себя.

- Что-нибудь знаете?

- Нет.

- А нет, так зачем же так язык распускать,- сказал Стропков как можно медленнее, чтоб позаметней была тяжесть его слон.

Родион Петрович с трудом усадил его за стол, и сел Строиков только потому, что разговор уже касался его и надо было выяснить кое-что в происшедшем.

Он попросил Родиона Петровича выйти на минутку.

~ Вам обоим нужна одна и та же правда, и надо идти к ней с ^большим доверием друг к другу. Прав может быть каждый из нас,- сказал Родион Петрович, зная, как горяч бывал Дементий Федорович.

Родион Петрович вышел.

- Успели оттуда,- еще не остыв, проговорил Стройков.- Еще не вышло бы чего?

- Что, скажи?

- Молчать об этом!

- Безусловно.

- История эта, как плохо погашенный огонь. Не успел отойти - опять загорелся. Огонь опасен для других домов.

- Надо лучше гасить.

- Помогите или научите. А на такие изречения мы и сами горазды.

- Хотел что-то сказать? Я перебил.

Это надо делать пореже, а спокойно выслушивать.

Когда человек пашет, ему не надо мешать, если он старается, но что-то у него не выходит.

Дементий Федорович принял это мирное начало- успокоился и ждал, что скажет Строиков.

Строиков проверил, как крепко закрыта дверь хотя знал, что тут не будут подслушивать.

- Митя, сын Федора Григорьевича,- начал он - совсем недавно назвал себя убийцей Желавина и приучастил к этому жену свою. Будто бы сказал это в помрачении ума Не берусь гадать о дальнейших его высказываниях. У меня состоялся разговор с его женой. Как выяснилось, ей и ее мужу известно о факте появления у их окна неизвестного с холстинкой на лице.

Дементий Федорович порывался что-то сказать.

- Стойте! - остановил его Строиков.-Дайте закончить. Просил же... Этот неизвестный появился после ^оииства Желавина и после смерти Федора Григорьевича о котором неизвестный спрашивал. Факт. Вот и сделайте выводы. Они в какой-то мере касаются вас.

Раз ты со мной так говоришь, то, выходит, веришь что-то не может касаться меня.

Строиков"0^ я и3 вас так "Р^У ^"У.- усмехнулся

- Ее тянут похитрей.

- Смотря из кого. Это слизь дрожит, что и не ухватишь. Вы же на такое не способны.

- Этот неизвестный и убил,- спокойно сказал Дементпй Федорович.

- Вот вас и могут спросить: кто он? Ловягин-то Викентий в болоте пропал. Так кто же? Или ие пропал - явился?

- За что могут спросить - по дружбе с Федором Григорьевичем или все по тому же письму?

- И по дружбе. Приглядываются ко всему. Не я, Дементий Федорович, этим делом буду заниматься, если оно начнется. Л начнется - боюсь не сверкнуло бы вновь над вами письмо Желавина... Я если и замкнул круг, то мертвым. Не замкнулся бы теперь по-иному. Огонь-то непогасший опасен для других домов, сказал я уже.