Падение Левиафана - Джеймс С. А. Кори

вздернула бровь. Хотела сказать, что ему идти не обязательно. Он пожал плечами. В смысле, надо.

– Вроде все готово, – заговорил Амос, втягиваясь в шлюз. – Герметичность и давление есть, приглашение имеется.

Джим вслед за Наоми вошел в шлюз и костями ощутил закрывшийся за ними люк. Опять зашевелился страх перед Танакой. Теперь ему примерещилось, что наружный люк откроется в пустоту и воздух хлынет наружу, освободив место смерти. Но вот, тихонько звякнув, открылся переходник, и газ зашипел тихо, будто кто-то вздохнул. Наружный люк «Сокола» открыли. В него проплыли они трое. Воздух здесь пах иначе.

Светло и остро.

«Сокол», закрыв наружный люк, открыл внутренний и ожидавшую за ним Элви Окойе. Рядом висели Фаиз и черноглазая девочка. Элви улыбалась, но выглядела ужасно. Пепельно-бледная, руки и ноги заметно истончились.

– Наоми, Джим, – заговорила она, подлетая к ним как непристойная пародия на ангела, – рада вас видеть. И Амос. – Она остановилась, поймав скобу, перевела взгляд на Амоса, и в ее глазах на миг мелькнуло что-то похожее на голод. Жадность таксономиста при виде нового редкого образца. – Я слышала, вы изменились, как Кара и Ксан. Хорошо бы, пока вы здесь, провести небольшое медицинское обследование. Если вы не против.

– Если надо, док, – кивнул Амос и повернулся к девочке. Чертами лица они были совсем не похожи, но одинаковая чернота глаз и сероватый оттенок кожи заставили Джима невольно искать фамильного сходства. – Привет, Искряшка.

Девочка насупилась, хотела что-то сказать, но прикусила язык.

– Ну, – подал голос Фаиз, – чертовски неловко себя чувствуешь, а?

Элви встряхнулась и жестом пригласила их проходить.

– Прошу. Я приготовила маленький праздник в честь встречи. И нам о многом надо поговорить.

Глава 27. Элви

В систему Адро вошел «Росинант», врата полыхнули рентгеновским и электромагнитным костром, и Элви поняла, что правила игры меняются. Ни новых правил, ни последствий перемены она не знала, но не сомневалась, что ее прежний образ действий отныне устарел.

На «Соколе» еле-еле удалось сдержать панику. В системе вражеский корабль! «Сокол» совсем не был беззащитным, но где здесь воевать? Вдруг подпольщики решили уронить на БИЧ ядерный заряд, как раньше на строительные платформы? И что они сделали с вратами? Поначалу Элви подавала пример. Она сама не паниковала и другим не позволяла. Потом они приняли луч с «Росинанта». Наоми ее поторопила, так что Элви пришлось решать.

Первым делом, во многом определившим дальнейшее, стал разговор с Харшааном Ли.

Он плавал в ее кабинете, скрестив ноги в лодыжках и заложив руки за спину, словно подставляя грудь под удар. И с сосредоточенностью ученого, получившего новый пакет данных, слушал ее рассказ. Хотя эти новые данные меняли всю его жизнь и перспективы на выживание.

– Извиняться не стану, – говорила Элви. – Адмиралу Трехо известно мое отношение к политическим и военным дрязгам перед лицом нечеловеческой угрозы самому нашему существованию. Если он об этом узнает… когда узнает… он не удивится. Хотя и не обрадуется.

Доктор Ли медленно, протяжно выдохнул сквозь зубы, как будто сдулся.

– Да, едва ли обрадуется.

– Хотите, я посажу вас под арест? – предложила Элви. – Когда все выйдет наружу, сможете честно утверждать, что были бессильны.

Ли помолчал, задумчиво поводя глазами. Элви восхищалась умом и профессионализмом этого молодого ученого. Она не могла предвидеть, что он скажет и как поступит, но, если придется одного за другим перебирать подчиненных, пока не найдется готовый поддержать ее линию, ей предстоял долгий и трудный день.

В голосе Ли, когда тот заговорил, смешались обида и усмешка.

– Я – лаконский офицер и патриот. Вы мой командир и глава директората, где я служу. Вы нестандартно подбираете сотрудников. После Сан-Эстебана представляется возможным, что без нестандартного подхода не обойтись. Я понимаю ход вашей мысли. Можете на меня положиться.

– Спасибо, – сказала Элви. – И, Харшаан, у меня есть доступ к связи. А мне нужно за ними наблюдать втайне даже от связистов. Вы уж меня не подведите.

Я должна победить.

– Очень вас понимаю, – сказал он.

При его поддержке и остальные перешли от страха к недоумению. Элви никогда бы не подумала, что у системы, где почти фанатично блюдется субординация, есть свои плюсы. Во всяком случае, пока она сама на вершине пирамиды.

Связь сквозь врата всегда была рваной. В системе Сол, в Лаконии – а теперь и в самых развитых колониях вроде Оберона и Бара Гаона – хватало трансляторов для надежной передачи. Отказ одного передатчика замечали другие и перенаправляли сигнал по иному маршруту. В Адро имелась единственная цепочка трансляторов, выброшенных «Соколом» на пути в систему, а тот, что стоял у самых врат, временами уничтожали подпольщики, пираты или вандалы. Поток радиосигналов, хлынувший теперь из кольца, играл роль глушилки, тоже подрывая надежность связи. Но мало-помалу, в периоды спада активности, на частотах, как будто не затронутых выбросом из врат, ей открывалась новая картина. К подходу «Росинанта» Элви, насколько то было возможно, представляла себе новый статус-кво. Больше нее могли знать разве что Очида и Трехо. А у нее к тому же был план. И, вводя в игру доктора Ли, она начинала атаку – рискованную, но тут она рассчитывала на плечо «Росинанта».

Она встречала их у люка вместе с Фаизом и Карой. Позвала бы и Ли с Ксаном, но тех все равно не получилось бы пригласить на совещание. Всех разом не вместила бы лаборатория. Засевшее в груди беспокойство ощущалось как перетянутая пружина. Кара, плавая возле нее, дергалась, сжимала и разжимала кулаки. Заламывала руки. Элви раньше считала это выражение просто фигурой речи.

– Еще есть время передумать, – сказал Фаиз.

– Нет, поздно, – ответила Элви.

– Да, ты права.

Закрылся наружный люк. С мягким щелчком открылся запор внутреннего. Дверь отъехала в сторону, и вот они здесь. Наоми очень переменилась с прошлого раза, как Элви видела ее в лицо. Обе они тогда были моложе, и Наоми запомнилась ей мягкой, почти застенчивой – что еще подчеркивала ее привычка прятаться за волной своих темных курчавых волос. Лицо показавшейся в люке женщины было жестче, волосы белы как снег, застенчивости нет и в помине. Объектив камеры не передавал твердости, с которой Наоми теперь держалась. За прошедшие десятилетия Наоми Нагата стала человеком, которого Элви легко представляла за одним столом с Антоном Трехо. Она задумалась, знает ли об этом Трехо.

Зато Джеймс Холден выглядел в точности самим собой, только старше. Конечно, она не так давно с ним виделась – на Лаконии. Успела привыкнуть к следу лет на его лице и неопределенной усмешке в глазах.

– Наоми, Джим, рада