Убийцу скрывает тень - Мэттью Хансен

— От себя не добавляй ничего, — приказал он. — Любое слово бессовестно переврут.

Бен с отвращением смотрел на растущую толпу журналистов.

— Тайлер прав, — сказал он Грете. — Репортеры как собаки. Чуть зазеваешься — разорвут на куски!

Шведка в страхе убежала на кухню.

— Будем и дальше прятаться? — спросил Тайлер Бена. — Или, может, устроим пресс-конференцию? Так сказать, сразу быка за рога…

Бен скептически покачал головой. Тайлер развивал свою внезапную идею дальше:

— Обещать им пресс-конференцию — единственный способ выкурить журналистов отсюда. Выиграем немного времени. Потом открыто расскажем о своих планах. Позвоню детективу — может, уломаю его одолжить нам слепок следа для пресс-конференции. На журналистов такой вещдок должен произвести впечатление!

Бен продолжал качать головой.

— На детектива ты зря надеешься, — сказал он. — Похоже, он решил с нами не связываться и вести расследование в одиночку. А на журналистов может произвести впечатление только одно — находка хоть одного трупа. Если мы до этого заговорим о снежном человеке, нас затопчут. Уж лучше пока совсем помалкивать. Пусть высасывают из пальца все, что угодно, — будем терпеть. — Бен отечески потрепал Тайлера по плечу и продолжил: — Тебе хуже моего — у тебя большая семья… И еще неизвестно, как эти псы разыграют твою дружбу со мной, стариком индейцем, который ни с того ни с сего сбежал со съемочной площадки!

Тайлер печально улыбнулся. Фотографы толпились на лужайке, и приходилось держаться подальше от окон, чтобы не попасть в кадр.

— Ладно, как-нибудь справлюсь, — вздохнул Тайлер.

Бен заглянул ему в глаза:

— Ты-то справишься. Но каково будет твоей жене оказаться объектом насмешек? Да и детей одноклассники задразнят.

Бен, конечно, прав. Но Тайлер верил в победу. Успешный результат поисков всем заткнет рот.

Глава пятьдесят шестая

У Ронни резко подскочило давление, когда на подъезде к дому она увидела дюжину чужих автомобилей и в их числе два телефургона.

От машины к двери ей пришлось пробиваться через толпу репортеров и фотографов, с деланной улыбкой отмахиваясь от их вопросов.

Сбросив пальто, Ронни кинулась в кабинет мужа.

Коротко поздоровавшись с Беном, она вызвала Тайлера на разговор в холл. Настроение Ронни еще не достигло градуса ярости, но муж по опыту знал, что ее искусно сдерживаемый гнев может в любой момент перерасти в форменную истерику.

— Выйди и разгони эту публику! — потребовала она. — В противном случае я вызову полицию.

Тайлер надеялся, что репортеры со временем устанут и уберутся по собственной воле. Но ультиматум Ронни подстегивал на решительные действия.

— Ладно, сейчас вышвырну их вон, — пообещал он.

Наблюдая из окна за тем, как Тайлер на высоких тонах разбирается с прессой, Бен ворчал себе под нос:

— Представляю себе завтрашние заголовки: «ПРЕСТАРЕЛЫЙ КИНОИНДЕЕЦ ПРИБЫЛ СПРОСИТЬ СНЕЖНОГО ЧЕЛОВЕКА, СТОИТ ЛИ ЕМУ ПРОДОЛЖАТЬ СНИМАТЬСЯ»!

Позже, когда Бен уехал, Тайлер поднялся в спальню. Ронни читала в постели и отложила книгу.

— Послушай, а может, уедем отсюда? — предложила она. — И на новом месте начнем жизнь сначала!

Пораженный ее предложением, Тайлер молчком юркнул в гардеробную. Сбрасывая туфли, сорочку и брюки, он размышлял над ответом. И вышел с решительным «нет».

— Ты поднимала фирму, вложила в нее бездну труда, — пояснил он. — Поэтому все бросить для тебя не вариант.

Ронни обиженно фыркнула:

— Что верно, то верно. Но семья для меня важнее. В ее сохранение я готова вложить не меньшую бездну труда.

Тайлер сел на край постели и взял жену за руку:

— Для меня ты и дети — самое ценное в жизни.

— Докажи, — сказала Ронни. — Покончи со своими дурацкими поисками. Скажи «проехали» и стань прежним нормальным человеком. Если тебе поможет, давай продадим дом, пусть и за полцены. Только бы прочь от чертовых гор, которые не дают тебе покоя! В принципе нам не нужно беспокоиться о деньгах. Мы обеспечены на всю оставшуюся жизнь. — Ронни ласково провела рукой по его щеке. В ее глазах были любовь, боль и надежда. — Мы справимся, родной мой, — нежно сказала она. — Мы с тобой сильные. Скажи только слово — и можешь рассчитывать на мою безусловную помощь и поддержку!

Соблазн был велик. Ронни и дети — что еще ему нужно? Да, что еще? Без Ронни и детей — немыслимо. Но точно так же немыслимо отказаться от своего заветного…

Тайлер поцеловал жену в губы и поднялся.

— Это большое и трудное решение, — с трудом произнес он. — Я подумаю над твоим предложением.

Ронни побледнела. Опять он увиливает от ответа.

— Да, подумай, — почти сухо сказала она. — Только помни, что время для размышлений у тебя считай что вышло.

Словно убитый этими словами, Тайлер пошел принимать душ.

Глава пятьдесят седьмая

В лесу за участком ротвейлеры заслышали что-то неуловимое человеческим ухом и надсаживались от лая.

Их хозяин, пятидесятипятилетний преуспевающий художник Карлин Эриэл, рисовал в студии, которая находилась в сотне футов от его особняка. Собак он любил, но порой они раздражали его припадками бессмысленного лая.

На ротвейлеров, сбившихся в углу у забора, вдруг упала огромная тень.

Инстинктивно они вжались в землю: очевидно, страх перед тенью сидит в них с тех доисторических времен, когда на их далеких предков охотились хищные исполины.

В следующее мгновение собаки увидели самого владельца тени и мгновенно умолкли. Через окно студии они видели хозяина, но инстинкт самосохранения подсказывал, что на этот раз не стоит и пытаться его защитить.

Карлин удивился, что собаки так дружно замолчали. Он машинально покосился в темноту за окном. Странно как-то… Художник отложил кисть и пошел к двери. В этот момент зазвонил внутренний телефон. Жена интересовалась, долго ли он еще будет работать.

— Полчаса, от силы час, — сказал он. — Меня не жди — ложись спать, если хочешь.

— Хорошо. А что с собаками? Лаяли как сумасшедшие.

— Просто любят глотки драть. Но я проверю на всякий случай. Спокойной ночи, дорогая.

Карлин Эриэл повесил трубку и пошел к толстой резной двери из красного дерева. В момент, когда он коснулся ручки, появилось острое предчувствие чего-то нехорошего. Не поверив инстинкту, Карлин распахнул дверь… и его сердце от ужаса разорвалось — в буквальном смысле слова.

По дороге обратно в горы, с двуножкой под мышкой, он размышлял о собаках. Он уже давно понял, что двуножки держат собак для защиты: те должны предупреждать об опасности. Однако он уже дважды имел возможность видеть, как собаки подводят хозяев. Оно и понятно: всякому зверю своя шкура всего дороже!

Поднявшись повыше, он остановился для трапезы. Двуножку из большой-пребольшой каменной пещеры даже не пришлось убивать — увидел его и упал замертво. Такого еще никогда не случалось.

За едой он вспоминал другой небывалый случай: когда он переходил реку, над ним вдруг появился старый двуножка. Он удивленно поднял голову, но вверху никого не было. Был только внутренний голос двуножки, прилетевший откуда-то очень издалека.

Он знал, что после того случая старый двуножка ищет его — снова и снова посылая на поиски свой мозговой голос. Слыша этот ищущий голос, он никогда не отзывался — внутренне прикидывался мертвым. Обычно у двуножек хилые, неспособные далеко путешествовать мозговые голоса, а у этого — могучий и перемогающий пространство. Этого старого двуножки он боялся и любой встречи с ним инстинктивно избегал.

Оператор службы экстренной помощи добрых десять минут препирался с женщиной, которая звонила из дальнего глухого северо-восточного угла округа Снохомиш и просила вызвать патруль для поисков только что пропавшего мужа. Оператор пытался образумить ее: муж наверняка вышел из студии прогуляться перед сном. «Не волнуйтесь, он скоро вернется».

В конце концов эмоции женщины победили. Оператор сдался, но выставил условие: если муж объявится, женщина тут же перезвонит, чтобы зря не гонять полицейскую машину в такую даль.

Джойс Эриэл зачиталась до полуночи и только тогда хватилась мужа. Любителем ночных прогулок он никогда не был. Обыскав дом, двор и студию и вспомнив безудержный лай собак, она тут же бросилась звонить в полицию.

Патрульная машина появилась только через два часа — Джойс успела известись от тревоги и страха. Полицейские покрутились во дворе и осмотрели открытую настежь дверь студии. Ничего особенного не обнаружив, они сказали несколько успокоительных слов и уехали.

Оба полицейских были уверены, что тут какое-то временное недоразумение. Паниковать нет никакой причины. Будь это пресловутый серийный убийца, собаки бы не молчали.