Владимир Высоцкий. По лезвию бритвы - Федор Раззаков

Зная, какой популярностью пользовался в то время Высоцкий, неудивительно узнать, что к его имени стремились примазаться всякие сомнительные личности. Удивительно здесь другое: как он, человек, всегда знавший толк в истинной дружбе, мог позволять таким людям находиться возле себя?

Кто говорит, что уважал меня, — тот вретОдна… себя не уважающая пьянь.

1971

Кинорежиссер В. Мотыль, касаясь этой же проблемы, но не в судьбе В. Высоцкого, а Олега Даля, писал: «Я не знал близких друзей Олега Даля. Были ли они у него? Творческой личности необходимы единомышленники, возможность духовных контактов. Нужны друзья, уважающие талант, способные понять искания, разделить радость и горечь. Иногда я встречал Олега в окружении каких-то людей, но даже с большой натяжкой нельзя было предположить в них единомышленников. Уже после гибели Даля мне рассказывали, как зазывали его на попойку. «От гения отскакивает, — убеждали его. — Тебе все можно. Подумаешь, съемка, сыграешь ты ему…» Дальше следует кличка режиссера.

Если бы кто-то заставил этих «артистов» признать, почему они не берегли товарища, мы узнали бы, что ненависть к истинному таланту как результат зависти посредственности двигала поступками множества «Сальери», окружавших угрюмого Даля».

Мне кажется, что с полным основанием эти слова, относящиеся к Далю, можно применить и к судьбе Владимира Высоцкого. У него были друзья, которыми он, без сомнения, мог бы гордиться: Всеволод Абдулов, Вадим Туманов, Станислав Говорухин, Анатолий Утевский. Но были в его окружении и те, кто играл в его судьбе роль «сальери», те, кто завидовал его славе и, стараясь примазаться к ней, укорачивал поэту жизнь. Врач Леонид Сульповар, лечивший в те годы Высоцкого, вспоминал: «Квартира на Малой Грузинской иногда походила на проходной двор. Эта вечная толпа. Многих я знал, но мелькали и совершенно незнакомые лица. Но стоило появиться Марине, как все это исчезало. Конечно, люди приходили, но это был совершенно другой стиль жизни. И уходов «в пике» было гораздо меньше». Не зря, видимо, в последние годы жизни Высоцкий, устав от наплыва множества случайных людей в свою квартиру на Малой Грузинской, хотел ее обменять и даже ездил на Арбат присматривать для себя квартиру потише и поскромнее.

Единственное, что спасает Высоцкого от дружеских застолий, — концертная деятельность, которой он отдает себя без остатка. Если в прошлом году количество его концертных выступлений дошло до отметки 50, то в этом году они достигли беспрецедентной отметки — 150 выступлений! Это был небывалый результат за всю историю гастрольных выступлений Владимира Высоцкого. Более того, впервые за последние 11 лет он вновь приглашен для выступления во Дворец спорта. Это приносит ему не только моральное удовлетворение от такого количества влюбленных в его творчество зрителей, но и материальную выгоду — ставка за один концерт у Высоцкого достигает теперь 300 рублей. За все время своих концертных выступлений он еще не зарабатывал таких денег.

География концертных выступлений Владимира Высоцкого в тот год пролегла через города Подольск, Северодонецк (12 выступлений во Дворце спорта за 4 дня), Череповец, Запорожье (13 выступлений во Дворце спорта за 4 дня), Харьков, Киев, Берлин, Ставрополь, Грозный.

В январе В. Высоцкий выступал в Сумской области, в городе Шостка, и эта поездка едва не стала для него роковой. Об этом случае рассказывает В. Гольдман: «В Шостке мы чуть не разбились. Работали в Сумах, а потом — в Шостке. Ехали пообедать — в машине был еще Иван Бортник. Прекрасная дорога, но шофер — пижон! — ведет одной рукой. Абсолютно ровный асфальт, и вдруг у водителя вышибает руль! Нас понесло… Я кричу: «Ложись!» На наше счастье, параллельно дороге шли трамвайные рельсы — они немного погасили скорость. Меня подбрасывает вверх, и я головой немного продавил крышу, а локтем падаю на Бортника! Иван вышибает дверцу, а Володе — ничего! И мы остановились в пяти сантиметрах от бетонного столба! Машина совершенно целая, кроме вмятины в крыше…

У меня — сотрясение мозга, я плохо соображаю… Они меня быстренько — в машину и везут в больницу…»

25 января, в день своего рождения, В. Высоцкий давал очередной концерт в Ворошиловграде. Об этих гастролях вспоминает все тот же В. Гольдман: «25 января обком партии попросил сделать выступление в Ворошиловграде в Доме культуры Чкалова. В ДК Чкалова Володе подарили громадный шоколадный торт — килограммов на восемнадцать! — и потрясающие гвоздики! А перед этим, в Северодонецке, во Дворце спорта на табло загорелась надпись: «Поздравляем любимого Володю с днем рождения!» Володю это очень тронуло, просто до слез. В Москву мы прилетели 26 января утром, поехали к нему домой, завезли этот торт и цветы…»

В отличие от бурной и плодотворной гастрольной деятельности, поэтическое вдохновение Владимира Высоцкого в том году опускается чуть ли не до нулевой отметки: за последние 15 лет он не писал еще такого минимального количества поэтических текстов — 21. Его близкие друзья, в частности В. Туманов, горько сетуют Высоцкому: «Опомнись, Володя, что с тобой происходит? Ты ведь стал хуже писать, чем раньше. Возьми себя в руки!»

Высоцкий, конечно, все это видел и понимал, но главным для себя считал все же не это. Главным для него по-прежнему оставался тот нравственный выбор, который он сделал еще в самом начале своего поэтического творчества, а именно искренность помыслов и честность перед своими слушателями. Не случайно в том поэтически неродящем году из-под его пера рождаются строчки:

Лучше я загуляю, запью, заторчу,все, что ночью кропаю, — в чаду растопчу,Лучше голову песне своей откручу —но не буду скользить, словно пыль по лучу!Не ломаюсь, не лгу — не могу Не могу!

Порой казалось, все то, что тогда окружало Высоцкого, было ему в тягость. В том числе и театр, стены которого когда-то пригрели его, неприкаянного и безработного, и стали на долгие годы чуть ли не родным домом. Теперь эти стены стали подобием тюремных стен, а кое-кто из коллег по театру превратился в надсмотрщиков. Вадим Туманов, касаясь того периода в жизни Высоцкого, вспоминал: «В 1978 году, помню, он вернулся из театра поздно ночью после просмотра фильмов. Растолкал меня ото сна: «Представляешь картину? Актеры видят себя на экране, радостно узнают друг друга. Появляюсь я — гробовое молчание. Ну что я им сделал? Луну у них украл? Или «Мерседес» отнял?»

Об этом же находим строки и у В. Смехова:

«Крепко держится в памяти: сбор труппы, Володя стоит особняком. Актриса публично обвиняет его в том, что он не здоровается с ней. Актрисе многие кивают, но при этом не выглядят обиженными, они — сила. Они обличают зарвавшегося кумира. Когда в глазах нескрываемая злость — попробуй поздоровайся. А у кумира в те же дни — походы к начальству, обивание порогов и прошения, и залпы отрицательных эмоций: запрет сниматься на «Мосфильме», запрет пластинки, обман в журнале, и окончательно снята уже напечатанная афиша его вечера по линии филармонии.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});