«Зимопись». Книга 1 «Как я был девочкой» - Петр Ингвин

— Ну-ну, словоблуды-формуляторы, — усмехнулся я. — Что же хотите знать такого основополагающего?

Свою отворявшуюся дверь услышал издали. Вот это сигнализация. Должно быть, Зарина вернулась. Посижу еще минутку, пусть спокойно разденется и ляжет.

— Про мир — ничего! — еще раз напомнили девчушки, чтоб я не побежал докладывать о величайшем нарушении. Затем понизили голос до шепота, сами испугавшись получившейся конспирации: — У вас мальчиков любят?

Пришлось срочно вспомнить, что для них я девочка.

— Думаете, мы чем-то отличаемся от вас? — Улыбка вышла кривоватой и высокомерной. Ну и пусть. — Я, Тома, разве мы другие? Руки не из того места или мозги навыворот? Или людей по ночам едим?

Они со страхом переглянулись.

— Вы хорошие, очень хорошие, настоящие ангелы. Но…

Одна замолкла. Вторая решилась:

— Ведь ваши мальчики — черти!

Сказала — и отпрянула. И вторая с другого боку, для симметрии.

Я собрал всю волю в кулак и крепко сжал, чтоб не рассмеяться.

— Увы, не только наши.

Они снова с ужасом уставились друг на друга.

— Если сказать правду, то все мальчики — черти, — прибавил я глубокомысленно.

При этом вспомнил, каким чертенком обычно возвращался со двора, и что там творил с другими мальчишками — чистыми сатанятами.

Девчушки вдумчиво затаились. Одна, обняв колени и положив на них подбородок, состроила настолько серьезную рожицу, что снова пришлось брать себя в руки. Вторая, повозившись, не выдержала, снова рискнула:

— Я, конечно, не слушала, но говорят… что вы с мальчиками живете и учитесь вместе.

— Так говорят? — удивился я.

Оказывается, о нас говорят. Несмотря.

Обе, не задумавшись, кивнули.

— И если вы их любите… — вернулась первая к главной теме, — не понимаю. Как можно любить черта? Имею в виду, настоящего черта? Не в переносном смысле, как про наших.

Припомнил одноклассницу Леночку, которой симпатизировал в четвертом классе. Дружил, помогал, давал списывать… пока она не плюнула в нашу дружбу с высокой колокольни и не растерла ножкой жалобно скулящие клочки по грязи. Однажды она попросила меня передать Тимуру любовную записку. Не любовную, конечно, но с предложением дружбы, что для меня являлось синонимом любовной. Тимур был главным задирой в классе. Что в классе, в школе! Его даже учителя боялись, точнее, компании, с которой он водился. Старшая часть компании постоянно сидела в тюрьме за разбой и наркотики, младшая собирала деньги с других младших.

— Чем больший черт, — вздохнул я, — тем больше любят. Ничего не поделаешь. Тянет ангелов к чертям, закон равновесия.

Этот закон я придумал только что, не желая пускаться в длительные объяснения. Как рассказать им про фрейдизм и прочую около— и псевдонаучную хренотень, объясняющую в нашем мире, почему хорошим девочкам упорно нравятся мальчиши-плохиши. Последний раз читал что-то про естественный отбор, где недостающие качества одного родителя компенсируют вторым для лучшего потомства. Не верю. Как у пай-девочки из благополучной семьи могут получиться хорошие дети, если она вышла замуж за грабителя-наркомана?

Опустим, я не специалист в вопросах выживания вида. Меня больше интересует свое собственное.

А в случае Леночки все прояснилось с ее же слов. Однажды я набрался храбрости и спросил. Не вслух, конечно. Тоже запиской. Понимаешь, написала она в ответ, ты хороший, очень хороший, но способен только на хорошие поступки. Это скучно, предсказуемо и неинтересно. Тимур способен и на хорошие, и на плохие. На очень плохие, но и на очень хорошие. Его возможности в два раза превосходят твои. С ним нескучно!

Вот так, нескучно оказалось лучше, чем хорошо и надежно. Где здесь логика? Что скажет Дарвин?

Ладно, спишем все на возраст.

— Придет время, встретите своих чертей, — вставая, подытожил я грустной шуткой. — Не мучайтесь, выбирайте по своему размеру, то есть, чтоб было комфортно и не приходилось притворяться. Иначе жизнь не жизнь, хоть с чертом, хоть с ангелом.

Оставив малявок в растерянной задумчивости, отправился к себе.

Зарины не было. Была и ушла? Или не приходила, но тогда…

Холодной змейкой скользнул по телу озноб. Огляделся. Темновато, но все просматривается. Никто не спрятался, ничего не исчезло, ничего не прибавилось.

Значит, показалось. Из легких выдохнулся задержавшийся воздух. Полусогнутые, приготовившиеся к броску ноги и руки с удовольствием выпрямились, плечи расправились.

На всякий случай нужно вновь отодвинуть лежак. Мало ли. Береженый, говорят, дольше живет. Если возникнут вопросы, почему сделал это теперь, объясню. Поймет. Надеюсь. До сих пор понимала. Рука взялась за край лежака и резким движением двинула к соседкиному.

Будто тетива щелкнула, только очень-очень маленькая. В долю секунды из-под потолочной балки опрокинулся и со стуком упал острием вниз наточенный меч. Стандартный меч ученицы. В кладовке много таких. Воткнулся в деревянный пол — как раз в то место, где должен был лежать я. Уже не озноб, а настоящий холодный пот покатился по спине. Медленно выглянув в окно и убедившись в отсутствии посторонних, на цыпочках я придвинулся к мечу. Как?

Тончайшая веревка, почти нить. В темноте комнаты не видна с полуметра, даже если специально всматриваться. Меч закрепили на задней стороне круглой потолочной балки над лежаком, от рывка нить выдернула оружие клинком вперед.

Значит, покуситель знал, что я сдвину лежак.

Дурак. Не он, я. Полный. Меч упал — куда? То-то. Не знал он ни фига.

Нащупав нить, моя рука стала разматывать ее, ища конец. Тот шел в сторону сдвинутого лежака. Скрывался под первой простыней, на которой спят. Под ней…

Хорошо, что провел ладонью и пощупал. Почти вертикально торчала игла. Направление — мне в спину, когда лягу. Вжимая лежак, я насаживаюсь на иглу, одновременно натягивая нить, которая выталкивает меч, который…

Брр.

Глава 5

Если разложить факты по полочкам, возможны три уровня. Первый, уровень игрока, самый простой: скрываясь за показным равнодушием, Карина или Феодора, у которых есть мотив, мстят. Второй уровень, мастерский: кто-то по неизвестным соображениям внаглую подставляет их, имеющих мотив. Третий уровень — гроссмейстерский: игроки первого уровня проводят опасную трехходовку, переводя стрелки на неизвестных третьих лиц и тем выгораживая очевидных себя, имеющих мотив. Типа: мы же не такие дуры, чтоб безмозгло убивать, когда все улики против нас! Допускаю еще наличие четвертого, чемпионского уровня: кто-то подставляет Карину или Феодору, считая, что Дарья умна, чтоб разгадать трехходовку. Логика говорит, что по такому принципу можно построить бесконечное количество уровней. Все зависит, на каком остановится разбирательство после нахождения моего трупа.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});