Галиция. 1914-1915 годы. Тайна Святого Юра - Александр Богданович

Перед контрразведчиками Восьмой армии стояла задача в кратчайший срок подготовить агентуру к работе в тылу противника. Офицеры разъехались по городам – Залещики, Черновцы, Чертков, Сокаль… Надо было спешить. В Делятине Дашевский инструктировал агента по наблюдению за перевальными дорогами из Карпат уже при входящих в город австрийцах. В Бучаче Белинский встречался с резидентом ночью, на вокзале, в густом водочно-табачном чаду, среди лежащих вповалку на грязном полу солдат.

В начале июня из отделения в штаб армии был отправлен список оставляемой в важных стратегических пунктах агентуры и резидентов:

…Рава-Русская – Танкевич (возле ратуши), Сокаль – Бережницкий (улица Костюшко), село Горбкув – Ян Суровицкий, Горохов – Клабан (склад земледельческих орудий), село Алексеевка, (бывшая Вильгельмувка) – Пушниченко, Езерцы – Галынский, село Романовское (бывшее Свинюхи) – Новак (колбасник)…

Улицы Львова уже в который раз были запружены отступающими частями. Госпитали, учебные заведения и монастыри забиты ранеными. Трамваи использовались только для их транспортировки. В магазинах уже не было продуктов. Гостиницы опустели. Объявления призывали все мужское население в возрасте от восемнадцати до пятидесяти пяти лет, кроме евреев, выехать в Волынскую губернию, чтобы избежать австрийской мобилизации. Оговорка в отношении евреев вызвала толки о готовящихся погромах. Ходили слухи, что город перед сдачей на три дня отдадут казакам на разграбление.

Белинский возвращался в отделение из тюрьмы на Донского, где помогал двум ценным агентам «обосноваться» в камере с политическими. Это должно уберечь их от возможных доносов о сотрудничестве с оккупационными властями после прихода австрийцев.

Когда капитан спускался по Крашевского, его обогнал закрытый фиакр со знаком Красного Креста. Проехав несколько метров, он остановился, и оттуда выскочил человек.

– Мое почтение, капитан!

Перед ним стоял Лангерт. Руку он держал в кармане.

– Думаю, нет смысла представляться. Искренне сожалею, что приходится знакомиться в столь неподходящем месте. Но Бог свидетель, не моя вина, что наше знакомство не состоялось тогда в ресторане.

Белинского поразила не столько дерзость Лангерта, разгуливающего средь бела дня в центре города, сколько его удивительное сходство с ним – глаза, нос, цвет волос… Он как будто видел свое отражение.

Это же, очевидно, бросилось в глаза и Лангерту. Внимательно рассматривая капитана, он иронически заметил:

– Вот причина столь успешного перевоплощения в мой образ…

Капитан осмотрелся: в окне кареты заметил человека, за спиной поодаль стоял еще один. Этот, скорее всего, следовал за ним.

– Господин капитан может не беспокоиться о своей безопасности, – правильно истолковал его движение Лангерт, – если, конечно, проявит благоразумие. Речь идет всего лишь о небольшом разговоре. Наверное, там нам будет удобнее, – кивнул он в сторону Иезуитского парка.

«Отчаянно! – подумал Белинский, взглянув на палаточный лагерь солдат, разбитый в глубине парка. – Ну что ж, придется послушать», – решил он, медленно сворачивая на аллею.

– У меня к вам предложение, – начал Лангерт, – на мой взгляд, весьма приемлемое, если не сказать заманчивое.

Капитан остановился, выбрав позицию, при которой Лангерт заслонял собой окно кареты.

– Мне известно о ваших попытках проникнуть в тайну Святоюрской горы. Знаю, что вы добыли схему ее подземных лабиринтов, и вам необходимо совсем немного, всего лишь какую-то карту… но дни вашего пребывания во Львове сочтены, обидно… – Лангерт помедлил, но, не дождавшись на лице капитана никакой реакции, продолжил: – У меня есть то, что вы ищете, и я предлагаю вам сделку. Заметьте, вам, а не вашей контрразведке, не вашим славным генералам и тем более не вашему правительству. Предлагаю нам обоим стать обладателями трофейного обоза Наполеона.

– Наполеона? – с удивлением переспросил капитан.

– Именно. Все то, что Бонапарт награбил в Москве и был вынужден бросить по дороге в Париж, спасаясь от преследующей его армии Кутузова.

– Откровенно говоря, мне знакома другая история с этим обозом, – скептически заметил Белинский, – к тому же, насколько известно, остатки армии Наполеона отступали через Великое Варшавское герцогство, а не через Галицию.

– Я не буду касаться того, каким образом эти трофеи оказались здесь, во Львове. Это отдельная история, и не время ее рассказывать, – уклончиво ответил Лангерт. – Что же касается наверняка известной вам легенды о магическом оружии монголов – то это всего лишь примитивная выдумка для того, чтобы отвадить желающих порыскать в недрах Святоюрской горы в поисках кладов… Я предлагаю вам половину. Согласитесь, весьма щедрое предложение в вашей ситуации. Мы можем приступить немедленно, после того как русские войска оставят Львов.

Он умолк, не зная, как понимать отсутствующий взгляд Белинского. Он вспоминал симпатичного, увлеченного до глубины души в свое дело и влюбленного в свой город архивиста Бальтановича.

– Капитан, вы меня слушаете?

Белинский собрался с мыслями:

– Лангерт, а вы учли, что мне могут быть не чужды такие понятия, как честь русского дворянина, верность родине, присяге, наконец…

– Послушайте, капитан, – Лангерт раздраженно покосился на орден Святого Георгия на груди Белинского, – либо вы остаетесь на бобах со своими моральными ценностями, либо…

– Продолжайте.

– Либо станете обладателем материальных ценностей, которые, если пожелаете успокоить свою совесть, вернете любимой родине. Я не буду возражать, чтобы в вашей половине оказались иконы Кремля в золотых окладах и крест Ивана Великого.

– И в самом деле, заманчиво! Скажите, Лангерт, откуда у вас сведения о том, что мы ищем?

– Я понимаю, как вам хочется это знать. Позволю себе начать с того момента, когда вы вселились под моим именем в квартиру моей покойной тетушки. Люди, которые ждали меня во Львове, были крайне удивлены, встретив вместо меня другого человека, правда, как я сейчас убедился, очень похожего. Ходившие за вами жандармские филеры окончательно сбили их с толку. Конечно, являться в квартиру ночью за разъяснениями было большой ошибкой с их стороны. Не знаю, что там произошло, но вам удалось схватить их, а потом найти монаха. Пани Раух все рассказала мне. Когда она описала офицера, которому монах шептал что-то перед смертью, я уже не сомневался, что это были вы. Как видите, чтобы узнать его тайну, мне ничего не оставалось, как похитить вас.

Это было нелегко, ведь за вами по-прежнему ходили агенты. Мы решили взять вас в ресторане «Рома», где у нас был свой человек. Моя выдумка с газетой сработала – вы явились туда. Мы не боялись, что вы придете не один, наш план был безупречный. Но вот эти жандармы и солдаты… Потом вы пытались преследовать меня, и даже могли в этом преуспеть, если бы не наш человек из ресторана. Тогда я думал, что с вами покончено. Но вам опять повезло. Когда вы встретились с архивистом – мои догадки, что монах все же успел вам рассказать, как пробраться в подземелье, укрепились.

Теперь уже я решил воспользоваться нашим удивительным сходством. Я подстерег Бальтановча поздно вечером на улице. Чтобы он не узнал меня, пришлось говорить с хрипотцой, сославшись на простуду. Он не заметил и сразу заговорил о какой-то карте, которую обещал вам. Мы договорились встретиться, и, когда на следующий день мы заявились к нему в архив, притворяться уже не было надобности. Мы заставили его все рассказать.

Затем вы устроили настоящую охоту на меня, и, как помните, мне чудом удалось уйти прямо из-под вашего носа. Когда после этого мои фотографические снимки появились во всех полицейских участках города, я вынужден был исчезнуть из города. У вас совсем не осталось времени, мой любезный двойник, – ухмыльнулся Лангерт. – Как видите, я полностью доверился вам, теперь ваша очередь.

– Вы полагаете, я могу довериться человеку, чьи люди дважды пытались меня убить? Человеку, который безжалостно отправил на тот свет монаха и, как я сейчас понял, невинного ученого?

– Я вас понимаю. Возможно, будь я на вашем месте, меня бы тоже смущали эти обстоятельства. Правда, истины ради, следует уточнить, что монаха никто не убивал. С ним произошел несчастный случай – человека, который о нем заботился, вы упекли в тюрьму. Что же касается архивиста… его погубила глупая несговорчивость. Ну что ж, я предполагал, что у вас возникнут сомнения, и приготовил кое-что более действенное. Отдайте мне свиток в обмен на ваши письма госпоже Червинской.

– Мои письма! Какое они имеют отношение к делу?! И откуда они у вас? – удивился Белинский, но тут же вспомнил странное поведение прислуги Червинских. – Ах да, служанка, – бросил он испепеляющий взгляд на Лангерта, – вы и здесь преуспели.

– Капитан, – со злорадством покачал головой тот, – не забывайте, что это вы позволили себе влюбиться в прелестную даму под моим именем и заодно чуть не присвоить мое законное наследство. Но уверяю вас, ваши письма нисколько не интересны мне, однако могут весьма заинтересовать российского резидента в Бухаресте, коль скоро он обнаружит тайнопись между любовными строками.