Московская старина: Воспоминания москвичей прошлого столетия - Юрий Николаевич Александров

затем, очевидно, ему самому надоело это занятие. Он перестал к нам ездить и перекочевал опять в лавку в Ножовую линию. Этому событию мы были очень рады.

*

На масленице в прощеное воскресенье* в доме Заборова во исполнение древнего обычая происходило прощание с хозяевами. В этот день вечером все хозяева и служащие собирались в хозяйской столовой. Старик Заборов с хозяйкой садились рядом в кресла. К ним подходили по очереди и кланялись в ноги сначала сыновья, за ними женская прислуга, а затем и остальные служащие. Кланяясь, мы произносили: «Простите меня, дедушка». Потом прикладывались к его щеке, а у хозяйки целовали руку.

«Дедушка» после этого приказывал каждому из нас разинуть рот и дышать ему в лицо. Он это проделывал для того, чтобы найти пьяного и сделать ему тут же должное внушение. А так как в этот день большинство приказчиков и старших мальчиков, по обыкновению, были пьяные, после земного поклона они с трудом поднимались на ноги, покачиваясь, подходили к «дедушке» и, широко разевая рот, громко дышали «в себя». Внутренние дыхания почти всегда сходили благополучно, так как в этот день хозяин бывал не особенно строг.

*

В 1812 году, как известно, две трети Москвы было уничтожено пожаром.

В Китай-городе пожаром были уничтожены все дома, множество лавок и разграблен и сожжен до основания Гостиный двор. Последний был возобновлен в 1814 году, в том виде он просуществовал до 1886 года, когда за ветхостью был сломан, и на его месте теперь построены красивые (но для торговли не совсем удобные) здания Верхних торговых рядов. При их постройке главное внимание было обращено на наружный фасад и внутреннее устройство трех крытых галерей, с таким же числом поперечных проходов. Правда, строители в этом отношении достигли своей цели; фасад и галереи вышли довольно стильны и красивы, но при этом было упущено из виду самое главное — устройство торговых помещений, удобных для торговли, а не только для одного вида. Благодаря этому в Верхних торговых рядах магазины в первом этаже вышли с низкими потолками и сжатые со всех сторон колоссальными каменными столбами и арками. В магазинах мало воздуха и света и еще меньше удобства. Зато магазины во втором этаже, то есть там, где покупателей никогда не бывает, сделаны вышиной двенадцать аршин. Покупатели во второй этаж не ходят, потому что винтовые чугунные лестницы внутри магазинов настолько узки и неудобны, что по ним не каждый может ходить…

Во время последней перестройки Верхних торговых рядов на Красной площади, у кремлевской стены, были поставлены временные железные балаганы, куда и предложили перейти торговцам, но купцы упорно не хотели уходить из рядов, с своих насиженных мест. Тогда административной власти пришлось прибегнуть к принудительным мерам. После довольно продолжительных переговоров и отсрочек в одно прекрасное утро, когда в Гостином дворе были открыты все лавки, в ряды явилась полиция и приказала рядским сторожам немедленно заколотить проходы и двери в Ножовую линию и в ряды Узенький и Широкий… Купцы, не ожидавшие таких крутых мер, были настолько поражены слишком энергичным распоряжением полиции, что в первое время не знали, что нужно делать, кого просить. Телефонов тогда не было. Решено было немедленно ехать к генерал-губернатору и обер-полицмейстеру с просьбой отменить распоряжение полиции и дать возможность купцам перебраться в железные ряды без принудительных мер. Но ввиду того, что купцам уже была сделана не одна, а несколько отсрочек, просьба их не была уважена…

Некоторые купцы считали себя разоренными и сошли с ума. Один из них, некто Солодовников, зарезался в Архангельском соборе… На другой день купцы из заколоченных трех рядов начали быстро перебираться в железные балаганы. Спустя две недели таким же образом выселили следующие три ряда, а затем и остальные.

В семидесятых и восьмидесятых годах на московских улицах не было никаких магазинов, исключая булочных, овощных и табачных лавок. Поэтому за каждой мелочью приходилось посылать «в город»…

Между Владимирскими и Ильинскими воротами, в китайской стене с внутренней ее стороны лепятся маленькие, низкие и узкие лавчонки, торгующие разным старым хламом.

Эта местность называется Старой площадью. Здесь ранее помещалась знаменитая толкучка. Это был один из оригинальнейших уголков старой Москвы. Между Владимирскими и Проломными воротами* имеется маленькая площадка, на которой с самого раннего утра и до поздней ночи толпилось множество различного [люмпен-] пролетариата. Это сборище бывших людей похоже было на громадный муравейник; густая движущаяся толпа имела здесь представителей всех сословий: тут были князья, графы, дворяне, разночинцы, беглые каторжники, воры, дезертиры, отставные солдаты, монахи, странники, пропившиеся купцы, приказчики, чиновники и мастеровые; тут же находились бывшие «эти дамы» самого низкого разряда, странницы и богомолки с котомками, деревенские бабы, нищенки с детьми, старухи и пр.

Среди толпы шныряли ловкие и опытные барышники, скупавшие из-под полы краденые вещи.

Но главным перлом этого почтенного собрания была так называемая «царская кухня». Она помещалась посредине толкучки и представляла собой следующую картину: десятка два-три здоровых и сильных торговок, с грубыми, загорелыми лицами, приносили на толкучку большие горшки, в простонародье называемые корчагами, завернутые в рваные одеяла и разную ветошь.

В этих горшках находились горячие щи, похлебка, вареный горох и каша; около каждого горшка, на булыжной мостовой, стояла корзина с черным хлебом, деревянными чашками и ложками.

Тут же на площади, под открытым небом, стояли небольшие столы и скамейки, грязные, всегда залитые кушаньем и разными объедками. Здесь целый день происходила кормежка [люмпен-] пролетариата, который за две копейки мог получить миску горячих щей и кусок черного хлеба. Для отдыха торговки садились на свои горшки. Когда подходил желающий есть, торговка вставала с горшка, поднимала с него грязную покрышку и наливала в деревянную чашку горячих щей. Тут же стояло несколько разносчиков с небольшими лотками с лежавшими на них вареными рубцами, печенкой, колбасой и обрезками мяса и сала, называемыми «собачьей радостью». Эти продукты [люмпен-] пролетариат покупал для закуски, завертывал в грязную бумагу, клал в карман и шел с ней в кабак.

Близ толкучки стояли старушки с небольшими корзинами вареного гороха, около них всегда ходила большая стая голубей: проходившие давали старушке копейку, за которую она кидала голубям пригоршню вареного гороха. Теперь таких старушек, кормящих горохом голубей, можно видеть на Красной площади у ограды Василия Блаженного.

В центральной части старого здания Верхних рядов, против памятника Минина и князя Пожарского, находились исторические колонны, которые были более известны под названием «столбов». Здесь была пирожная биржа, где всегда целый день стояло