Слуги меча - Энн Леки

Когда я не ответила, Сирикс неопределенно повела рукой.

— Она сказала, что вы это узнаете.

— Я узнала.

— Прошу, не говорите мне, что это некая любимая классика.

— Вы не любите маринованную рыбу? — спросила я спокойно и серьезно. Она прищурилась, испытывая неловкое удивление. — Это не классика, но стихотворение, которое, по ее мнению, я должна была узнать, как вы сказали. Произведение с личными ассоциациями.

— Я надеялась на это, — заметила Сирикс, криво улыбнувшись. — А сейчас, если вы извините меня, капитан флота, — это был долгий день, и я опаздываю на собственный ужин. — Поклонившись, она ушла.

Я стояла одна в прихожей; Восемь, испытывающая любопытство, вытянулась у меня за спиной.

— База, — вслух обратилась я, — как обстоят дела в Садах в эту минуту?

Ответ базы, казалось, прозвучал с крошечной задержкой:

— Прекрасно, капитан флота. Как всегда.

В возрасте девяти с тремя четвертями лет Баснаэйд Элминг была претенциозным поэтом, не обладавшим особенно тонким чувством языка, но с избытком театральности в стихах и эмоциональной перегруженностью. Фрагмент, который процитировала Сирикс, был частью длинного повествования о преданной дружбе. Он также был незавершенным. Полностью это двустишие звучало так: «Прикосновение кислого и холодного сожаления, как маринованная рыба, побежало по ее спине. О как она поверила ужасной лжи?»

«Она говорила, что вы его узнаете», — сказала Сирикс.

— Сирикс отправилась домой, база? Или вернулась назад, в Сады?

— Гражданин Сирикс — на пути домой, капитан флота. — На сей раз без всяких колебаний.

Я пошла в свою комнату, вынула пистолет, невидимый для базы, невидимый для любых сенсоров, кроме человеческих глаз. Засунула пистолет под куртку, откуда могла быстро его извлечь. Велела Калр Восемь, проходя мимо нее в прихожей:

— Скажи лейтенанту Тайзэрвэт и гражданину Юран, чтобы заканчивали ужин.

— Есть, сэр, — ответила Восемь, озадаченная, но не встревоженная. Хорошо.

Возможно, я приняла это слишком близко к сердцу. Возможно, Баснаэйд просто изменила свое мнение в отношении того, чтобы никогда больше со мной не говорить. Возможно, ее тревога насчет опор под озером усилилась настолько, что перевесила ее опасения в отношении меня. И она неточно помнила собственные стихи либо помнила только их часть, имея в виду напомнить мне (будто мне нужно напоминать) о моей старой связи с ее давно умершей сестрой. Быть может, ей на самом деле срочно необходимо со мной поговорить, сейчас, когда многие граждане ужинают, а она действительно не может оставить работу. Не хотела быть невежливой, вызывая меня через базу, и потому отправила Сирикс со своим посланием. Наверняка она знает, что я приду, если она попросит.

Наверняка Сирикс тоже это знала. И Сирикс говорила с капитаном Хетнис.

Я обдумывала — недолго, — не взять ли мне с собой моих Калр и даже лейтенанта Тайзэрвэт. Меня не особо волновало, что я окажусь не права. Если бы я оказалась не права, я бы отправила их назад, в Подсадье, и поговорила бы с садоводом Баснаэйд, о чем ей хотелось. Но что, если я права?

У капитана Хетнис с собой на базе два вспомогательных компонента «Меча Атагариса». Ни у одной из них не должно быть пистолетов, если только они не пренебрегли моим приказом разоружиться. Но даже если так, я уверена, что смогу справиться с капитаном Хетнис и столь малым числом сегментов «Меча Атагариса». Нет нужды тревожить кого-то еще.

А если там не только капитан Хетнис? Если губернатор Джиарод тоже вводила меня в заблуждение, или администратора базы Селар, или служба безопасности базы поджидает меня в Садах? Я не смогу сама справиться со всем этим. Но я не справлюсь с этим даже с помощью лейтенанта Тайзэрвэт и всеми четырьмя солдатами с «Милосердия Калра». В этом случае лучше их в это не впутывать.

«Милосердие Калра» — это другое дело.

— Да, — сказал корабль, не успела я рта раскрыть. — Лейтенант Сеиварден — в командной рубке, и команда — в боевой готовности.

Больше я ничего не могла сделать для «Милосердия Калра» и поэтому сосредоточилась на неотложной задаче.

Было бы легче войти в Сады тем же путем, как я приходила сюда, впервые прибыв на Атхоек. Разницы, возможно, и никакой: у Садов два известных мне входа и два вспомогательных компонента, чтобы наблюдать за ними. Но на тот случай, если кто-то меня ожидает, предполагая, что я приду самым удобным путем, и на тот случай, если база изберет свой любимый способ сопротивления и просто не упомянет об этом, я подумала, что стоит воспользоваться длинным путем.

Сразу за входом — скалистый уступ над озером. Справа от меня вниз по скалам хлестал и пенился водопад. Тропа вела влево, вниз к воде, мимо густых зарослей декоративной травы почти двухметровой высоты. Мимо нее придется идти с великой предосторожностью.

Впереди перила высотой по пояс ограждали обрыв к воде, прямо внизу из озера торчали скалы.

На крошечном островке из волнистого камня стояла капитан Хетнис, одной рукой она крепко сжимала руку Баснаэйд, а другой держала у ее горла нож, такой используют обычно для удаления костей из рыбы. Довольно маленький, но достаточный для этой цели. Также на острове, в начале моста, стояла «Меч Атагариса» — в броне, с пистолетом на изготовку.

— О база… — сказала я тихо. Она не ответила. Мне нетрудно было представить себе, почему она меня не предупредила или не позвала на помощь. Несомненно, она ценит жизнь Баснаэйд выше, чем мою. Сейчас для многих на базе время ужина, и поэтому очевидцев нет. Возможно, база заворачивала людей в сторону под каким-нибудь предлогом.

На уступе заколыхалась трава. Не думая, я вытащила из-под куртки пистолет, развернула броню. Раздался громкий хлопок пистолетного выстрела, удар по моему телу — тот, кто спрятался в траве, целился именно в ту часть, которую броня закрыла в первую очередь. Она укрыла меня полностью, прежде чем кто-нибудь успел бы выстрелить во второй раз.

Вспомогательный компонент в серебристой броне выскочила из травы, нечеловечески быстрая, и бросилась, чтобы сцепиться со мной, думая несомненно, что пистолет у меня в руке не представляет для нее угрозы, поскольку она в броне. Мы, должно быть, равны в рукопашной схватке, но у меня за спиной — лишь воздух, а на ее стороне — сила инерции. Я выстрелила в тот миг, когда она толкнула меня через перила.

Радчаайская броня, по сути, непроницаема. Энергия пули, которой «Меч Атагариса» выстрелила в меня, превратилась главным образом в тепло. Конечно, не полностью. Я все еще чувствовала ее удар. Поэтому, когда я врезалась плечом в зубчатый камень у подножия семиметровой скалистой стены, сам удар оказался не особенно болезненным. Однако верхушка камня была острой, и в то время как мое плечо остановилось, тело продолжало двигаться по инерции. Плечо изогнулось назад, болезненно, определенно не так, как ему предназначено, и тогда я соскользнула с камня в воду, которая, к счастью, оказалась лишь немногим более метра глубиной в том месте, где я упала метрах в четырех от острова.

Я встала на ноги по пояс в воде, боль в левом плече заставила меня задержать дыхание. Что-то произошло во время моего падения, я не успела спросить «Милосердие Калра», что именно, но лейтенант Тайзэрвэт, очевидно, следовала за мной, а я слишком погрузилась в свои мысли и не заметила этого. Она стояла у моста на берегу, развернув броню, с пистолетом на изготовку. «Меч Атагариса» повернулась к ней лицом, также с пистолетом наготове. Почему корабль не предупредил меня, что Тайзэрвэт последовала за мной?

Капитан Хетнис стояла лицом ко мне, теперь — тоже в серебристой броне. Она, вероятно, знала, что вспомогательный компонент на утесе ранена или даже мертва, но не осознавала, я в этом уверена, что ее броня бессильна против моего пистолета. Хотя Пресгер, возможно, не озаботились тем, чтобы сделать пистолет водонепроницаемым.

— Что ж, капитан флота, — сказала капитан Хетнис голосом, искаженным броней, — у вас есть, в конце концов, человеческие чувства.

— Ты, чмо с рыбьими мозгами! — воскликнула лейтенант Тайзэрвэт, ее горячность была слышна, несмотря на искажение голоса броней. — Не будь ты столь легко манипулируемой задницей, тебе никогда не дали бы корабль.

— Тише, Тайзэрвэт, — сказала я. Если здесь лейтенант Тайзэрвэт, значит здесь и Бо Девять. Если б не так сильно болело плечо, я бы соображала достаточно ясно, чтобы знать, где она.

— Но, сэр! Она, на фиг, понятия не имеет…

— Лейтенант! — Мне не нужно, чтобы Тайзэрвэт думала в таком ключе. Она не нужна мне здесь. «Милосердие Калра» не говорит мне, что с моим плечом, вывихнуто оно или сломано. «Милосердие Калра» не говорит ни что чувствует Тайзэрвэт, ни где находится Бо Девять. Я отправила запрос, но не смогла найти Сеиварден, которую видела в командной рубке. Она сказала лейтенанту Амаат «Меча Атагариса» много дней назад: «В следующий раз, когда будешь угрожать этому кораблю, лучше, если ты сможешь сдержать слово». «Меч Атагариса», должно быть, сделал свой ход, когда я упала со скалистой стены. По крайней мере, корабль врасплох не застать. Но «Мечи» — быстрее и лучше вооружены, и если с «Милосердием Калра» покончено, я, насколько смогу, исполню предупреждение Сеиварден.