Охота за слоновой костью - Уилбур Смит

– В старости тоже, – сказал Дэниэл, и Харрисон усмехнулся.

– Вы правы. Жизнь скучна, если немного не спятить. – Он взял чашку, протянутую слугой. – Спасибо, Селиби. Закрой за собой дверь, когда будешь уходить.

Слуга закрыл створки дверей, а Харрисон вернулся за свой стол.

– Вчера вечером я смотрел по Четвертому каналу вашу программу, – сказал он. Дэниэл наклонил голову и ждал.

Харрисон отхлебнул из чашки. Тонкий фарфор казался хрупким в его руках. Это были руки бойца, покрытые шрамами, изрезанные морщинами, обожженные тропическим солнцем, изуродованные тяжелой физической работой и давнишними драками. Костяшки опухли, а вот ногти старательно ухожены, с маникюром.

Харрисон поставил чашку с блюдцем на стол перед собой и снова посмотрел на Дэниэла.

– Вы правильно передали, – сказал он. – Все правильно. – Дэниэл молчал. Он чувствовал, что скромничать или возражать – только раздражать этого человека. – Вы подаете факты без обиняков и делаете верные выводы. Освежающая перемена по сравнению с сентиментальной болтовней плохо информированных людей, которую мы слышим ежедневно.

Вы смотрите в самый корень африканских проблем: стремление к племенной обособленности, перенаселение, невежество, коррупция. И предлагаете здравое решение. – Харрисон кивнул. – Да, вы все показали верно.

Он задумчиво смотрел на Дэниэла. Выцветшие голубые глаза придавали его лицу загадочное выражение, как у слепого.

«Не успокаивайся, – предостерег себя Дэниэл. – Не время. Не размякни от лести. Ему от тебя что-то нужно. Он выслеживает тебя, как старый лев».

– Человек в вашем положении способен влиять на общественное мнение как никто другой, – продолжал Харрисон. – У вас есть репутация. Международная аудитория. Люди доверяют вашему мнению. Они основывают свои взгляды на том, что говорите им вы. Это хорошо. – Он энергично кивнул. – Очень хорошо. Я бы хотел помочь вам. Поддержать.

– Спасибо.

Дэниэл позволил себе легкую ироническую улыбку. В одном он был уверен: Таг Харрисон ничего не делает без веской причины. Он никого бесплатно не поддерживает и никому не помогает.

– Как называют вас друзья? Дэниэл, Дэн, Дэнни?

– Дэнни.

– Меня друзья называют Таг.

– Понятно, – сказал Дэниэл.

– Мы с вами одинаково мыслим. Оба любим Африку. Думаю, мы должны стать друзьями, Дэнни.

– Хорошо, Таг.

Харрисон улыбнулся.

– У вас есть все основания для подозрений. У меня определенная репутация. Но о человеке не всегда следует судить только по его репутации.

– Это верно. – Дэниэл улыбнулся в ответ. – А сейчас скажите, что вам от меня нужно.

– Черт побери! – рассмеялся Харрисон. – Вы мне нравитесь. Думаю, мы понимаем друг друга. Мы оба считаем, что у человека есть право существовать на этой планете и, как доминирующий биологический вид, он имеет право использовать землю к своей выгоде, если ограничивается тем, что способно возобновляться.

– Да, – согласился Дэниэл. – Я убежден в этом. Это взвешенная, прагматическая точка зрения.

– Я и не ожидал меньшего от человека вашего ума. В Европе человек сотни лет возделывает землю, вырубает леса и убивает животных, и все же почва более плодородна, леса гуще, а животные многочисленнее, чем тысячу лет назад.

– Если забыть о чернобыльской радиации и местах, где выпадают кислотные дожди, – заметил Дэниэл. – Но да, я согласен. Европа неплохо держится. Другое дело Африка.

Тут Харрисон перебил:

– Мы с вами любим Африку. Я считаю, что наш долг – бороться с ее несчастьями.

Я могу отчасти смягчить ужасную нищету в некоторых частях континента и с помощью вложений и руководства предложить некоторым африканским народам лучший образ жизни. Вы с вашим даром в силах развеять общественное невежество касательно Африки.

Вы способны противостоять влиянию кабинетных консерваторов и городских осатанелых борцов за права животных – тех, кто настолько далек от земли, и лесов, и зверей, что в действительности угрожает природе, полагая, будто защищает ее.

Дэниэл кивнул – задумчиво и уклончиво.

Опрометчиво было бы не соглашаться с собеседником, пока не услышал все, что он хочет сказать, и не узнал о предложении, которое, очевидно, собирался сделать ему Харрисон.

– В принципе все, что вы говорите, Таг, в высшей степени разумно. Но нельзя ли поконкретней?

– Хорошо, – согласился Харрисон. – Вы, конечно, знаете государство Убомо?

Дэниэла словно током ударило, отчего волосы на затылке зашевелились. Название страны прозвучало как гром среди ясного неба, и, однако, какое-то сверхъестественное чутье подсказывало ему, что все предопределено, что-то неумолимо влечет его в том направлении. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя, потом он сказал:

– Убомо, страна красной земли. Да, я бывал там, хотя не могу сказать, что я специалист по этой стране. Со времени обретения независимости от Великобритании в шестидесятые годы это одна из самых отсталых стран.

Харрисон пожал плечами.

– Да там и знать особенно нечего. Страна была владением высокомерного старого диктатора, который сопротивлялся переменам и прогрессу.

– Виктор Омеру, – сказал Дэниэл. – Я встречался с ним однажды, но это было давным-давно, когда он ссорился с соседями из-за прав на ловлю рыбы в озере.

– Типично для этого человека. Он в принципе отвергал все перемены. Хотел сохранить традиционный образ жизни и обычаи. Хотел, чтобы его народ оставался послушным и довольным. – Харрисон покачал головой. – Ну, теперь все это уже история. Омеру ушел, и правительство возглавляет молодой, энергичный человек. Президент Ифрим Таффари пришел, чтобы открыть границы своей страны и ввести свой народ в двадцатый век. Помимо запасов рыбы в Убомо есть значительные природные ресурсы. Двадцать лет я пытался убедить Омеру, что их следует развивать на благо его народа. Он в своем невежестве упорно сопротивлялся.

– Да, он был упрям, – согласился Дэниэл. – Но мне он нравился.

– Да, он был приятный старый чудак, – согласился Харрисон. – Но теперь это неважно. Страна готова к переменам и к развитию, и я от имени международного консорциума, в котором главную роль играет БОСС, договорился о получении концессии на осуществление основной части этого развития.

– Не похоже, чтобы вы во мне нуждались.

– Хотел бы я, чтобы все было так просто, – покачал головой Харрисон. – Нас захлестнула волна истерии, охватившей весь мир. Это психологический закон: фанатики подхватывают любое массовое движение и выводят его за грань разумного, за грань здравого смысла. Маятник общественного настроения всегда слишком стремительно перемещается в обоих направлениях.