Дорогой скорби: крушение Ордена - Степан Витальевич Кирнос

class="p1">– Господа и дамы, я прошу внять Люцию. Наш Орден давно прогнил – мастеров обирают, как липку, учёных не слушают, а маги – подручные рыцарства и паладинов. Почему вся слава достаётся только рыцарям и паладинам? Почему им привилегии в виде изъятия любого имущества, заключения в карцер или лучшего обеспечения. Они могут нашими жизнями распоряжаться, как захотят!

Люцииты потонули в волне аплодисментов, которые адресовали сами себе. Они гордятся тем, что сказали и искренне верят, что несомые ими идеалы это залог будущего Ордена. Подняв высоко руку, архимаг попросила успокоиться мятежников и спокойно заговорила:

– Предлагаю перейти к заслушиванию объяснений, полученных от рыцаря Сафракса. Возражений нет?

– Есть! – кто-то вышмыгнул из стороны тех, кто готов примкнуть к Люцию. – Как можно доверять рыцарю, если Люций выступает против их привилегий?

– Возражения отклонены.

Ахмат вышел на середину помещения, оказавшись прямиком под люстрой и направив взгляд на архимага. В его руках сжат листок бумаги и он поднимает ладонь, разжимая её, оставляя бумагу свободной. Мгновение и лист уже парит в воздухе, плывёт там, где ничего нет, и приземляется в ладонь архимага. Цепкие длинные пальцы хватаются за край бумаги и разворачивают её к себе, спокойный голос заполняет залу, воспроизводя то, что говорят буквы:

– «Объяснение от рыцаря Сафракса. Сегодняшним числом, поутру, я проводил утренний инструктаж неофитов перед тренировкой, как и велит Кодекс. Хродгар Красный и Деметр Сцилла допустили ошибку – они отказались прочить литанию Талосу «об укреплении тела и сил», мотивируя это тем, что отказываются поклоняться девяти. Мною, в соответствии с Кодексом, была выбрана мера наказания – три дня заключения в карцере под ограниченный паёк. Затем рыцарь Люций заступился за них, сказав, что они не повинны. Мною ничего не было сказано, как он тут же обнажил меч и напал на меня».

Все внимательно слушали каждое слово от архимага. Кто-то не верил, тому, что написано, а кто-то всё принял серьёзно. Сторонники Люция распевали сладкие памфлеты о том, что сегодня утром Сафракс свершил нечто страшное, что он посмел издеваться над неофитами и просто так подверг их наказанию, потехи ради. Защита тела и души в Ордене – важный элемент подготовки и рыцарь поступил правильно. Сейчас стало яснее, что россказни люциитов придуманы не более чем для того, что огонь раздора разгорелся ещё сильнее, чтобы Орден сгорел в пламени ссор и стычек.

– Позвольте, – на этот раз голос донёсся от стороны, выступающей в защиту Регента, и приподнялась одна девушка в стандартном балахоне чародеев, без чёрных повязок, получившая одобрение от архимага в виде кивка продолжила говорить. – Мы видим, что Люций просто использует ситуацию, для того, развивать конфликт, чтобы достичь личных целей.

– Ложь! Всё это ложь! – негодование проносится волной со стороны люциитов, перемежаясь со всплеском гнева оттого, что часть их сторонников переметнулись в стан лоялистов.

– Я веру Сафраксу! – воскликнул рыцарь обычной простенькой одежде, минуя столы приверженцев старого устройства Ордена. – Он хоть и со своими тараканами, но он мужик честный, врать не будет.

– Тише! – воззвала ко всем архимаг и бурление негодование в зале стремится уняться. – Сегодня мной был получен доклад от Ариана. Он завербовал пару рыцарей, которые составили рапорт о том, что происходило в Ложе и сведения его не слишком обнадёживают. Он пишет о том, что Люций давно готовил выступление. Он натаскивал соратников на бунт.

– Так он прихвостень Регента! – возразила сторона люциитов в лице какого-то имперца. – Ему нельзя верить!

– Я вам спешу напомнить, что разведка подчиняется Иерархам! – парирует архимаг, следя внимательным взглядом зелёных глаз на то, как ещё несколько люциитов переметнулись в стан лоялистов.

– Насчёт скумы для рыцаря, – снова поднялась девушка в синем балахоне, с вольными образами лица и пепельно-седым волосом. – Это не совсем так и Люций породил ложь. На самом деле рыцарю нужна была эссенция скумы для подкупа одного торговца-катжита, чтобы тот выдал информацию касательно некроманта под Хегате, а алхимик не стал готовить, потому что счёл это дело недостойным себя, за что и был наказан.

– Ложь! – ревут люцииты. – Этого не может быть!

Вражда сторон могла продолжаться ещё очень долго, если бы не мрачный рыцарь в чёрно-траурном доспехе с потухшим солнцем на эмблеме. Его появление заставило обе стороны смолкнуть и на сущее мгновение в зале повисло блаженное безмолвие. Но тишина ниспала, когда воитель голосом тяжёлым и резким доложил:

– Люций инициировал нападение на капеллу! Шестнадцать его сторонников попытались ворваться вовнутрь и устроить погромы. Он сказал, что этот храм попирает свободы выбора веры!

– Он сражается за нашу свободу! – тут же послышалась поддержка от тающих рядов люциитов. – Долой дремучие предрассудки!

«Зачем он рождает конфликт?» – измученный вопрос рождается в усталой голове Готфрида. Он и Ахмат с ужасом взирают на то, кем и чем стали их братья и сёстры – они готовы выгрызть друг другу глотки, лишь бы доказать свою правоту. Нет больше Ордена и братьев и сестёр, есть лоялисты и люцииты, которых разделяет эфемерная граница, проведённая коварной рукой мастера распрей. «Ради чего всё это? Ради чего Люций затеял эту игру?» – появляются ещё одни вопросы, рождённые в глубоком бессильном исступлении.

– Так вот кто истинный властелин нашего раздора. – С мрачным ехидством констатирует Ахмат, смотря на то, как рыцаря в чёрной броне обливают потоком оскорблений.

Средь всего балагана и выкликов недовольства Готфрид роняет вопрос, который кажется несколько неуместным:

– А где Азариэль?

Ещё около получаса продолжались дебаты, пока каждый не пришёл к своему мнению. Архимаг всех распустила и зала опустела, только стены помещения стали молчаливыми свидетелями разговора эльфийки и человека:

– Алитиа.

– Да, милый?

– Люций… его план. Мы могли бы… больше не прятаться, – с неуверенностью сказал Префектор. – Но я боюсь его замыслов. Уж больно они попахивают чернотой.

– Ты прав, Ариан, – голос Архимага стал тяжелее. – Я тоже об этом думала и даже надеялась поддержать его. Но сейчас мне понятно, что Люций замыслил всё это только для себя.

– А такой хороший шанс был бы.

– Тамриэль превыше, – омрачилась Архимаг. – Даже если нам придётся расстаться, даже если нас раскроют, Ариан, знай – нас этот конфликт не разделит.

– К чёрту этого властелина ссоры, – Ариан быстрым шагом подступил к Алитии, с приязнью встретив аромат её духов; он поднял руку эльфийки, ласково огладив, дотронувшись кольца и твёрдо изрёк. – Вместе. Навсегда.

– Вместе, – улыбнулась Алитиа. – Навсегда.

Глава 17. На перепутье

Цитадель ордена. Спустя полчаса.

Посреди прохладных стен капеллы, на которых пляшут тусклые огоньки факелов и свечей, виднеется лишь одна фигура, которая коленопреклонённо склонилась