Сэвилл - Дэвид Стори

Они поднялись по лестнице. Стэффорд достал ключ, отпер дверь, и они вошли. Снизу донесся еле слышный крик, и грянула танцевальная музыка, но после нового крика музыка сразу стихла и сменилась неясным ропотом где-то возле лестницы.

Стэффорд закрыл дверь, положил аппарат на письменный стол и вытащил из ящика дощечку с ручками, стеклянной трубкой и мотками проводов. К ее краю были присоединены наушники.

— Сейчас настрою, — сказал Стэффорд. — Вот послушай.

Стэффорд начал водить проводком по прозрачному камешку в трубке, царапая кончиком его поверхность. Другой рукой он надел наушники на Колина.

В наушниках раздался слабый голос, потерялся в треске, замер, зазвучал громче и, наконец, сменился музыкой.

Стэффорд сидел у окна, смотрел наружу, брал наушники, когда наступала его очередь, но к уху прижимал только один, не отводя взгляда от кирпичного хлева.

— Хочешь, я тебе достану точно такой же? — сказал он. — Положишь под кровать и будешь слушать ночью. Когда кристалл сносится, заменишь на другой.

Он встал, подошел к двери, прислушался к звукам, долетавшим снизу, оглянулся на Колина и добавил:

— А они не знают, что Джеффри здесь. Он приезжает домой, как получит увольнительную, а где стоит его часть, не говорит.

Он стоял у двери, опираясь на нее и выставив ногу, словно ждал, что его сейчас позовут снизу.

— Дай я попробую настроиться на другую станцию, — сказал он наконец. Он оставил дверь открытой, вернулся к окну и сел, рассеянно посматривая в сад.

Потом, когда смех и голоса внизу стали громче, Стэффорд встал и вышел на площадку. Он перевесился через перила и глядел на двух мужчин в форме, на трех женщин в пальто и в шарфах, обмотанных вокруг головы, на двух других своих братьев — того, что читал книгу, и того, что читал газету. Мужчины надевали плащи и фуражки. Брат, читавший газету, по-видимому, уезжать не собирался: он остановился в дверях, а когда снаружи донесся шум заработавшего мотора, помахал рукой.

Наконец Стэффорд вернулся в комнату. Он сел на кровать.

— Хочешь, возьми его себе? — сказал он, вертя в руках приемник. — А я себе другой достану. Это просто.

— Я сам могу собрать такой, — сказал Колин.

— Знаешь, сколько времени их собирают? Бери этот, — сказал Стэффорд. — Сейчас отыщу коробку, чтобы тебе удобнее было его везти.

Он порылся в шкафу, потом под кроватью. В конце концов вывалил содержимое какой-то коробки на пол и боком всунул в нее дощечку детекторного приемника. Наушники он положил сверху.

— Оставь лучше себе, — сказал Колин.

— Да я же им почти не пользуюсь, — сказал Стэффорд. — А к рождеству мне настоящий подарят. Ну, и тогда мне этот совсем не нужен будет, — добавил он.

Колин ушел в семь. В комнате напротив входной двери накрывали на стол, из кухни доносился запах жареного мяса и овощей. Братья, двое мужчин в форме и три женщины уже вернулись. На столе стояла бутылка вина, а в соседней комнате, где были мистер и миссис Стэффорд, брат в форме и еще кто-то, чмокнула пробка, зазвенели рюмки и раздался смех, сразу оборвавшийся, когда Стэффорд вышел за ним на крыльцо и мать окликнула его от двери комнаты.

— Ты опять куда-то собрался, молодой человек? — сказала она. Из-за ее плеча выглядывали лица.

— Это малыш Невил, — сказал кто-то, и раздался смех.

— На станцию, — сказал Стэффорд.

— Через пять минут мы садимся обедать, — сказала миссис Стэффорд. — Какие еще станции?

Стэффорд пожал плечами и поглядел на Колина.

— Ты ведь знаешь дорогу на станцию? — сказала миссис Стэффорд и поглядела на Колина из глубины холла.

— Да, — сказал он и кивнул.

— Ну вот. А Невил, если уйдет, не вернется домой до ночи. Он вечно где-то шатается, — сказала она. — И не думай, — добавила она, поглядела на Стэффорда и скрылась в комнате.

Стэффорд снова пожал плечами. Он стоял на крыльце, сунув руки в карманы. Из дома доносились обрывки танцевальной музыки. У крыльца стоял автомобиль, а когда Колин пошел к воротам, в них въехала еще одна машина и запрыгала на ухабах, разбрызгивая лужи.

— Ну, пока! — сказал Стэффорд и взмахнул рукой.

— Пока! — крикнул он и, держа под мышкой коробку, пошел к шоссе.

У входа на платформу стоял другой контролер. Подошел поезд, почти пустой. Он сидел в купе один, смотрел на темнеющие поля за окном, а потом поглядел на коробку и провел пальцем по гладкому черному эбониту наушников Стэффорда. Некоторое время спустя он вынул их и надел. Оставив дощечку в коробке, он водил проволочкой по кристаллу и вертел ручку, но не услышал ничего, кроме треска. Поезд замедлил ход, за окном мелькали стоящие на платформе фигуры — станция. Он снял наушники и сидел, держа коробку на коленях. Всю дорогу от станции он бежал не останавливаясь. Отца дома не было. Мать мыла посуду в раковине и даже не обернулась. Он поднялся к себе в комнату, где уже спал Стивен, и в темноте начал водить по кристаллу, словно в надежде услышать звуки какого-то другого мира или отголоски того, в который ненадолго заглянул.

18

Они сидели в маленьком полукруглом бельэтаже — партер был виден даже из задних рядов. Ребята впереди швыряли вниз бумажки, а иногда спички. Капельдинерши светили фонариками между рядами, покрикивали в проходах, но без толку.

Одри и Мэрион сидели рядом между Стэффордом и Колином. В самом начале фильма Стэффорд положил руку на спинку кресла Мэрион, а через несколько минут сунул ладонь ей под мышку. Одри сидела рядом с Колином прямо и неподвижно. Локтем, опиравшимся на ручку, он задевал ее локоть. Ее колено на несколько секунд соприкоснулось с его коленом, а потом она отодвинулась или, быть может, он сам — он не понял кто.

Фильм мелькал и мелькал на экране между двумя занавесами. Когда он кончился, вспыхнул свет. Стэффорд снял руку со спинки кресла и вынул из внутреннего кармана портсигар.

— Закуришь? — сказал он небрежно и, наклонившись, протянул его Колину.

— Нет, спасибо, — сказал он и мотнул головой.

— Мэрион, радость моя? — сказал Стэффорд.

— Спасибо, радость моя, — сказала Мэрион.

— Одри, радость моя?

— Нет, спасибо, Невил.

Некоторое время они молчали. В фойе был буфет, и по проходу сновали ребята. Одну из дверей открыли, и в зал слабо проникал уличный шум. Под бахромой портьеры пробивалась полоска дневного света.

Стэффорд поднес зажженную зажигалку к сигарете Мэрион, потом к своей. Клубы дыма проплывали у самого лица Одри. Стэффорд снова положил руку на спинку кресла Мэрион.

— А картина так себе, — сказала Мэрион.

— Не спорю, — сказал Стэффорд и рассеянно, почти небрежно провел рукой по ее волосам, глядя на головы внизу.

— А как называется вторая? — сказала Мэрион.

— Не знаю, — сказал Стэффорд. Он мотнул головой и передвинул сигарету из одного угла рта в другой. Мэрион сжимала сигарету в пальцах, приложив руку к щеке. Она чуть выпятила губы и держала голову совершенно прямо.

— Хочешь чего-нибудь пожевать, Смитти? — сказал Стэффорд.

— Нет, спасибо, — сказала Одри и качнула головой. Когда зажгли свет, ее локоть медленно соскользнул с ручки кресла и прижался к боку.

— Хочешь, я схожу принесу чего-нибудь? — сказал Колин.

— Нет, спасибо, — сказала она еще раз.

— А тебе чего-нибудь принести, Колин? — сказал Стэффорд.

— Нет, спасибо, — сказал он.

Стэффорд поглядел на другие парочки: несколько мальчиков из их школы, несколько девочек из женской школы. Колин знал их только в лицо. Он сидел, упорно разглядывая складки тяжелого занавеса и головы внизу — почти все детские.

Стэффорд окликнул ребят впереди, и какой-то мальчик подошел к ним, оперся на спинку соседнего кресла и взял сигарету.

— Привет, радость моя, — сказала Мэрион.

— Привет, Мэрион, — сказал мальчик, нагнулся к зажигалке Стэффорда и тут же выпустил большой клуб густого дыма.

— Ты разве сегодня не с Ширли? — сказала она.

— Сегодня я с Айлин, моя дорогая, — сказал он и подмигнул Стэффорду. Стэффорд засмеялся.

— Я бы ее поостереглась, лапочка, — сказала Мэрион, неторопливо затягиваясь. Она держала сигарету у рта так, словно целовала себя в ладонь. Мальчики продолжали смеяться. Она скрестила ноги, и Стэффорд, глядевший вниз, положил руку ей на колено. — Ну-ну, дорогой мой! — сказала она и, зажав сигарету в губах, отодвинула его руку.

Свет погас. Начался второй фильм, и Мэрион откинулась на спинку. Когда Колин покосился в ту сторону, он увидел, что их головы прижаты друг к другу. Тлеющие кончики зажатых в пальцах сигарет краснели над ручками кресел.

Он придвинул локоть к локтю Одри и уставился на экран.

Когда они вышли на улицу, Стэффорд сказал:

— Ну что, погуляем или выпьем чаю?

— А где же подают чай в такое время? — сказала Мэрион.