Оружие особого рода - Константин Крайнюков

В связи с этим хочется сказать следующее. Некоторые товарищи высказывали мнение, что Сталин якобы проявлял несговорчивость и не прислушивался к предложениям командующих и военных советов, не терпел возражений. За годы войны мне пришлось трижды быть на приеме у И. В. Сталина, принимать участие в обсуждении различных вопросов боевой деятельности войск. Из этих немногих, но хорошо запомнившихся встреч в моей памяти отложилось другое — Сталин внимательно и порой чрезвычайно терпеливо выслушивал мнения военачальников.

На следующий день при окончательном уточнении плана Ставка и Генштаб обратили внимание Военного совета фронта на то, что запланированный для пехоты темп наступления (30–35 километров в сутки) чрезмерно завышен и нереален, что ей следует поставить более посильные задачи. Позднее, когда подводились итоги Львовско-Сандомирской операции, мы убедились, что Ставка и Генштаб были правы. Так, например, темп продвижения войск 3-й гвардейской и 60-й армий составлял 10 километров в сутки, 38-й армии — 8, и лишь 13-я армия продвигалась по 18 километров в сутки. Таким образом, следует признать, что командующий фронтом, штаб и Военный совет проявили излишний оптимизм, планируя для пехоты столь высокий темп наступления.

Ставка усилила 1-й Украинский фронт 5-й гвардейской армией в составе девяти дивизий, а также четырьмя авиационными корпусами.

Утвердив план операции с сохранением двух ударов, Верховный Главнокомандующий пожелал 1-му Украинскому фронту ратных успехов, новых побед.

— Имейте в виду, товарищ Конев, — заметил И. В. Сталин, — операция должна пройти безупречно и принести желаемый результат. Нам нужен успех в этом районе, непременно нужен. — Сталин посмотрел на часы и неожиданно спросил: — А вы когда-нибудь наблюдали победный салют?

— Еще не приходилось, товарищ Сталин, — признались мы с Коневым.

— Что ж, дело поправимое, — улыбнулся Верховный Главнокомандующий. Как раз через десять минут начнется салют. Я вас приглашаю.

И Сталин повел нас во двор Кремля. Когда мы вышли на окаймленную деревьями площадь, вся округа огласилась грохотом орудийного салюта, а закатное небо расчертили вспышки разноцветных ракет. Это было поистине впечатляющее зрелище, особенно для тех, кто видел салют впервые. Я посмотрел на Сталина. Он был, как мне показалось, в приподнятом настроении.

— Это, товарищи, не просто иллюминация, — заметил он, — а воздание почестей массовому героизму воинов, отличившихся в боях. Москва от имени Родины славит и благодарит войска за ратные подвиги, за одержанную победу. О большом смысле и значении этой меры надо постоянно напоминать воинам.

Мы доложили Верховному Главнокомандующему, что фронтовики воспринимают каждый салют Москвы как большое и радостное событие, как своеобразный праздник в их боевой жизни. Они почитают за большую честь, когда родная дивизия, корпус, армия и фронт упомянуты в приказе, объявляемом по всей стране. Солдаты, сержанты, офицеры и генералы испытывают законное чувство военной гордости и благодарности за то, что партия и народ достойно отмечают их ратные подвиги. Это поднимает моральный дух войск, воодушевляет на подвиги.

Затем И. В. Сталин попрощался с нами, и мы поспешили в Генштаб, чтобы согласовать некоторые вопросы, связанные с предстоящей наступательной операцией.

Накануне отъезда из Москвы меня принял секретарь Центрального Комитета партии, начальник Главного политического управления Красной Армии генерал-полковник А. С. Щербаков. Раньше мне с ним неоднократно приходилось беседовать по ВЧ, а лично встретиться довелось лишь в кабинете И. В. Сталина, когда обсуждался план Львовской операции.

Приглашая меня на беседу, Александр Сергеевич заранее предложил подготовить информацию о том, как Военный совет и политорганы фронта готовятся к новым боям и как мы намерены подкрепить партийно-политической работой план наступления.

— Это нам очень важно знать, — заметил Александр Сергеевич. — Ведь даже самый блестящий оперативный замысел не принесет желаемого успеха, если войска не воодушевлены и не мобилизованы на достижение победы.

Генерал-полковник А. С. Щербаков принял меня радушно, и беседа наша продолжалась примерно час-полтора. В те дни в газетах было опубликовано сообщение Совинформбюро "Три года Отечественной войны Советского Союза". Главное политуправление обязывало политорганы довести содержание этого важного документа до каждого бойца, разъяснить воинам итоги трехлетней героической борьбы с фашистскими захватчиками, показать, какой большой и тернистый путь прошли народ и армия.

— За три военных года командные и политические кадры, все наши воины закалились, обрели громадный боевой опыт, а Красная Армия одержала немало выдающихся побед, — подчеркнул А. С. Щербаков. — Но вместе с ростом боевого мастерства и морального духа воинов у некоторой части офицеров появились зазнайство и беспечность. Это чрезвычайно опасно и может привести в конечном счете к серьезным промахам. Возьмите, к примеру, ваш горький опыт с Житомиром. Дело, конечно, прошлое, но напомнить об этом не мешает. В ноябре сорок третьего года вы сдали Житомир не потому, что не было сил и средств, а из-за беспечности. Так и запомните!

А. С. Щербаков поинтересовался тем, как в войсках фронта выполняется директива Главного политического управления о воспитательной работе среди призывников из западных областей Украины. Я доложил, что наши командиры и политработники, партийные и комсомольские организации правильно поняли свои задачи и этой категории военнослужащих уделяют первостепенное внимание. Некоторые наши дивизии, понесшие потери в предыдущих операциях, пополнились призывниками из освобожденных областей УССР.

Западные области Украины, как известно, лишь в сентябре 1939 года были воссоединены с Советской страной и буквально через полтора года оккупированы немецко-фашистскими войсками. Это наложило свой отпечаток и на людей. Почти 40 процентов призывников из западных областей Украины были неграмотными или малограмотными. Большинство из них в армии не служили и военного дела не изучали. Они мало знали об Отечественной войне, о героической борьбе Красной Армии с фашистскими захватчиками, о трудовых подвигах народов многонационального Советского Союза.

Наша политико-воспитательная работа преследовала цель помочь этим людям полностью освободиться от последствий фашистской и буржуазно-националистической пропаганды и по-настоящему подготовиться к выполнению воинского долга. С этой целью мы увеличили тираж фронтовой газеты на украинском языке "За честь Батькiвщини", усилили пропаганду боевых традиций. Каждый призывник получал текст присяги, листовки о законах советской гвардии. Агитаторы рассказывали новичкам о боевом пути частей и соединений, об успехах на фронтах Отечественной войны. Особый упор мы делали на индивидуальную работу. Бывалые солдаты, ветераны боев брали под свое влияние молодых воинов. И это давало положительные результаты.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});