Игрушки для императоров: лестница в небо - Сергей Кусков

Он сделал паузу и усмехнулся, смех его прозвучал как-то зловеще. Затем посмотрел мне прямо в глаза:

– И еще, специально для очень умных, разделяющих республиканские взгляды. Континент был обречен на объединение, семьи все равно претворили бы его в жизнь. С согласия населяющих его людей или вопреки ему. Но без монархии, без единого императора и веры в него пролилось бы слишком много крови.

Вы правы, сеньор Шимановский, Бразилия или Аргентина несравнимы с Эквадором или Парагваем, но просто так задавить право маленьких и слабых еще никому не удавалось. Это кровь, жертвы, волнения и сепаратизм. Хорошо это или плохо?

Зал молчал. Такого развития темы единичного ответа зазевавшегося ученика никто не ждал. Я же чувствовал себя выпендристым щенком, которого поставили на место. Да, это шпик, он знает, кто в группе посещал мероприятия оппозиции и иных нелояльных Короне структур, это есть в его базе данных, но поступил он грамотно – выдавил ненужные мысли из голов остальной группы на примере опускания одного из ее членов, считающегося бунтарем и борцом за абстрактную справедливость. Яблочко!

Я понял, что он спросил бы меня в любом случае, даже если бы я не зевал. Это театральное представление, постановка, на которую я купился как мальчик.

– Так что подумайте, сеньоры, все вы подумайте, что такое монархия и какую роль она играет в жизни общества, – закончил он. – И какую роль играют ненавидимые всеми нами, кстати, ваш покорный слуга не исключение, кланы. Но ненавидеть – не значит не принять. Иногда лучше жить в хорошей стране с плохими правителями, чем с хорошими, но в плохой.

Да, он меня сделал. Я не нашелся с ответом, и от этого сильно зауважал его. Остаток ленты я провел в раздумьях, но немного по другому поводу, и пришел к выводу, что шальная мысль, посетившая после прилюдного разгрома, имеет все шансы на успех. Именно с ним, с таким преподавателем, умным и напористым и стопроцентным шпиком. Потому после ленты ноги сами принесли меня к нему в кабинет.

– Можно?

Тот разбирал лежащий на столе портфель, просматривая какие-то файлы. На мой голос обернулся и с легкой издевкой бросил:

– Что, Шимановский, еще хочешь? Мало показалось?

– Нет, сеньор. Я несколько по иному вопросу. Но вообще, вы правы, хочу еще, причем в лицо и без жалости, – улыбнулся я.

Он рассмеялся:

– Мазохист, значит?

– Ага.

Преподаватель указал рукой на стул, сам сел в кресло напротив.

– Ну, рассказывай.

Я прокашлялся и попробовал начать издалека.

– Сеньор, я знаю, вы обладаете, скажем, неким весом в неких структурах и, судя по тому, как меня отделали, хорошо разбираетесь в щекотливых моментах. Ну, пусть будет – неофициальных альтернативных версиях происходящего в стране.

Он напрягся, но не особо, будто ждал подобного. Его не зацепила даже фраза о «неких» структурах. Уверенный в себе, сукин сын!

– И что же именно ты хочешь узнать такого «неофициального» и «альтернативного»?

– Ну, – потянул я, – ничего сверхъестественного. Просто кое-какие мои рассуждения о системе государственного устройства заходят в тупик, а альтернативным СМИ я верю так же, как и официальной пропаганде. Правды в сетях нет, и я не знаю, где ее искать. Потому решил обратиться к вам, человеку, знающему подводные камни.

Он задумался, усмехнулся.

– Шимановский, ты ведь понимаешь, все, что я могу тебе сказать, – мои личные мысли. Это не аргументы, не доводы, не гипотезы, а именно голые мысли, на которые имеет право любой человек. Я отрекусь от них перед лицом чего бы то ни было.

Я понятливо кивнул. Молодец мужик, перестраховывается, хотя подальше не посылает. Ему нравится эта игра, щекотание нервов в беседе с пацаном. У них, шпиков, наверняка существуют свои заморочки, инструкции и правила, чего можно говорить, чего нет и кому.

«Amigo, а может, он решил завербовать тебя?» – восторженно завопил внутренний голос. Что-то давненько я не слышал этого товарища! Как-то поутих он от этих долбаных тренировок, притупился.

«Все может быть, – усмехнулся я. – А что, Хуан Шимановский – агент императорской гвардии. Звучит!»

Я тряхнул головой и, глядя в глаза, глубокомысленно изрек:

– Мне нужны именно мысли, сеньор, которые не дадут полного ответа, но подтолкнут в верном направлении. Вы совершенно правы насчет страны, лучше жить в сильной стране с плохими правителями. Но я закончил вашу мысль для себя так: «Лучше знать, чем плохи правители, и простить им это, чем не знать и в один непрекрасный момент разочароваться». Последствия в таком случае будут совершенно иными…

Он задумался, затем кивнул. Кажется, я поднялся еще на ступеньку в его собственной табели об интеллектуальных рангах окружающих.

– Хорошо, – вздохнул он, – я согласен. Но только мысли. И разъяснения, почему именно тот или иной недостаток можно простить.

– Разумеется, сеньор.

– Что именно тебя интересует?

Я пожал плечами.

– Я долго думал о монархии, о государственном устройстве, о кланах и системе правления, но у меня нестыковка по нескольким моментам. Одна из них – почему она не использует для борьбы против знати корпус телохранителей?

Преподаватель рассмеялся:

– Шимановский, откуда у тебя такие вопросы? Я думал, тут нечто серьезное!

– Для кого-то это серьезно, сеньор. Если не знать механизмов и возможностей сторон, что толку вникать в подковерную борьбу между ними?

Мой собеседник задумчиво покачал головой:

– Такое чувство, что я разговариваю со своим коллегой, а не со школьником.

– Кто знает, может, я и ваш коллега в будущем? – хитро усмехнулся я.

– Ты прав, ты прав, – согласился он. – Такое возможно. Хорошо. Корпус – это резерв, неприкосновенный запас ее величества. Государство само по себе репрессивная машина, несколько сотен бойцов личной стражи по сравнению с ней – ничто. Что-то вроде предела допустимой обороны, который вступает в игру, когда иначе решить проблему нельзя.

– То есть при перевороте, – уточнил я.

Мой собеседник скривился:

– Вроде того. По самой официальной из неофициальных версий. Но на самом деле подумай сам, что смогут сделать три сотни баб против тысяч бойцов и техники, буде таковые стянут в столицу? А при перевороте их стянут, иначе нет смысла его начинать. Да их сомнут, раздавят за несколько минут, те и пикнуть не успеют! – воскликнул он. – Корпус бесполезен как резерв.

– Тогда получается, он действительно бессмыслен? – не понял я. – Ряженые девочки для парадов? Ведь никак иначе ее величество их не использует.

– Почему же бессмыслен? – вновь усмехнулся преподаватель. – Во-первых, это кадровая кузница. Фабрика, производящая лояльных сотрудников для силовых структур. Я же говорю, государство – машина, а любой механизм куда повернешь, туда и поедет. Вот для того, чтобы не повернул куда не надо, и нужны преданные винтики у него внутри. Эти винтики – ветераны корпуса. Не все, но многие.

И это не все, роль борьбы с кланами он тоже выполняет, хотя и менее заметную.

– Какую?

– А подумай сам, Шимановский, – сощурился собеседник, выжидательно глядя мне в глаза.

Я растерянно покачал головой:

– Не могу, сеньор. Ни разу не слышал, чтобы ее величество уничтожала кланы с помощью своих бойцов. Такое было всего раз, клан Монтеро почти полвека назад, но и тогда это не вызвало почему-то бурной реакции.

– Шимановский, Шимановский! – Преподаватель сокрушенно покачал головой. – Ты задаешь сложные вопросы, но не видишь на них простых ответов. Монтеро не в счет, они готовили переворот, захват власти, и сами кланы «слили» их, пассивно приняв сторону королевы. У них своя борьба.

– Тогда что? Сдаюсь, сеньор! Честно! – Я поднял руки вверх.

– Пойми, юноша, ей нельзя этого делать напрямую, в противном случае, начни она прессовать кланы с помощью своих девиц с винтовками, изменится ее имидж. Из беззащитной бедной овечки она превратится в агрессора, активного игрока на сцене. Такого же, как остальные кланы, только хуже. Ведь королеве не позволено того, что позволено другим, это все и решит. Ее быстро демонизируют, – с жаром продолжил он, словно пытаясь меня в чем-то убедить. – И люди, которые сейчас готовы пойти за свою королеву на баррикады, будут гневно кричать: «Долой мерзкую шлюху! Да здравствует республика!» Это тонкий баланс, Шимановский. Быть жертвой, но не быть съеденной. И корпус – тот буфер, который позволяет маневрировать. Кланы знают об угрозе, этого достаточно. Твой корпус телохранителей оружие сам в себе.

– Получается, он нужен только для этого?

Преподаватель, имя которого я так и не соизволил до сих пор узнать, довольно пожал плечами:

– В принципе да. Для всего остального у ее величества есть ДБ и императорская гвардия. Я же говорю, государство – репрессивная машина, и не стоит ее недооценивать, веря гуляющим по сетям анализам «экспертов». Тем более машина, насквозь пронизанная бывшими «ангелочками». Если государство захочет, оно без всяких корпусов сокрушит любого внутреннего противника, даже такого могущественного, как Феррейра. Другое дело, будут последствия, но теоретически такая возможность у королевы есть. Что еще непонятно?