Укради меня (СИ) - Анель Ромазова

и сердца.

Королевами не всегда рождаюстся. Некоторых возводят на трон боги. Как мой.

Поставить на колени, не побоюсь этого слова, сильных духом и довольно дерзких парней, ради любимой женщины. Кто посмеет поспорить, что Саша наделен божественной властью. Первая брошу в него тапком.

Надо верить в сказки, а не в дурацкие приметы. Взрослею на глазах. Целую бога, как и положено в таких случаях, со страстью и наслаждением.

Есть лишь одна величина, что не имеет границ. СЧАСТЬЕ.

Эпилог

— Мама миа!! Вы прекрасны. Я бы хотел нарисовать ваш портрет, — медленно поворачиваю голову.

У бара толчется полу итальяшка. Это типа азер, возомнивший себя потомком Микеланджело. В простонародье пикапер со стажем. По тому, как он воодушевлен, могу судить, что есть те, кто ведется на пошлую лабудень. Русским владеет не совсем в совершенстве, но достаточно сносно. Волосатая грудь, которую хоть массажкой чеши, выглядывает из распахнутой цветастой рубахи.

— Хочешь, я угадаю, как тебя зовут, — накручивает пальцами виски, и призывает силу мысли, — Богиня!!

— Как оригинально, — бурчу себе под нос. Всю жизнь мечтала, быть склеенной именно таким индивидом.

О, нет! Почему я?

Флюиды, вроде, держу при себе.

Здесь полно незамужних дам или замужних, кто не против, скоротать вечерок со слегка заезженным альфонсом.

Дутая печатка с ободранной каймой, так и кричит, что у него в кармане дыра. Да и цепь, на дубе том, не из чистого золота. А из того, что продают метражом на пляже.

За ужин придется платить девушке, потому как он «случайно» забыл портмоне в номере.

— Пойдем со мной, Аврора. Моя богиня зари. Я всю ночь буду рисовать твое совершенное тело на песке руками. Как одноглазая луна станет с завистью подсматривать за нами. Бокал вина моей даме, — уши вянут, как слащаво он кадрит. Но прикольно, наблюдать выпендреж вхолостую.

Отрицательно качаю бармену головой, когда тот достает бутылку и фужер на длинной ножке. Потягиваю через соломинку колу со льдом и старательно не замечаю попрыгунчика сбоку. Вот как ему намекнуть, чтобы катил свои кокосы в другом направлении.

— Выпей и ты сразу перестанешь стесняться, — пламенную речь местный Жигало выпаливает скороговоркой, что я и слово вставить не успеваю.

Если я выпью — стесняться будешь ты. Потому что, я тебя так отпесочу. Но предпочитаю играть в молчанку.

Оглядываюсь вокруг и даже не знаю, как отвязаться. Неверно, его сбили с толку украшения. Подвеска и серьги с изумрудами. Не выдающиеся. И ни какого сходства с елочными гирляндами, но видимо наметанный взгляд сходу вычленяет, где подделка, а где настоящее. Я не больна безупречностью и красивая только для Саши. А остальные…остальные, меня не интересуют.

— Я буду долго гнать велосипед.

— В глухих лесах его остановлю.

Твою мышь! Да он мне стихи читает. Ниче так, с выражением. Правда глаз у него дергается. Такое ощущение, что левый с правым работают не слаженно. Один смотрит прямо, а другой всегда на стреме, не промелькнет ли поблизости более лакомый кусочек.

— Нарву цветов, и подарю букет той девушке, которую люблю.

Ого, а он не только велосипед гонит, но еще и коней. Разбрасываться сакральным словом направо и налево. Ну, знаете ли, такой себе, комплимент.

— Слышь ты, рифмоплет. Крути отсюда педали, пока по рылу не въеб. Короче ты понял.

Только был здесь, и уже его нет. А как же побороться за сердце прекрасной дамы?

Спрыгиваю с высокого стула и беру Сашу под руку. Смотрим друг на друга так, как могут смотреть лишь новобрачные. Всё вокруг декорации. А мы реальные, будто в ином измерении. Садимся за свободный стол.

— Сашечка, так ты мне всех кавалеров распугаешь.

Он сначала удивленно подкидывает брови. Замечает, что я дразню, забавы ради. Вопреки словам, держу его ладонь, и вдыхаю запах теплой и родной кожи.

— Обратно позвать? — указывает взглядом в сторону итальяшки. Тот, пострадав от неразделенной любви, нашел другую богиню. Ветреный народ, как оказалось. Вот и часть про велосипед, доносится возбужденным шепотом из его рта.

— Нет! Ни в коем случае.

— Киса, это начинает напрягать. Не успеешь отвернуться тебе, то спинку пытаются от загара намазать. То сфоткаться. Этот че предлагал? — не сводя потемневшего взгляда, обводит контур моих губ. Мы уже целых полчаса не целовались.

— Портрет на песке написать.

— Как Прикассо, членом.

Ох, и Саша с его прямолинейностью. Это я даже представлять не хочу, чтобы не портить аппетит.

— Ревнуешь, Прокофьев, — заключаю деловито.

— Ревную, Прокофьева.

Да, я теперь, не какая-то там Скворцова. Я — Лика Прокофьева.

Мы поженились две недели назад. Скромненько, и никого не поставив в известность. Дождались положенный месяц после подачи заявления. Наплевав на приметы, всю ночь занимались любовью перед свадьбой, отметив, таким образом, мальчишник и девичник. Наряжались, тоже в одной комнате не соблюдая церемонии, что жених не должен видеть невесту.

На мне была белая туника в стиле бохо, под кожаные легинсы и ботинки на высокой платформе. Сашка в джинсах и белой футболке с черепом в цилиндре. Сели каждый на свой байк и поехали в ЗАГС. Благо, иметь подружку невесты и друга жениха совсем не обязательно.

Регистратор была немного в шоке от миниатюрной хипстерской свадьбы. Но нас это, абсолютно не волновало. Как и возмущение горничных за то, что три дня их не допускали убираться в царство любви и наслаждений.

В Доминикану мы улетели тем же вечером, на две медовых недели. Сашка сделал мне сюрприз и заранее забронировал билеты. Вручил дома под хлопок шампанского. Четырнадцать дней наедине с любимым, лучшего свадебного подарка, я и загадать не могла.

В аэропорту разослали эсемес родным, что мы теперь муж и жена. А потом отключили сотовые и потеряли связь с внешним миром.

Первые трое суток не хотелось ничего, кроме разговоров о любви, рассматривания колец и смятых простыней.

Это уже потом, мы заценили достопримечательности. Прыгнули вдвоем с парашюта, покатались на банане и бесконечно долго валялись на песке. Пришел черед выгуливать самое нарядное платье.

Все прекрасно, но я туфлями жутко растерла ноги. Кручу ступнями и так и эдак, в конце концов, разуваюсь и морщусь, охладив пылающие пятки на прохладном кафеле. С утра чувствую себя неважно. Недомогание, непривычная слабость и немного подташнивает. Грешу на смену климата, и непривычные организму продукты. Скорее всего, я объелась манго, а желудок решил взбрыкнуть от обилия экзотики.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ужасно хочу есть, но смотрю на вкуснятину в тарелке и ком к горлу подступает. Острое желание похряпать что-то, весьма необычное. Сама не знаю что. И