Власть ножа - Валерий Ефремов

Площадь Победы

7 июля, воскресенье: около полуночи

Вера уже собрала все вещи, передала относительно близкому своему коллеге, что сказать на работе, и теперь прикидывала — не забыла ли чего-нибудь? И тут раздался телефонный звонок. В такой ситуации он не мог не быть каким-то необычным, и Вера подняла трубку с волнением. Звонила Элина Борисовна. Она сообщила, что все простила своей дочери, после чего повесила трубку. Вера вдруг необычайно возбудилась от этих слов и решила позвонить в агентство Антона. Но в воскресную полночь трубку никто не брал. Наконец, не будучи особо религиозной, она трижды перекрестилась и открыла входную дверь. Как все-таки жаль, что у неё не было при себе пистолета! А ведь в свое время отец предлагал его оформить. Впрочем, зря, что ли, её столько лет обучали приемам самообороны, успокаивала она себя. Вера спустилась во двор и подошла к платной стоянке. Охранник приветливо кивнул ей. Пока все шло нормально. Так, как и должно быть. Вера выехала со двора на периферийную улицу и сделала правый поворот. И тут же увидела на той стороне дороги светящийся жезл гаишного инспектора! Он тормознул её и жестом пригласил к своей машине. Как ни странно, это небольшое происшествие успокоило ее: человек в форме неосознанно внушает доверие, по крайней мере честным людям. Впрочем, он сам бы мог к ней подойти, как положено по правилам, но, возможно, у него в машине компьютер, и инспектор хочет установить — не числится ли её автомобиль в розыске. Она открыла дверцу, смело ступила на мостовую и пошла по ней, поскольку ночью дорожное движение отсутствует, неспешным шагом.

— … Все, переходи на третью и фар не зажигай. Успеешь разогнаться до семидесяти — этого достаточно: башкой девка трахнется об асфальт так, что уже хер оклемается, — распоряжался Бархан, сидя в салоне рядом с Фаридой.

Та могла бы ответить, что знает все эти тонкости не хуже своего пассажира. И она даже перевыполнила план — ей удалось переключиться на четвертую скорость и достичь девяноста километров в час.

В последний момент будущая жертва заметила надвигающуюся опасность, но, как в таких случаях обычно бывает, бестолково засуетилась на месте, не зная, куда бежать. Столкновение казалось неизбежным. — Ты что творишь, сука! — вдруг заорал Бархан. И действительно, «тойота» неожиданно сменила направление и стремительно стала надвигаться на машину «ГАИ», перед которой стоял Ганя Химик, который в совершенном ступоре пытался остановить взбесившуюся иномарку своим жезлом. Бархан перехватил руль у Фариды, краем глаза успев засечь, что во лбу у неё самая натуральная красная дырка, и в ту же секунду такая же отметина появилась у него самого. А потом «тойота», смяв Ганю Химика, врезалась в «шестерку» Совка, после чего оба автомобиля запылали. — Быстро садитесь в свою машину, — скомандовал Вере невесть откуда появившийся Антон. — Езжайте туда, где вас ждут. Я буду вас сопровождать, но недолго — как только выясню, что хвоста за вами нет, откланяюсь не прощаясь. Днем он с сожалением расстался с девушкой. Во-первых, она ему была глубоко симпатична, напоминала жену Асю в первый, романтический, период их знакомства. Во-вторых, ей, по-видимому, действительно угрожала серьезная опасность, а он допустил «тактическую ошибку в работе с клиенткой» — переуспокоил её.

И ещё — Кашин почувствовал, что она дорожит каждым долларом, потому, в конце концов, и отказапась от охраны. Тогда Антон решил-таки подстраховать Веру Шигареву, и, как выяснилось, не зря. В недавнем разговоре с Риммой Кашин не то чтобы похвастался, просто констатировал факт: он умеет так прострелить на ходу ведущие колеса быстро мчащегося автомобиля, что тот неизбежно окажется на обочине в нужной ему, Антону, точке. Так действовал он и сейчас, стреляя по колесам «тойоты», — Антону было нужно, чтобы она врезалась в лжегаишников. В том, что инспектора ГИБДД липовые, Кашин нисколько не сомневался. Типовая подстава, да и только.

Но девицу, что сидела за рулем, он недооценил. Та просто с дьявольской силой удерживала свою «тойоту» на дорожном полотне. Пришлось срочно валить её, а потом, естественно, и пассажира, поскольку этот парнишка тоже пытался уцепиться за баранку. В общем, не без приключений, но все прошло как надо. Как когда-то в Боснии.

Ленинский проспект

8 июля, понедельник: после полуночи

Едва оправившись от пережитого шока, Вера по мобильнику позвонила Римме — мол, она уже в дороге. — Наконец-то! А мы с Витей заждались вас, милочка! Самолет улетает через два часа! Еще минута-другая — и пришлось бы отправляться без вас! Последняя фраза просто потрясла Веру. Нет, эта Римма все же оказалась порядочной стервой. Но ничего, сейчас Вера приедет и поставит её на место. И в это время в обзорном зеркале она увидела короткое мигание фар: БМВ Антона сигнализировала, что все в порядке, и попрощалась со своей «клиенткой». Римма с Витей сидели рядом на лавочке у подъезда. Она держала его за руку и ободряюще похлопывала по ней. И действительно, Виктор вроде бы нуждался в моральной поддержке: при свете уличного фонаря хорошо было видно, насколько болезненно бледно его лицо. Вера даже предположила, что он не вполне понимает, что с ним происходит. Когда подъехала и вышла из машины Вера Шигарева, Римма вскочила со скамейки, прихватив за руку и Виктора. — Все нормально! Все документы у меня на руках! Быстро садимся в мою тачку! — Извини, Римма, но тебе придется остаться здесь. Своим острым каблучком туфли следователь с силой надавила на ногу детектива, точнее было бы сказать — нанесла удар. Римма взвыла и согнулась в три погибели, что дало возможность Вере сложить руки в замок и обрушить их на ту часть позвоночника, что расположена ближе к шее. Римма рухнула на асфальт. Она и сама знала такие приемчики и умела защищаться от них, но тут сработал эффект неожиданности. Между тем Вера взяла Витю под руку, который доверчиво облокотился на нее, и повела его к своей «восьмерке». — Стойте! Они оба обернулись. Римма, проявив удивительную живучесть, точнее жизнестойкость, уже стояла на ногах. — У меня все документы и деньги! Никуда вы без них не денетесь. — Плевать нам на них! Витя, так ведь? — Вера ласково провела по щеке парня. — Главное, что мы теперь вдвоем. Только вдвоем. — Она подчеркнула эти два слова интонационно и выразительно посмотрела на соперницу. Но у теряющей последний шанс безумно любящей женщины нашелся последний, единственный, аргумент: она вытащила из сумочки пистолет и передернула затвор. — Тогда я просто застрелю тебя, сучка! — Спокойная, без истерики, интонация этой фразы не давала оснований усомниться, что именно так Римма и поступит. И тогда из руки Перышко мгновенно вылетел волшебный нож, который должен был решить исход противостояния, но он лишь пролетел над головой его роковой любовницы. — Не в форме ты сейчас, Витенька, — усмехнулась Римма, — а я вот не промахнусь, — и она сняла пистолет с предохранителя. — Брось оружие, Римма! — вдруг раздался знакомый голос за её спиной. Она обернулась и, не скрывая насмешливой улыбки, смотрела, как Лухарь дрожащими руками сжимает свой ствол. — Никогда, милый, никогда ты не поднимешь руку на любимую женщину. Такой уж у тебя менталитет, мой мальчик. И она снова развернулась и нацелила свой ПМ прямо Вере в лоб. Первый выстрел пробил ей позвоночник, а второй пришелся в шею. Римма, ещё живая, лежала на спине, и изумленный взгляд её был направлен на Лухаря. Пробегавший мимо него Фролов с дымящимся пистолетом в руке прокричал Петру: — Что ты с ними цацкаешься?! Зря я, что ли, тебе ствол давал! Гоним за теми двоими, а то уйдут! Подполковник сумел сделать лишь пару шагов — Лухарь расстрелял в него всю обойму. Потом он подбежал к умирающей Римме и услышал от нее: — Петр… Как ты мог… Я ведь тебя любила… По-своему… И уста её сомкнулись. Но Лухарь ещё долго тормошил терявшее теплоту тело, убеждал, что это стрелял совсем не он, а обезумевший подполковник Фролов, а Петр всегда её любил, несмотря на то, что она была «блядью»… Но Римма его уже не слышала… А может, слышала? Кто знает?.. А в ночь уже летела видавшая виды бежевая «восьмерка» с бывшим следователем и бывшим уголовником.

Оба — без документов и почти без денег.

Оба — только что объявленные в федеральный розыск по разным статьям.

И оба — совершенно не приспособленные к реалиям современной жизни. И оставалось им лишь уповать на дух брата Артемия, беспременно вознесенного на небеса по своей мученической кончине за святое дело и теперь истово благословляющего выбранный беглецами путь самодельным распятием из скрещенных ножей. Но, поскольку благословение, данное им в «Божьем доме» Вите Перышко, до сей поры неукоснительно претворялось в жизнь, была надежда, что старания брата Артемия не пропадут втуне и далее.