Власть ножа - Валерий Ефремов

На самом деле адвокат за ликвидацию предложил три миллиона: один — сразу (из своего кармана, пояснил юрист, у вдовы денег нет), два — через полгода. Химик, как и Бархан, тоже считал, что шесть месяцев — срок слишком долгий. Да и с наследством может произойти накладка. Поэтому они с Совком сразу решили, что наличный лимон забирают себе. В случае облома с остальной частью гонорара им придется скрываться от Бархана или киллера, который подпишется на это дело, но с миллионом баксов легко свалить за бугор и пожить в свое удовольствие. Делиться же хоть какой-то долей этой кругленькой суммы Химику с Совком категорически не хотелось. С другой стороны, у них не было железного выхода на диспетчера, работающего с киллерами, а срок им адвокат поставил крайне жесткий — три дня. И Ганя, испустив тяжелый вздох, сделал новое предложение: — Тогда давай так. Лимон получишь через полгода, а двадцать штук — по исполнении. — Так бы и говорили: мочилово стоит двадцать штук, а не мотали боталом столько времени. То слишком много предлагаете, то слишком мало. Темните вы, ребята. Нет, я не согласен. Ганя с Совком снова переглянулись. — Ну, тогда извини, братан. — И Химик с подельником двинулись на выход. — Постойте, — раздался из угла комнаты голос Фариды. — Я согласна.

Подполковник Фролов

7 июля, воскресенье: утро

Он очухался вчера вечером и понял, что находится в больнице. Тут же подошедшая к нему женщина в белом справилась о его самочувствии. Подполковник сказал, что чувствует себя замечательно. Медсестра, однако, заметила в его глазах некий нездоровый блеск и доложила об этом дежурному врачу. Тот осмотрел потерпевшего, но решил, что его состояние не внушает опасений, а последствия шока пройдут после полноценного ночного сна. Он приказал медсестре сделать больному инъекцию снотворного, но только после того, как его навестит коллега по работе.

Этим коллегой оказался новый замначальника управления, назначенный вместо ушедшего на повышение Коржикова. Генерал задал подполковнику сразу три вопроса: не видел ли Фролов, кто на него напал, кого он при этом преследовал и что вообще делал в бывшем кинотеатре? Потерпевший ответил, не задумываясь: нападавшего не видел, никого не преследовал, а в «Планете» был по частным делам. Генерал очень удивился, поскольку знал от членов опергруппы Фролова, что тот за кем-то в кинотеатре охотился. Замначальника ГУВД, однако, виду не подал и принял ответ подполковника без всяких комментариев — он подозревал, что офицер просто не в себе. Генерал тут же пожелал Фролову скорейшего выздоровления и объявил, что вне зависимости от того, когда подполковник выпишется из больницы, он с момента выписки получает недельный отпуск. Сейчас Фролов, проснувшись и припоминая нюансы вчерашнего разговора, решил, что вел себя правильно. Нельзя доверять никому. Вокруг него продажный и сволочной народ. А с бандитами он разберется сам, единолично. Подполковник знал, кто его глушанул из баллончика. Фролов хорошо помнил фотографию той самой Риммы Красновой, которую он, под влиянием обуревавших его в тот момент разнообразных эмоций, прикрыл, когда шло расследование по факту смерти Посланника. Теперь выясняется, что она из той же банды, что и Перышко с Барханом-Арлыком. По приказу последнего, Краснова, конечно, и ликвидировала Посланника, поскольку он конкурировал с главарем можайских. Вероятно, она принимала участие и в налете на банк. Скорее всего, как наводчица. Ведь Краснова когда-то работала в ФСБ, а охрана Кунцевского отделения «Промбанка» — сплошь из бывшей «девятки»! И со всеми ними связана и эта стерва Шигарева! Недаром она оказалась в банке во время налета, в её подъезде кто-то завалил Грушу, и из её же подъезда двумя днями раньше выходил Витя Перышко! Вот она, мафия! ФСБ, прокуратура, братва — в одной связке! Но вся эта сволота ещё не знает, на что способен подполковник Фролов! Дверь открылась, и вошла медсестра с обычным для сотрудниц российских больниц презрительным выражением на лице. — Как самочувствие, больной? — Прекрасно, прекрасно! Я хочу, чтобы меня немедленно выписали. — Это невозможно: сегодня воскресенье, — сказала медсестра, и вновь сверкавшие диковатым блеском глаза пациента не понравились ей. Придется опять доложить дежурному врачу. — К вам пришли, больной. — Очень хорошо, пусть заходят. Медсестра покинула помещение, и вошел Борис Скоков. — Привет, Юра. Ну, ты прямо как министр — в отдельной палате расположился. — М-да… А охрана у дверей не стоит? Вопрос был задан без всякого юмора, но майор этого не понял и весело рассмеялся: — Нет, товарищ подполковник, такой чести вы не удостоились. — Он поставил на столик рядом с кроватью два битком набитых целлофановых пакета. — Тут жратва всякая. Колбаска, фрукты, соки… — Спасибо, спасибо, но не думаю, что я тут надолго задержусь. — Может, оно и так, но мне сказали: тебе отпуск дали по состоянию здоровья. Не хочешь нам со следователем что-нибудь сообщить? Такое, что мы не знаем? — Да нет. Все, что я сумел раскопать, вам с Юрченко доложил. — И ты не видел, кто тебя вырубил у кинотеатра? — К сожалению, нет. — Ну, тогда извини, Юр, сам знаешь, дел по горло… — Подожди, Борис. — Фролов задумался, стоит ли спрашивать об этом эфэсбэшника, но потом решил, что такой вопрос не должен вызвать у майора каких-либо подозрений, а полученные сведения могут очень пригодиться. — Я давно хотел у тебя кое-что выяснить. По одному из дел у меня проходит некая Римма Ильинична Краснова. Я знаю, что она служила в вашей «конторе». Для пользы расследования мне надо знать, по какой специальности эта женщина у вас работала. Конечно, я мог бы сделать официальный запрос, но… — Понимаю, — перебил его Скоков. — Это имя мне знакомо. Но чем она у нас занималась — точно не знаю. Я спрошу, у кого надо, и сообщу тебе. Не раскрывая государственной тайны, конечно. — Майор весело подмигнул и распрощался…Встревоженный сообщением медсестры, что пациент Фролов, похоже, находится в неадекватном психическом состоянии, дежурный врач последовал в палату к больному, но его там не оказалось.

Подполковник Фролов исчез.

Фарида и другие

7 июля, воскресенье: утро

Бархан, услышав слова Фариды, усмехнулся: — Тебе что, женщина, на помаду не хватает? — Бархан, выйдем на минуту. Я хочу тебе кое-что сказать. Удивленный урка кивнул: — Пошли. В соседней комнате Фарида встала на колени и обняла ноги своего повелителя: — Бархан, я устала. Я с тобой уже пять лет, и из них почти ни дня не выпускала из рук оружие. Хватит с нас крови. Давай уедем куда-нибудь хоть ненадолго. Отдохнем, как обычные люди. Бандит ласково погладил женщину по щеке. — Я должен делать деньги, добиваться места под солнцем, пока нахожусь в силе. Потом будет поздно. Потом мы с тобой станем дряхлыми стариками, с которыми никто не будет считаться. — Ну, хотя бы полгода отдыха! Неужели мы их не заслужили? Посмотрим, наконец, на мир своими глазами, как он есть, а не по телевизору! Я выполню заказ, мы уедем и вернемся через полгода. И получим обещанный лимон! Никуда этот Ганя не денется. Бархан задумался. Слова этой женщины заслуживают внимания, хотя бы потому, что на её кровном счету два мента и заместитель Генерального прокурора! И она имеет право на то, о чем его так страстно просит. — Что ж, пожалуй, Ганя с Совком должны понимать — ежели что, яйца я им пообрезаю. Хорошо, Фарида. Я согласен. Но надо ещё завершить кое-какие дела. Они вернулись в комнату к аферистам. — Я решил сделать маленький подарок вам и своей подруге и разрешил ей принять участие в вашем деле. Выкладывайте все, что знаете про объект. Гане было известно, что предполагаемая жертва по профессии следователь, но он боялся такого рода информацией отпугнуть Бархана. — Это обычная девица, работает в какой-то коммерческой фирме. Живет на Площади Победы, на службу выезжает в девять утра. — Ганя сделал паузу. — Тут весь фокус в том, что её ликвидация не должна походить на мочилово, иначе возникнут подозрения как раз в связи с делом о наследстве. Надо провернуть операцию так, чтобы все выглядело как несчастный случай. — И это все за двадцать штук? — в очередной раз усмехнулся Бархан. — Невдомек мне, братаны, почему бы вам самим эту девочку не загасить. — Сам понимаешь, Бархан, у каждого своя специальность. Мокряк не по нашей части. И все-таки случай здесь особый, и мы поможем Фариде — будем участвовать в деле напрямую. — Ганя взглянул на Совка, тот важно кивнул. — Я думаю, сейчас нам лучше выехать на место, где все это должно произойти. Они вышли на улицу и все вместе залезли в «шестерку», которую повел Совок. Доехав до Площади Победы, криминалы свернули во двор дома номер два. — Вон её бежевая «восьмерка», — указал Ганя на автомобиль, который находился на открытой платной стоянке. — Смотри-ка! Да там никак сама хозяйка! Действительно, в салоне находилась девушка, и через пять — десять секунд машина завелась и стала выруливать со стоянки. — Вот так она и завтра будет на работу выезжать, — пояснил Ганя. — А мы её при выезде со двора перехватим. — Как это? — поинтересовался Бархан. — Видишь, девка выезжает на шоссейку? Та идет параллельно Кутузовке, и движение на ней слабое. Мы с Совком будем в форме гаишников и тачку нашу расположим на противоположной стороне этой улочки. Я тормозну девицу, как только она выедет со двора, и жестом приглашу к нашей машине. После чего ей придется переходить проезжую часть. — Ганя, а может, проследить за бабенкой? — перебил его Совок. — Может, по дороге удачный случай подвернется, и мы её того?.. Химик не любил менять своих планов, но возможность неожиданно быстро выполнить заказ была слишком соблазнительна. — Ладно, Совок, дуй за ней. Но ведь номера на твоей «шестерке» — свои, родные, — спохватился Химик. — Ну и что? — пожал плечами Совок. — По какой такой причине ей высматривать хвост? — Может, оно и так, но ты все же поаккуратнее. — Ганя резко повернулся к Бархану с Фаридой, расположившимся на заднем сиденье, и кивнул в сторону развесистой липы, которая отбрасывала тень на проезжую часть. — Вот где будет стоять твоя тачка, Фарида! Как только девица выйдет из машины и двинется через дорогу ко мне, ты должна резко набрать скорость и сбить её. А потом срочно отваливать по маршруту, который я тебе скажу. И сегодня же я поставлю на твою «тойоту» другие номера. — Вообще-то, по инструкции гаишники сами должны подходить к водителю, — недовольно буркнул Бархан, — девица может не вылезти из салона. — Так никогда не бывает, — отмахнулся Химик — А таких вот наездов, когда водилы уезжают с места происшествия, в Москве за неделю с десяток наберется. Так что подозрений особенных смерть на дороге не вызовет. Типичный случай. Между тем бежевая «восьмерка» стремительно проскочила фрагмент Кутузовского проспекта, Минскую улицу и выехала на Ленинский проспект. Совок, однако, не отставал ни на метр. — Слишком близко ты за объектом держишься, — покачал головой Ганя. — Так нас и засечь можно. — Я в наружке не работал, — буркнул Совок. — А ехать по-другому — мы её упустим. «Восьмерка» остановилась у супермаркета, и её владелица вошла в магазин, бросив короткий взгляд в сторону «жигулей» братанов. — Она нас засекла! — заволновался Химик. — Валим отсюда!