Браслет с шармами - Элла Олбрайт

протиснуться внутрь.

– Я к Джейку Хардингу, – вырывается у меня в спешке, слова сливаются друг с другом. – Где он?

Но прежде чем медсестра успевает открыть рот, я замечаю Мэгги за ее плечом. Глаза красные и опухшие, морщинки на лице превратились в борозды; она выглядит лет на двадцать старше, чем в последний раз, когда я ее видела.

Я бегу к ней, вцепляюсь в ее руку.

– Где он? Что случилось?

Но ей даже не нужно ничего говорить. Я вижу ответ в ее глазах. Но она все равно произносит слова, которые преследуют меня тысячи дней и ночей.

– Его больше нет, Лейла. Джейка нет.

– Нет! – взвываю я, обрушиваясь ей в ноги. – Нет!

Мое сердце разбивается на куски; смысла в жизни больше нет. Всхлипывая, я падаю в темноту, пока Мэгги несвязно что-то говорит об аварии, о том, как все произошло быстро и он умер на месте, несмотря на людей, которые пытались его спасти. Кто-то плачет и кричит, кому-то говорят успокоиться, а твердые руки поднимают меня с пола. Но я не могу издавать эти кошмарные звуки; не может быть, что это меня несут к ближайшей кровати.

Потому что я мертва. Я не могу жить в мире, в котором нет Джейка.

ЛЕЙЛА

Сентябрь 2017

Следующие несколько дней проходят как в тумане. Я мечусь между пустотой и оцепенением и болью, отрицанием и горем.

Мэгги сама опознала тело Джейка в больнице. Не странно ли, что нужно это делать? Что ты должен смотреть на человека сквозь такую боль и говорить да, это тот человек. Он был моим. Заявить свои права на него. Словно эти слова могут хотя бы близко передать то, что человек для тебя значил, кем для тебя был.

Я пыталась пойти с Мэгги, но не выдержала, и мне потребовалось успокоительное. Когда я пришла в себя чуть позже, папа и Мэгги были рядом.

– Это он, – просто сказала она.

Я снова начала плакать, но слезла с матраса и выдернула капельницу, нащупала ногами пол.

– Где он? – потребовала я. Мне нужно было к нему, я не хотела, чтобы он был один. Все годы, что он путешествовал, уезжал и возвращался, он всегда незримо присутствовал в моей жизни, был со мной.

После блужданий по коридорам и лестницам я нашла Джейка: он лежал в центре тихой бледно-зеленой комнаты на какой-то койке, укрытый одеялом до подбородка.

Это был он, но не он. Он выглядел так, словно спокойно спит, но лицо было другим. Вялым. Я подошла к нему и положила руку ему на лоб. Кожа была прохладной, а должна была быть теплой, и тогда я поняла, что это правда. Его больше нет. Все, чем мы были друг для друга, все общие воспоминания – этого больше нет в человеке передо мной. Он где-то в другом месте теперь, очень далеко – может, в тех звездах, что ярко светили в ту ночь, когда я его спасла.

Я просидела с ним много часов, держа за холодную руку. Я рассказывала нашу историю, все надежды и мечты, что были у меня насчет нашего будущего, все вещи, которых, я знала, он бы достиг, но которые у нас забрали. Я плакала, смеялась, улыбалась. А потом благодарила его за все, что он мне дал, за то, что поддерживал во всем. Я шептала, как благодарна за его любовь, за то, что помог мне стать лучше.

Когда я услышала тихий стук в дверь, то поняла, что время вышло. Наше время вышло.

Всхлипнув, я поцеловала его в щеку. Потом подняла его правую руку, чтобы провести ею по шармам браслета в последний раз. Я вздрогнула, когда поняла, что браслета нет, – но его смерть затмила эту потерю.

Нежно убрав его руку под одеяло, я сделала шаг назад.

– Прощай, Джейк, – прошептала я. – Увидимся однажды среди звезд.

* * *

Долгое время я жила в тумане. Мне было физически больно оттого, что его нет. Дыра, которая осталась после него, была слишком большой, чтобы все это принять.

– Я не хочу этого делать. Пожалуйста, не заставляй меня, – свирепо сказала я папе, когда он завел меня в часовню в день похорон. – Я не могу прощаться. – Я была одета в самые разные цвета – так захотел бы Джейк, – несмотря на то что мне самой хотелось одеться в черное с головы до ног.

Папа сжал мою руку, словно я собиралась сбежать, как раньше.

– Я тоже не хочу, но мы должны, милая, ради него.

Я позволила ему усадить меня на переднюю скамью рядом с Мэгги. Мы сжали руки; мои друзья сели. Мне стало чуть легче от осознания, что они рядом, как на похоронах дедушки. Джейк в тот день выглядел так красиво в своей парадной форме! Я чуть не ударилась в слезы при этой мысли, но сжала зубы. Рядом со мной села мама, вопросительно глядя на меня. Том встал чуть поодаль. Я кивнула ей на скамью сзади, показывая, что она может сесть с Шелл, Хлои, Элоизой, Джонни и Оуэном. Мама не заслужила место впереди. И все равно я словно слышала голос Джейка в голове, как свою совесть. Она пока не заслужила свое место, но однажды заслужит. Я надеялась, что это правда.

Я не все помню и не знаю, как глубоко ушла в себя, но вдруг Мэгги заговорила о Джейке, а потом папа – от своего имени и Рэя, и я понятия не имела, что они сказали. Потом назвали мое имя, и ноги, словно чужие, понесли меня к алтарю. Пока я смотрела на людей, что пришли попрощаться, часть меня думала, что все это – неправда. Что в любую секунду Джейк распахнет двери, улыбнется и скажет: «Попалась, Джонс».

Но он не появился, хотя я прождала добрую минуту, пока люди неловко ерзали на местах. Я увидела, как Элоиза встает, чтобы подойти ко мне, и это наконец заставило меня поднять подбородок и начать говорить. Это крошечная часть того, что он заслужил.

– Я любила Джейка, – просто сказала я. – Мне понадобилось больше времени, чем ему, чтобы это понять, но это была великая любовь. Это все еще великая любовь. Он был моим лучшим другом, моей родственной душой, моим защитником, моим соучастником, моей лучшей поддержкой, моей самой сильной страстью. Я всегда буду скучать по нему. Словами Джейка невозможно… – мой голос срывается, слезы затуманивают взгляд, – описать. Поэтому я даже не буду пытаться. Это моя траурная речь и мое прощание. – Я отхожу от алтаря и подтаскиваю мольберт к центру. Папа заранее принес его сюда.

Стянув ткань, я смотрю на работу, над которой провела столько ночей со дня его смерти. Я чувствовала себя обязанной его нарисовать, удержаться за последнее, прежде чем попрощаться навсегда. Рисовать без браслета на запястье было еще труднее: паника накрывала меня каждый день при мысли о том, что я могу никогда его не найти. Я везде расклеила объявления через три дня после смерти Джейка, желая вернуть свой браслет так же, как хотела вернуть его. Он был мне нужен – наша история, бесценное напоминание о совместной жизни.

Все затихли, увидев мое творение, и я на секунду улыбнулась. Джейк идет вдоль пляжа на Дердл-Дор спиной к нам, перед ним чуть справа – скалистая арка. Он повернут в профиль, видны шрам и изогнутые в улыбке губы. Он выглядит счастливым. На нем джинсы и футболка, на спине виднеется кусочек татуировки, а на рукаве я нарисовала красное сердце. Он никогда не боялся делиться своими мыслями и чувствами.

Ночное небо разлилось чернилами над галечным пляжем, на нем светится множество звезд. Месяц освещает спокойное море, и вдали видно крошечную русалку, плывущую среди волн в глубоких водах. Ее лицо и серебристые волосы залиты лунным светом. Чуть впереди Джейка, где арка встречается с сушей, нарисована дверь. Я дала ему последнюю дверь, через которую