Идеальная жена - Джейн Гуджер

Щеки Энн ярко вспыхнули, и при мысли о том, что Генри, возможно, пытался приехать к ней, сердце ее болезненно сжалось. За последние два дня ей столько раз приходилось бороться с желанием найти Генри и попросить у него прощения… Потом самолюбие и здравый смысл возвращались к ней, и она думала, что вправе ожидать подобного от него. Да, он сказал ей, что любит ее, и он вероятно, даже сам верил в это. Но Генри избавился от этой любви так же быстро, как и от чувства вины из-за того, что погубил судьбу некрасивой девушки.

Однако в какие-то моменты она вдруг вспоминала его улыбку, его поцелуи, то, с каким трогательным выражением он смотрел на «Морской Утес». Она скучала по нему, и это было очень больно. Энн была разочарована, что он не пытается вернуть ее. Она бы, конечно, снова отказала ему, но ей так хотелось, чтобы он попытался это сделать!

Энн изо всех сил старалась подавить слезы, уже подступившие к глазам.

— Вы думаете, что с Генри случилось несчастье? — спросила Энн.

Алекс провел ладонью по мокрым волосам, оставляя в них борозды от пальцев.

— Я не знаю.

— Почему же вы здесь, мистер Хенли? Вероятно у вас есть веская причина считать, что Генри мог сообщить о себе мисс Фостер, — спросила Хелен уже более мягким тоном.

Алекс довольно долго изучал абиссинский ковер под ногами, прежде чем ответить. Когда он, наконец, заговорил, взгляд его все так же не отрывался от ковра, но его глаза не видели замысловатого узора. Он как будто погрузился в далекое прошлое.

— Генри очень хорошо умеет скрывать свои истинные чувства, он всегда был таким. После того, как погибли его родители, он никогда не говорил о них. Мы тогда были детьми, и я не понимал, что с ним происходит. Теперь, оглядываясь назад, я вспоминаю, каким печальным, он был в то лето. — Алекс тяжело вздохнул. — Он оставил записку, адресованною деду, в которой было написано: «Я отправляюсь искать своих родителей». Он вышел в море в лодке размером чуть больше ореховой скорлупы и попал в ураган.

Энн охнула и повернулась к залитому дождем окну.

— Какой-то рыбак, к счастью, подобрал его прежде, чем шторм набрал полную силу. Генри никогда не говорил со мной об этом и никогда не рассказывал, что именно он хотел сделать.

— Но у вас же нет полной уверенности в том, что он пытался покончить с собой — сказала Хелен, — возможно, он действительно убедил себя в том, что его родители живы.

Алекс покачал головой.

— К тому времени он уже знал, что они погибли.

Беатрис положила руку ему на плечо.

— Он не стал бы делать этого сейчас, Алекс. Энн сказала мне, что его абсолютно не расстроил ее отказ.

Алекс резко встал.

— Да. Генри никак не проявил своих истинных чувств. Он ни за что не дал бы Энн понять, каким горем для него оказался ее отказ. Но Генри сказал мне одну вещь, мисс Фостер, — Алекс бросил на Энн тяжелый взгляд, — он попросил меня передать вам, что ваш план удался. Вы собирались разбить ему сердце, не так ли? Что ж, поздравляю вас, мисс Фостер, — Алекс поклонился ей, — вам это удалось.

Что-то стиснуло Энн грудь.

— Он вел себя так, как будто ему все равно, — неуверенно попыталась возразить она, — я бы поняла, если бы… — Вина, как острый нож, пронзила ее сердце. Она действительно была поражена тем, что он выглядел тогда таким невозмутимым. — О Боже, — всхлипнув, сказала она, — как это обернулось таким ужасом? Я никогда не прощу себе, если с ним что-то случится.

— Успокойтесь все, — прервала ее Хелен. — Мы пока еще не знаем ничего, кроме того, что яхта Генри исчезла. Он мог находиться на ней до того, как разразился шторм. И вполне вероятно, что он, живой и здоровый, зализывает сейчас душевные раны в «Морском Утесе».

Алекс тяжело опустился на диван.

— Вы, вероятно, правы, миссис Лейден. И простите меня, Энн. Это — не ваша вина, не совсем ваша. Я по глупости рассказал ему, что вы хотели выйти за него замуж, пока не нашли письмо от его деда. Скорее всего, ой поехал в «Морской Утес», чтобы придушить упрямого старика.

Энн терзала себя воспоминаниями о последнем свидании с Генри. Она почти явственно слышала голос Генри, твердивший, что он любит ее.

— Ох, все мы достойны презрения. Каждый из нас, — сказала Энн.

— Генри все это начал, — неуверенно пробормотала Беатрис.

— Перестань, Беа, — резко ответила ей Энн. — Мне все равно, кто это начал, и кто закончил, кто пострадал, а кто нет. Все. Я сдаюсь. Мне не все равно. Генри виноват в том, что причинил мне боль, когда был ко мне равнодушен. Но я сознательно планировала причинить ему боль. Если кто-то и виноват, то это — я.

— Нет, Энн, — возразила Беа, — это Генри, который…

— Который сказал, что любит меня, — почти закричала Энн, — а я оттолкнула его, отказалась от него. И все из-за какого-то дурацкого плана. — Энн отвернулась к окну, обхватив себя руками, словно ее бил озноб.

Последние слова Энн эхом отдались под высоким потолком, и в комнате воцарилась тишина, нарушаемая только шипением газа в светильниках и потрескиванием дров в камине.

И тут заговорила Хелен.

— Я думаю, вы все ошибаетесь, — усмехнулась она, — Генри не производит на меня впечатление человека, способного утопиться из-за того, что ему отказала женщина. Прошу прощения, Энн, но я думаю, что Генри гораздо благоразумнее. Генри был еще ребенком, когда уплыл в шторм, мистер Хенли. Одиноким мальчиком, который только что потерял обоих родителей.

— А сейчас он — одинокий мужчина, который только что потерял единственную женщину, которую любил, — тихо сказал Алекс.

Повернувшись лицом к окну, Энн изо всех сил сдерживала слезы, ненавидя себя зато, что вновь стала такой уродливой, но уже в своем сердце.

* * *

На другом берегу залива, у окна гостиничного номера, живой, здоровый и даже сухой стоял Генри. Он смотрел на бурю, которая вызвала у его друзей столь мучительные мысли о том, что он может погибнуть. Он видел, как волны и ветер сорвали с якоря его яхту и унесли ее из бухты. Обычно спокойное море сегодня было мрачным и зловещим, огромные волны с седыми пенистыми бурунами тяжело обрушивались на суда, стоявшие в бухте на якоре. Со спокойствием фаталиста Генри смотрел, как более крупные корабли, чем его яхта, срывало с якорей и тащило в море.

— Черт, — пробормотал Генри и поджал губы. Что еще плохого может случиться? Он отвернулся от окна, проклиная разбушевавшуюся стихию, из-за которой ему, похоже, придется нанимать лошадь, чтобы добраться до «Морского Утеса».

Генри так поспешно покидал Ньюпорт, что не заметил того, что с запада надвигается шторм. Его обуревало острое желание уехать из Ньюпорта, и такое же острое — убить своего деда. Генри уже направлялся на Джеймстаун, но когда штормовой ветер захлопал парусами, он понял, что не сможет в таком состоянии говорить с дедом; не причиняя старику физического вреда, тем более что дед и так уже находится на волосок от смерти. Будь проклят этот вредный старик, вечно лезущий туда, куда его не просят! В сотый раз он спрашивал себя, что же все-таки произошло в «Морском Утесе», что заставило его деда пойти на крайние меры с целью отвадить Генри от старого дома. Что же касается его письма к Энн, то Генри пришел к неутешительному выводу, что дед просто пытался таким способом причинить ему боль.