Распад - Филип Фармер

— Ничего похожего на «достаточно приличный».

— А другие художественные способности в любой области?

— Никаких. Мейзи сделала маленький глоток вина, чуть прищурилась.

— У меня есть идея. Я набралась смелости и обратилась по вашему поводу к вице-президентам нескольких телеканалов. Эти ребята выразили заинтересованность. Но они дали ясно понять, что принять вас в штат не смогут. Но, повторяю, им понравилась мысль создать мини-сериал, основанный на вашей жизни. Вы приобрели огромную известность, и они не думают, что правительство станет оказывать на них давление с целью замалчивать историю вашей жизни. Вы ни на что не сможете влиять, но вам хорошо заплатят за право использовать тему сценария. Вы привлечете такое широкое внимание и поддержку общественности, что законодатели вынуждены будут принять нужный вам специальный акт.

Кэрд почувствовал к Мейзи какую-то смесь гнева и восхищения. Она ведь была столь занята. И все это успела проделать еще до их первой встречи.

— Если я соглашусь с этим, — сказал Кэрд, — телевизионщики представят меня в любом свете — в каком вздумается. Я догадываюсь — в каком. Все мои действия преподнесут как криминальные, а в конце несомненно заставят меня выказать социально приемлемое покаяние и сожаление. В сценарии не будет ни строчки, которую можно было бы истолковать как антиправительственную. Ни слова о мошенничестве, коррупции, жестокости властей.

— Все будет представлено так, чтобы вызвать у зрителей симпатии к вам, чтобы он мог отождествить вас с персонажем. Вас изобразят искренним, но заблуждающимся. А последнее изменение личности — как отказ от предыдущей. Это станет актом самоотречения, жертвоприношением, сделанным, чтобы отрезать себя от прошлого. В финале вы предстанете добропорядочным гражданином Кэрдом.

— Я и есть такой, — проговорил он. — Но мне не нравится, что меня собираются изобразить в искаженном свете — как в чистом виде преступника. Правительство все равно не перестанет преследовать меня. Оно не позволит мне стать таким, каким оно якобы желает меня видеть и каким я сам хочу стать.

— Не в этом беда, — сказала Мейзи. — Я имею в виду сценарий, когда он будет написан. Я придумала великолепный ход: вы должны будете комментировать рассказ — перед каждой серией поясняющие субтитры и, по необходимости, в течение действия. Таким образом мы сведем на нет любое вмешательство правительства. Разумеется, его точка зрения тоже будет отражена, но ее воздействие окажется минимальным. Я…

— …обдумала великолепную идею — закончил Кэрд. — Это звучит так, будто вы уже работаете для телевидения.

— Натурально. Работаю, — согласилась Мейзи. — Вы знаете, я иногда слишком разбрасываюсь. И еще одно. Я… не говорила вам? Забыла. Так много надо было сказать. Меня пригласили работать над этим проектом, его поддержали… проект. И я…

Кэрд поднялся, складывая салфетку и кладя ее на стол.

— Вы используете меня! Вот чем объясняется этот обед, вот почему вы по сути пригласили меня в свою постель. И вы — омбудсперсона!

— Эй! — воскликнула Мейзи озлившись. — Я стараюсь изо всех сил, чтобы что-то сделать для вас. Я никогда не уклоняюсь от своих служебных обязанностей и не позволю вмешиваться в мои дела. Не забудьте это! Но ни один закон не запрещает мне зарабатывать дополнительные кредиты или попробовать себя в новом деле. Эта телевизионная затея слишком интересна, чтобы от нее отказаться. Кроме того, я думаю, писать сценарии — подходящее для меня дело. Для этого не нужен большой талант, вы же знаете. Не забывайте еще, какую пользу все это принесет вам. Проект может изменить всю вашу жизнь к лучшему!

— Несомненно он изменит вашу. Благодарю за обед.

Кэрд вышел. Но не без некоторой досады. Ведь она — специалист по эродинамике, знает все, что только можно знать о технике соития. Однако сожаления быстро прошли. Мейзи не любила его, наверно, он и не нравился ей вовсе, а потому она не могла дать ему одного, что имеет для него определяющее значение.

Прошло девять субдней — и появилась пробная [обычно демонстрируется для привлечения рекламодателей] двухчасовая серия фильма из семи частей ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ПОТРЯС МИР.

Кэрда это не застало врасплох: фильм рекламировался уже субмесяц. Кэрд узнал, что телебоссам вовсе не требовалось его разрешение — они могли сколько угодно изображать его. Подлинный Кэрд и его последующие личности Тингл, Дунски, Репп, Ом, Зурван, Ишарашвили и Дункан более не существовали. Вопрос об их согласии на воплощение в фильме даже не возникал. Финальная часть — о новом Кэрде — была совсем не драматической. Ее составили из лент, отснятых, когда он был в институте реабилитации: за едой, во время физических упражнений или бесед с пациентами и гэнками. Все это сопровождалось закадровыми голосами всевозможных комментаторов, психологов, репортеров и правительственных чиновников. Откопали и ленты, на которых он был заснят после возвращения в Манхэттен. Он и не знал о них, но особо не удивился.

Хотя Кэрд и убеждал себя, что ничего, кроме злости и потери душевного равновесия, от этих просмотров не испытает, любопытство взяло верх. И в итоге он был рад, что заставил себя посмотреть фильм. Во многих отношениях он так же мало знал о собственной персоне, как и обычный гражданин. Единственный способ определить, в каких случаях шоу уходит от правды сравнить подозрительные фрагменты с документальными лентами этих событий. Поскольку по большей части ленты состояли из кратких съемок эпизодов, особенно сопоставлять Кэрду было не с чем.

По правде говоря, он узнал больше, чем предполагал. Очевидно, деятели из телеканала получили доступ, разумеется, с разрешения правительства, ко многим официальным отчетам. Так, показали воспроизведение его побега из считавшегося неприступным института реабилитации. В комментарии, предшествовавшем этой части, утверждалось, что сцены на сто процентов соответствуют действительности. «Так вот как я это сделал», — бормотал Кэрд.

Вместе со зрителями Кэрд испытал глубокое волнение, когда он — будучи Сен-Джорджем Дунканом — умыкнул стоунированную Пантею Сник, спрятанную на складе в Нью-Джерси. И восхищался собственной ловкостью — сюжет с проникновением в лабораторию вблизи прибежища беглых, где ему удалось вырастить в специальной ванне своего двойника и, предварительно умертвив его, оставить двойника в лесу. Там он был обнаружен гэнками, и погоня за ним тогда временно прекратилась: власти поверили, что он мертв.

Однако ни слова не прозвучало о мошенничестве, лживости и продажности высших чинов в иерархии. Негодяями объявлялись лишь все члены различных подрывных организаций, умудрившиеся пролезть на высокие посты, включая ныне покойного Мирового Советника Дэвида Джимсона Ананду.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});