Тайная жизнь непутевой мамочки - Фиона Нилл

— Какие? — осторожно спрашиваю я.

— Я занимаюсь на курсах.

— Ландшафтного дизайна? — Это было бы следующей логической ступенькой на ее жизненной траектории. Но, кажется, я поспешила.

— Не говорите чепухи, Люси! На курсах сыщиков. Они предназначены для людей, которые хотят шпионить за другими, очень популярны среди женщин в моей ситуации. Даже если интуиция обманывает меня, это хорошая страховка на последующие пару десятилетий, до тех пор, пока не снизится его тяга к сексу. Он из тех, кого надо скрывать. Он тщеславен, а тщеславные мужчины всегда восприимчивы к лести.

— Это впечатляет. — Мысленно я отмечаю сразу несколько спорных моментов. Я могу предупредить Эмму по этому поводу и настоять, в случае если она действительно собирается закончить этот роман, чтобы делала это немедленно, пока еще, в этом я уверена, ничего не открылось. Жена Гая может не обращать внимания на доказательства, сжечь рубашку от Пола Смита и наслаждаться плодами более разнообразной сексуальной жизни. Если бы я была на ее месте, хотела бы я знать правду?

— Кстати, какое имя он выкрикивал? — с фальшивым простодушием спрашиваю я.

Она сердито гасит окурок — слишком близко от моей голой левой икры. Повисает долгое молчание, во время которого она нервно гладит брючины своих джинсов. Я сосредоточенно жду ответа. Я знаю, какое имя она собирается произнести.

— Ваше, — наконец слышу я. Она пристально смотрит на меня. — Он все время повторял одно и то же, снова и снова: «Люси Суини, что вы наделали?» Вот теперь и я тоже хочу знать это. Поэтому скажите мне, вы спите с моим мужем? Где вы с ним познакомились? А весь этот флирт с Робертом Басом — прикрытие? И прежде чем вы и дальше будете оскорблять меня ложью, хочу сообщить вам, что обнаружила, что у Гая есть еще два мобильных телефона, зарегистрированных на его имя, и что счета за один из этих номеров содержат бесконечное количество звонков, сделанных вами. А, кроме того, и это не секрет, именно ваши дети были разносчиками гнид в прошлом семестре.

Я открываю и закрываю рот, как рыба, вытащенная из воды, но из него не вылетает ни звука. По всей вероятности, она говорила о телефоне Эммы.

— Можем ли мы поговорить об этом позже? — с надеждой спрашиваю я.

— Нет! — неумолимо отвечает она.

Какое-то время мы сидим в молчании.

— Не думали ли вы о том, что этот телефонный счет, который вы упоминали, не мой, а принадлежит кому-то другому, кто знает меня? — наконец спрашиваю я, тщательно подбирая слова.

— Нет, — говорит она. — Хотя на самом деле в этом есть смысл, потому что второй телефон имеет множество звонков, сделанных на этот первый номер, и когда я набрала первый номер, то там оказались не вы, а когда набрала второй, на другом конце ответил Гай. Скажите мне, что вам известно. Пожалуйста. Если вы не можете сделать это ради меня, то подумайте о моих детях. Если вы ставите на первое место детей, то все остальное логично. — Она крепко схватила меня за колено. — Вы не можете себе представить, Люси, что за ад — жить со всем этим! Все, что вы считали гарантированным, вдруг оказывается ненадежным. Нет никаких гарантий. Я подозреваю всех и вся. Можете представить себе унижение, с которым я ждала его, чтобы появиться в том ресторане? Мне пришлось сказать всем, что он будет с минуты на минуту, и бесконечно звонить на его мобильник, а он так и не появился. Все, конечно, поняли, что происходит что-то странное, и потому избегали задавать самые обычные вопросы о его местонахождении. Именно по этой причине я хочу решить все прямо сейчас, иначе в противном случае я кончу тем, что возненавижу его.

— Возможно, вам следовало бы поставить эти вопросы перед Гаем?

— Я не раскрою эту тайну, пока у меня не будет всех доказательств. В данный момент мы изучаем технику наблюдения. Потом, когда придет время, я выберу момент и начну действовать. Которая из ваших подруг, по вашему мнению, может иметь роман с Гаем? Подумайте об этом. Это должен быть кто-то очевидный, вероятно, он встречался с ней по работе. Его всегда чрезвычайно привлекают умные женщины в деловых костюмах. Так я с ним и познакомилась.

— Мне нужно серьезно об этом подумать. И потом мы вернемся к этому разговору.

— Вы клянетесь, что не знаете? — спрашивает она.

— У меня есть пара идей, но пока ничего определенного, — отвечаю я, задаваясь вопросом — является ли это ложью?

— Дайте мне знать, если что-то выясните. Пожалуйста!

Мы слышим, как открывается дверь в спальню, и заглядываем за угол балкона. В комнату входят Знаменитый Папа и Буквоедка. Они оглядываются по сторонам и закрывают за собой дверь. Знаменитый Папа подставляет под ручку двери стул. Он принимается за дело, готовя новые кокаиновые дорожки, и мы с удивлением наблюдаем, как Буквоедка жадно втягивает носом парочку белых линий из порошка. После чего они удаляются.

— Боже мой, она делает это не впервые! — шепчет Само Совершенство. — В этом нет никакого сомнения.

В такси по дороге домой я сижу молча, пытаясь осмыслить все, что произошло этим вечером. Меня всегда озадачивало, каким образом на одной и той же вечеринке у людей может быть столько разных переживаний!

— Боже, как это было тоскливо! — вздыхает Том. — За исключением эпизода с Гаем. Ты и вправду была права, что не сказала мне об этом. Тем не менее, его жена кажется очень привлекательной. Так удивительно! Еще я поболтал со Знаменитым Папой. Он говорит, что ты самый естественный человек, которого он когда-либо встречал, и хочет, чтобы я взял его с собой на матч «Арсенала». И я помирился с Мелководьем. Думаю, он простил меня. Таким образом, все свободные концы связаны. А ты куда исчезала?

Я закрываю глаза и притворяюсь спящей. Трусливый выход.

Глава 17

Старые грехи отбрасывают длинные тени

Иногда во время бессонницы в пять часов утра я пытаюсь заставить себя заснуть с помощью подсчета количества решений, принятых мной в течение дня. Когда мы были в кемпинге в Норфолке прошлым летом, момент, с которого, как я теперь понимаю, и началась эта бессонница, я однажды насчитала ни много ни мало — семьдесят одно. Они расположились в форме пирамиды, начинаясь у подножия с самых мелких, например: не обойтись ли еще один день без душа в холодной, грязной общественной душевой кемпинга и не уступить ли детским просьбам позавтракать в палатке из-за холода, зная, что рисовые хлопья, так или иначе, найдут дорогу в мой спальный мешок и, смешавшись с песком и сухой грязью, образуют подобие неровной наждачной бумаги, что сделает возможность заснуть внутри маленькой палатки с тремя неугомонными сорванцами еще более трудной, чем раньше.

— Считай это бесплатным дополнением к обслуживанию, — сказал в начале недели Том, когда он пытался играть роль веселого папы, прежде чем его настроение стало угрюмым. На фоне более крупных проблем последствия тех решений были несущественными.

Потом пирамида сужалась, переходя к вопросам среднего уровня: не следует ли нам покинуть кемпинг в пользу маленького отеля с полупансионом где-нибудь на побережье? Должна ли я сказать Тому, что пропавший паспорт — причина, по которой нам пришлось отказаться от отдыха во Франции в пользу дождливого кемпинга в Норфолке — нашелся в перчаточном ящичке автомобиля? В обоих случаях я приняла отрицательные решения. И в завершение шли самые крупные вопросы. Смеяться или плакать? Оставаться или уезжать? И то роковое решение, с которого началась полоса неудач. Один из тех навязчивых вопросов, который начинается у подножия пирамиды, а затем прорывается на вершину, когда меньше всего ожидаешь этого.

Если замужество подобно пейзажу, то на северном норфолкском побережье тем летом, я думаю, я достигла моего естества. Я оглядываюсь на себя с берега и вижу простирающиеся болота и за ними линию страдающих артритом деревьев, их ветви изогнулись в непредсказуемых позах под порывами ветра. А впереди было море, суровое и вероломное. В зависимости от прилива оно могло либо нести тебя милю за милей вдоль побережья до Кромера[95], либо вдаль по направлению к Голландии.

Я видела, откуда я пришла, но не видела, куда иду. Я представляла себя на борту одного из огромных пассажирских кораблей, дрейфовавших на горизонте, в качестве предмета багажа с надписью на боку «Пункт назначения неизвестен».

Мои уши внутри так ломило от холода, что даже боль в горле не казалась мне столь ужасной. Это успокаивало. Я чувствовала себя ничтожной по сравнению с силами природы. Они позволяли мне сбежать от себя на некоторое время. Мы стояли в ряд на берегу, наклонившись вперед против ветра, нагнув головы, прижавшись друг к другу, как солдаты при отступлении; Фред держал нас за руки, поскольку мы боялись, что сильный порыв ветра может свалить его; Джо боялся, что его, как Дороти в начале книги «Волшебник из страны Оз», ветром унесет на небо.