Десяти крошечных вздохов - К. Такер

Вспышка света отвлекла нас обеих. Она была светом фар и находилась близко. Слишком близко.

Мое тело дернулось, когда Ауди отца столкнулась с чем-то, а ремень безопасности врезался в шею от силы удара. Словно взрыв, воздух разорвал оглушительный звук. Через несколько секунд он прекратился, и остались только тишина и странное ощущение жути, словно все мои органы чувств парализовало, но при этом они работали в усиленном режиме.

— Что случилось?

Ничего. Никакого ответа.

— Дженни?

Я посмотрела в сторону. Все погрузилось во тьму, но света было достаточно, чтобы я поняла, что она больше не сидит за рулем. И поняла, что у нас проблемы.

— Дженни? — снова позвала ее я. Голос мой дрожал.

Я смогла отстегнуть ремень безопасности и открыть дверь машины. Вот что имеют в виду, говоря «протрезвел от испуга». В таком состоянии сейчас нахожусь и я, обходя машину спереди, едва замечая шипение двигателя и дым, поднимающийся из-под искореженного капота. Машина разбита всмятку. Я руками вцепилась в свои волосы, когда на меня накатила паника.

— О, Господи, папа меня...

Я остановилась, как вкопанная, увидев на земле пару сандалий.

Сандалии Дженни.

— Дженни! — закричала я, рванувшись к небольшому участку земли, поросшему травой, где лицом вниз лежала Дженни. Она не шевелилась. — Дженни!

Я потрясла ее. Но она не ответила.

Мне нужно найти помощь. Мне нужно найти телефон. Нужно...

Тогда я и заметила еще одну груду металла.

Другой автомобиль.

И его состояние было намного хуже, чем состояние Ауди.

Внутри, словно все упало. Я едва могла различить очертания находящихся в машине людей. Я поднялась на ноги и начала неистово размахивать руками, ни о чем не подумав.

— Помогите! — закричала я.

Но смысла в этом не было. Мы находились на темной дороге, окруженной лесом, посреди пустоты.

Бросив, наконец, это дело, я подобралась к машине. Биение сердца гулко отдавалось в ушах.

— Эй? — прошептала я.

Не знаю, чего я боялась больше: услышать что-то или вообще ничего.

Мне никто не ответил.

Я наклонилась ближе и прищурилась, пытаясь рассмотреть что-нибудь через разбитое стекло. Я ничего не видела...слишком темно...

Щелк. Щелк. Щелк...

Внезапно на меня хлынул поток света, словно включились прожекторы, освещая ужасающую сцену. Пара взрослых сидела, сгорбившись, на передних сиденьях, и мне пришлось отвести взгляд, потому что месиво из окровавленной плоти было слишком отвратительным, чтобы я могла это выдержать.

Было слишком поздно им помогать. Я просто знала это.

Но сзади тоже кто-то сидел. Я подбежала туда и заглянула внутрь, увидев изломанное тело с копной волос цвета вороного крыла, прижатое к искривленной двери автомобиля.

— О, Господи, — я тяжело вдохнула, а колени подогнулись.

Это Ливи.

Какого черта она делает в этой машине?

— Кейси.

От звука моего имени сердце, словно сжали ледяные пальцы. Я заглянула глубже и увидела длинную, темную фигуру, сидящую рядом с ней. Трент. И он ранен. Сильно. Но он находится в сознании и смотрит на меня напряженным взглядом.

— Ты убила моих родителей, Кейси. Ты — убийца.

Медсестра, работающая в ночную смену, Сара, вбежала в комнату в тот момент, когда я очнулась, крича изо всех сил.

— Все нормально, Кейси. Тише. Все в порядке.

Она водила рукой по моей спине медленными, круговыми движениями. По всему телу выступил холодный пот. Она продолжала меня успокаивать, даже когда я свернулась калачиком, крепко прижав колени к груди.

— Этот кошмар был необыкновенно плохим, Кейси. — Она уже несколько раз приходила ко мне во время этих ночных эпизодов. — Что тебе приснилось?

Я заметила, что она не спрашивала, хочу ли я об этом говорить. Она полагала, что это необходимо, хочу я того или нет. В этом состояла особенность этого места. Все, чего они от меня хотели, — это разговор. А все, чего хотела я, — хранить молчание.

— Эмм, Кейси?

Я сглотнула колющий горло комок.

— Сочувствие.

* * *

— Может, Вы и правы.

Брови доктора Штейнера вопросительно изогнулись.

— Ты о том сне, который видела прошлой ночью?

Мой хмурый вид подтвердил его правоту.

— Да, Сара рассказала мне. Она хотела, чтобы я был в курсе, на случай каких-либо проблем. В этом заключается ее работа. Она не предавала тебя. — Он говорил так, словно эту фразу повторил уже множество раз. — Что именно произошло?

По какой-то причине я пересказала ему весь кошмар, с начала до конца. По телу бегали мурашки, когда я воспроизводила его в памяти.

— И что именно сделало его таким ужасным?

Я склонила голову на бок и взглянула на доктора. Очевидно, он меня не слушал.

— Вы о чем? Все были мертвы. Дженни была мертва, родители Трента были мертвы. Я убила Ливи. Это было просто...так ужасно!

— Ты убила Ливи?

— Ну, да. Это моя вина.

— Хмм... — он кивнул, но ничего больше не сказал. — Что ты испытала, увидев лежащую замертво Дженни?

При мысли об этом я прижала руки к животу.

— То есть ты скорбела по ней, — ответил он за меня.

— Конечно, да. Она была мертва. Я — не социопат.

— Но она вела автомобиль, который врезался в семью Трента. В Ливи. Как это вообще возможно, что ты по ней скорбела?

Я пробормотала быстрее, чем подумала.

— Потому что это Дженни. Она никогда не захотела бы ранить кого-то. Она не сделала этого специально...

Я резко остановилась и взглянула на него, когда до меня дошел смысл слов.

— Саша — не Дженни. Я понимаю, что Вы делаете.

— И что же я делаю?

— Вы пытаетесь заставить меня посмотреть на Сашу и Трента, как на людей, которые смеются, плачут и имеют семьи.

Его «всезнающие» брови поднялись.

— Это не то же самое! Я ненавижу их! Я ненавижу Трента! Он — убийца!

Доктор Штейнер выпрыгнул из своего кресла и подбежал к полке с книгами, вытащив самый большой из ранее виденных мною словарей. Он подлетел ко мне и швырнул его мне на колени.

— Вот. Посмотри слово «убийца», Кейси. Смотри! Ищи его! — Он меня не дождался, вероятно, почувствовав, что донес до меня свою ослиную точку зрения. — Ты — неглупая девушка, Кейси. Ты можешь прятаться за этим словом или можешь принять все, как есть. Трент— не убийца, и ты его не ненавидишь. Ты знаешь, что и то, и то — правда, так что прекрати лгать мне и, что еще более важно, прекрати лгать самой себе.

— Да, я ненавижу их, — выплюнула я, но мой голос потерял былую силу.