Тишина - Э. К. Блэр

class="p">Глава 31

Деклан

Элизабет все еще спит в постели, когда я возвращаюсь домой после долгого дня встреч. Дни похожи друг на друга. У нее разбито сердце, и она пытается справиться с потерей отца во второй раз в своей жизни, поэтому я не хотел давить на нее слишком сильно. Но я волнуюсь. Она жила в тенях тьмы с тех пор, как мы вернулись из Штатов. Однако меня беспокоит нечто большее, чем хандра. После моего разговора с Лакланом на днях я пришел домой и услышал ее голос, доносящийся из спальни. Но она была там одна. Когда я открыл дверь, то увидел, что она плакала, поэтому решил не расспрашивать ее.

Мне приходится напоминать себе, какая она все еще хрупкая. Это было не так давно, когда она полностью сломалась после того, как узнала о своей матери, и ей пришлось принимать лекарства. С той ночи она пережила всего несколько эпизодов, но ни один из них не был таким масштабным.

Подойдя к краю кровати, я наблюдаю за тем, как она мирно спит. У нее мягкое лицо и ровное дыхание. Я провожу тыльной стороной пальцев по ее щеке, чувствуя тепло ее гладкой кожи. Наконец — то я могу смотреть на нее без того, чтобы прошлое подпитывало мою ненависть к ней. Я больше не хочу причинять ей боль и страдание. Я больше не хочу наказывать ее.

То, что я увидел ее с отцом, помогло залечить раны, которые она нанесла своим обманом. Впервые я увидел сквозь все стены, которые она возводила всю свою жизнь, саму суть того, кто она есть. Наблюдая за ней вместе с ним, слушая их истории и узнавая о том, какой она была маленькой девочкой, я внезапно увидел ее насквозь, и я, наконец, смог увидеть чистоту и мягкость, которые скрывались за годами, которые ожесточили ее.

Я позволяю ей поспать, а сам иду в шкаф, чтобы повесить свой пиджак, и когда я иду в ванную, чтобы ополоснуть лицо холодной водой, я понимаю, что забыл захватить полотенце для рук. Закрыв кран, я захожу в туалетную комнату и достаю полотенце из шкафчика для белья. Именно тогда я смотрю вниз и замечаю, что что — то лежит на дне унитаза. Я включаю свет и обнаруживаю, что это крошечная голубая таблетка, наполовину растворенная в воде.

Я подхожу к ее раковине и беру бутылочку с рецептом, чтобы убедиться, что это та же таблетка.

Она лгала мне.

Я должен задаться вопросом, почему она выбросила таблетку, вместо того чтобы принять ее, ведь ей нужно принимать их каждый день.

Возвращаясь в спальню, я сажусь на край кровати, где она все еще спит. Прогиб матраса подо мной заставляет ее пошевелиться и проснуться. Ее глаза распахиваются, и я осторожно беру ее за руку.

— Ты долго спала? — спросил я.

Она смотрит на часы на прикроватном столике и отвечает:

— Не слишком долго. Как прошел твой день?

— Суетливо. А как насчет твоего?

Она вздыхает, когда садится и снова откидывается на спинку кровати.

— Так же, что и днем ранее.

— Ты не забыла принять сегодня свою таблетку?

— Да, — отвечает она с любопытным выражением на лице. — Почему ты спрашиваешь?

— Ты знаешь, как важно принимать их каждый день, не так ли?

Раздражение окрашивает ее глаза.

— Да, Деклан. Я знаю. Зачем ты мне это рассказываешь?

— Потому что я хочу, чтобы ты заботилась о себе.

— Я забочусь.

— Тогда скажи мне, почему твоя таблетка на дне унитаза.

Ее глаза вспыхивают, расширяясь на мимолетную секунду, но я улавливаю это.

— Ты не хочешь объяснить мне, почему?

Ее горло сжимается, когда она с трудом глотает, и она медленно качает головой. Она напугана.

— Как давно ты этим занимаешься?

— Я могу сама о себе позаботиться. Мне не нужно, чтобы ты воспитывал меня, — огрызается она.

Я повышаю голос, требуя:

— Как долго?

— Я в порядке. Они мне не нужны.

— Как долго, Элизабет?

Она делает глубокий вдох, собираясь с духом, чтобы сразиться со мной, когда признается:

— С тех пор, как я их получила.

Я стискиваю зубы в попытке умерить свой гнев, и когда она замечает смену моего настроения, она пытается уговорить меня.

— Деклан, я в порядке.

— Ты не в порядке.

— Я в порядке.

— Я слышал, как ты с кем — то разговаривала прошлой ночью, но здесь никого не было, — говорю я, окликая ее.

— О чем ты говоришь?

Я встаю и отступаю на несколько шагов, чувствуя, как растет мое раздражение. — Ты была в этой комнате с закрытой дверью. Ты с кем — то разговаривала. Кто это был? И не смей кормить меня ложью.

Ее взгляд устремляется в угол комнаты, и когда я перевожу взгляд на окно, где она сосредоточена, правда поражает меня.

Пик.

Я поворачиваюсь и делаю несколько шагов по направлению к ней.

— На что ты смотришь?

Ее глаза, теперь наполненные слезами, снова переводятся на меня.

— Мне нужно, чтобы ты поговорила со мной, — умоляю я, снова садясь на кровать рядом с ней. — Это твой брат? Ты снова с ним встречаешься?

Элизабет

— Не лги ему.

Я окончательно поймана. Он собирается сбежать теперь, когда знает, что я сумасшедшая и что я лгала ему. Паника пронзает мое тело, когда Деклан пристально смотрит на меня.

— Поверь мне, Элизабет. Доверься мне настолько, чтобы рассказать.

Он берет мои руки в свои, и я вижу, как его переполняет беспокойство.

— Так вот на кого ты смотришь? Он здесь?

Я закрываю глаза, боясь, какой будет его реакция, но я не могу спрятаться от правды, которую он теперь знает. Мои руки дрожат в его руках, когда я, наконец, киваю головой в знак согласия.

— Он здесь?

Я снова киваю, и когда набираюсь смелости открыть глаза, признаюсь:

— Он мне нужен.

— Детка, — выдыхает он, обхватывая мою щеку одной рукой. — Ты не можешь так поступить с собой. Это вредно для здоровья, а ты мне нужна здоровой.

— Но… он мой брат.

— Он мертв.

Я моргаю, и по щекам текут слезы.

— Я знаю это. Но он все еще нужен мне.

— Нуждайся больше во мне.

Его слова выдают неуверенность, о которой я и не подозревала. Я смотрю в его глаза, по — настоящему смотрю — и вижу то, чего никогда раньше не видела — неуверенность в себе. Зелень в его глазах становится ярче, создавая эффект непролитых слез, которые грозят пролиться.

— Ты действительно нужен мне, — говорю я ему.

— Этого недостаточно.

— Не смей выбирать