Проклятие Шалиона - Лоис Буджолд

— А потом?

— Потом… ничего. Я проснулся в предутреннем тумане, больной, замёрзший, чувствуя себя полным идиотом. Нет, погодите-ка… я видел сон. Мне снился кошмар, я видел, как умирал Дондо. Но я знал, что проиграл. Тогда я встал и полез по крышам, чтобы вернуться в постель. А потом ворвался ди Джиронал…

Умегат побарабанил пальцами по столу, глядя на Кэсерила из-под полуприкрытых век; затем он стал изучать его с закрытыми глазами. Снова открыл их.

— Милорд, можно мне осмотреть вас?

— Хорошо… — На короткое мгновение, пока рокнарец вставал, шёл к нему и наклонялся, Кэсерил испугался некой нежеланной ласки с его стороны, но прикосновения Умегата были точными и профессиональными, как у опытного врача: лоб, лицо, шея, позвоночник, сердце, живот… Кэсерил напрягся, но руки Умегата дальше не двинулись. Когда он закончил осмотр, лицо его было задумчивым. Рокнарец направился к двери, где в углу, в большой корзине, стоял ещё один кувшин с вином, и принёс его на стол. Кэсерил показал жестом, что вина ему больше не нужно, и отодвинул чашку.

— Мне, пожалуй, хватит. Я буду спотыкаться по дороге к себе, если выпью ещё.

— Мои грумы проводят вас чуть погодя. Нет? — Умегат пожал плечами, наполнил свою чашку и сел. Его палец вывел на скатерти маленький узор, потом ещё и ещё — три раза. Кэсерил не знал, были ли это священные символы или просто нервические движения. Наконец Умегат заговорил:

— Исходя из свидетельства священных животных, ни один из богов не принял душу Дондо ди Джиронала. Обычно это говорит о том, что неприкаянная душа блуждает по миру; родственники и друзья — а также враги — бросаются подносить дары и оплачивать ритуалы и молитвы храма, кто ради самого покойного, кто ради собственной безопасности.

— Уверен, — горько произнёс Кэсерил, — что у Дондо будут все молитвы, какие только можно купить за деньги.

— Надеюсь.

— Почему? Что…

«Что ты увидел? Что ты знаешь?»

Умегат поднял глаза на своего собеседника и вздохнул.

— Дух Дондо захвачен демоном смерти, но богу он не передан. Это нам известно. Я полагаю, что демон смерти не может вернуться к своему господину, поскольку ему помешали забрать вторую, уравновешивающую душу.

Кэсерил облизнул губы и настороженно спросил:

— Как это — помешали?

— Думаю, что в тот момент, когда демон собирался это сделать, он был пленён — схвачен, связан, если вам угодно — другим таинством, происходившим одновременно с первым. Судя по разнообразным цветовым вспышкам в вашей ауре, здесь прослеживается влияние святой милосердной руки леди Весны. Если я прав, служители храма могут спокойно ложиться почивать, так как дух Дондо здесь не остался. Он привязан к демону смерти, а тот, в свою очередь, — ко второй душе, которая неразрывно связана с принадлежащим ей живым телом. — Палец Умегата указал на Кэсерила. — Он здесь.

Челюсть Кэсерила отвисла. Он уставился вниз, на свой болезненный вздувшийся живот, потом перевёл глаза на святого… тот был сам поражён своим открытием. Кэсерил вспомнил не отстававших от него теперь воронов Фонсы. Яростный протест вскипел в душе, но с уст не сорвался, будучи остановлен видом сияющей светлой ауры Умегата.

— Но я вчера не молился Дочери!

— Значит, это делал кто-то другой.

«Исель».

— Принцесса говорит, что молилась. Вы видели её такой, какой увидел сегодня я? — Кэсерил произвёл странные, неописуемые движения руками, не в силах выразить словами то, что видел вокруг Исель. — Это то, что вы видите во мне? Исель видит меня так же, как и я её?

— Она говорила что-нибудь об этом?

— Нет. Но я тоже ничего не сказал.

Умегат снова посмотрел на него.

— Когда вы были на архипелаге, доводилось ли вам видеть ночное море, которого коснулась Мать? Когда в кильватере корабля, в разбегающихся волнах рождается зелёное сияние?

— Да.

— То, что вы видели вокруг Исель, — это в некотором роде кильватер. След прохождения Дочери, шлейф духов в воздухе. То, что я вижу у вас, — не след, а Присутствие. Благословение. Куда более интенсивное. Ваша корона потихоньку меркнет — священные животные уже не будут так очарованы вами через пару дней, — но в центре я вижу плотное сине-сапфировое ядро, внутрь которого мой внутренний взор проникнуть не может. Думаю, это то самое место заточения. — Он сложил ладони, словно держа в них живую ящерку или ещё какую-то мелкую зверюшку.

Кэсерил проглотил слюну и переспросил:

— Так, значит, богиня превратила мой живот в небольшой филиал ада? Один демон, одна грешная душа; они заперты вместе, как две змеи в бутылке.

Он прижал к животу руки с согнутыми напряжёнными пальцами, как будто собираясь вырвать свои внутренности.

— И вы называете это благословением?

Глаза Умегата смотрели серьёзно, а брови сочувственно приподнялись.

— Что такое благословение, как не проклятие, если посмотреть на него с иной точки зрения. Если это хоть как-то вас утешит, мне кажется, душа Дондо ди Джиронала куда менее счастлива вследствие подобного стечения обстоятельств. — После небольшой паузы он добавил: — Однако не могу представить, что это доставляет удовольствие и демону.

Кэсерил чуть не свалился со стула.

— Пятеро богов! Как мне избавиться от этого… этого… этого кошмара?!

Умегат поднял руку, успокаивая его.

— Я посоветовал бы вам… не слишком беспокоиться и нервничать насчёт этого. Последствия могут быть самыми плачевными.

— Плачевными? Как может что-нибудь быть более плачевным, чем этот ужас?

— Э-э… — Умегат откинулся назад и сложил ладони вместе. — Самый простой путь снять… э-э… благословение — это ваша смерть. Тогда ваша душа освободится от материального тела, и демон сможет улететь к Бастарду с обеими душами.

Холодная волна окатила Кэсерила, когда он вспомнил, что едва не упал с крыши прошлой ночью из-за спазмов в животе. Убежище от пьяного страха он нашёл в спокойной иронии. И сказал, вздохнув:

— О, замечательно. А вы не можете предложить иной способ лечения, доктор?

Губы Умегата скривились, он задумчиво пошевелил пальцами.

— С другой стороны, пропадёт ли благословение, если леди уберёт свою руку? — Он раскрыл руки, словно выпуская птицу. — Тогда, наверное, демон немедленно закончит своё дело. У него нет выбора — демоны не обладают свободной волей. Вы не можете спорить или убеждать его. С ними вообще бесполезно разговаривать.

— Вы хотите сказать, что я могу умереть в любой момент?

— Да. Это как-то отличается от вашей вчерашней жизни? — Умегат склонил голову набок.

Кэсерил фыркнул. И раньше было довольно неуютно, но всё же не так, как сейчас. Похоже, Умегат — весьма смышлёный святой. Этого Кэсерил никак не ожидал. Встречался ли он со святыми раньше?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});