Огненное прикосновение - Линда Ховард

Да, чертовски трудная задачка. Дело не только в том, что рассказанная история заинтересовала его. Вместе с прочими мелочами, которые его и раньше тревожили, вроде необычно большой награды или доказательств" того, что Маккей вовсе не такой хладнокровный убийца, каким его изображала молва, приходилось учитывать и то, что эта невероятная история могла просто оказаться правдой. Он поступит по справедливости, но это значит, что для торжества правосудия ему придется проверить истинность этой истории, а это легче сказать, чем сделать. Этуотер вздохнул: ладно, идя в судебные исполнители, он не рассчитывал на легкую работу.

Даже выбраться из этого стойбища было чуток затруднительно. Воин-гигант хмурился и поигрывал ружьем. Не годится сбрасывать его со счета.

Этуотер принял решение. Он устало вздохнул, поднимаясь с земли: теперь его жизнь здорово осложнилась, и он подозревал, что будет еще хуже.

Подойдя к Рейфу, Этуотер вынул из-за пояса нож. Энни поспешно вскочила.

– Эти апачи выглядят слегка недовольными, – сказал Этуотер. – Может быть, им не нравится, что я тебя связал, а может, они не любят белых – точно трудно сказать. На тот случай, если они возражают именно против веревки на твоих руках, я рискну развязать их. Но не спущу с тебя глаз ни на минуту. Даже не думай пытаться сбежать, – кисло предупредил Этуотер. – Я определенно закипаю, когда из меня делают идиота. Простите, мэм. Я тебя прирежу и глазом не моргну, если ты попытаешься ускользнуть. Дальше, я хочу отвезти тебя в Новый Орлеан, чтобы проверить эту твою невероятную историю. Глупо было бы требовать от тебя слова, что ты не сбежишь, поэтому я не стану этого делать. Я просто буду держать поближе к себе дока, потому что, мне кажется, без нее ты не уйдешь. Дальше, как тебе кажется, эти апачи очень обидятся, когда мы уедем?

Глаза Рейфа смотрели ясно и твердо.

– Думаю, мы это сейчас выясним.

Не имело смысла тянуть с отъездом до следующего дня. Лошади хорошо отдохнули, и, по правде говоря, Рейф тоже был рад убраться из стойбища, пока остальные воины не пришли в себя. Вполне хватало и тех нескольких индейцев, которые выбрались из вигвамов, когда Рейф седлал коней, и все они были хорошо вооружены. Несколько скво тоже вышли наружу, но большинство из них оставалось в хижинах с больными, которые все еще нуждались в уходе. Под орлиным взором Этуотера Энни на минутку зашла в вигвам взгля-нуть на девочку и была вознаграждена улыбкой, приоткрыв-шей два маленьких зуба. Она все еще была горячей, но энер-гично жевала кусочек кожи. Мать застенчиво положила ла-донь на руку Энни и произнесла несколько фраз с благодарностью в голосе, которая была понятна без всяких слов.

Воины следили за ними загадочными взглядами. Самый большой из них, почти такой же высокий, как Рейф, спрашивал себя. сможет ли он когда-нибудь понять белых людей. Между их народами существовала вражда, и все же белый воин и его женщина, волшебница, трудились изо всех сил, спасая племя. Воин даже припоминал, как лежал почти голым, пока белый воин охлаждал его водой, в это невозможно было поверить. А эта волшебница... он никогда прежде не ощущал таких прикосновений. Ее ладони успокаивали, он чувствовал, как по телу разливается покой. Она приносила отдохновение, облегчала его борьбу с лихорадкой, заживо пожиравшей его. И она спасла ребенка Лозан, когда, по словам Джакали, малышка была настолько близка к царству духов, что в ее тельце не осталось дыхания. Волшебство белой женщины было истинным, и белый воин знал ей цену – он надежно охранял ее. Это хорошо.

Затем приехал этот второй белый, наставил свое ружье на белого воина и связал его веревкой, как пленника. Джакали пришла в ярость, пыталась заставить его застрелить нового пришельца, но он ждал, желая посмотреть, что произойдет. Трое белых людей сели и произнесли множество своих странно звучащих слов, а потом старый перерезал веревки на белом воине, и теперь они уезжали вместе. Да, Белые Глаза действительно странные люди. Как он ни благодарен волшебнице, но был рад видеть, что они уезжают.

Однако они поедут на восток, через земли его Народа, и им, вероятно, потребуется его защита. Мало было белых, которых Народ мог назвать своими друзьями: позор падет на него, если он позволит, чтобы их убили. Поэтому он достал расшитый бисером амулет и сказал что-то Джакали, а та отнесла его волшебнице, чьи светлые волосы сияли вокруг лица как лучи солнца. Старый белый знал немного язык Народа и передал волшебнице его слова, после того как Джакали произнесла их. И волшебница улыбнулась. Находившийся рядом с ней белый воин следил за всем острым взглядом, охраняя свою женщину, как ему и положено.

Воин радовался, видя, как они уезжают из его стойбища.

* * *

Энни вертела бисерный амулет в руках, рассматривая сложный узор. Это была искусно сделанная вещица, и Этуо-тер объяснил, что она подобна охранной грамоте и пропуску. Не совсем то же самое, но точнее он не мог объяснить. Такое объяснение Энни вполне удовлетворило.

Чтобы добраться до Нового Орлеана, им понадобятся недели: придется пересечь штаты Нью-Мексико, Техас и Луизиана. Этуотер заикнулся о том, чтобы сесть в поезд, но Рейф резко отверг эту идею, что совершенно испортило судебному исполнителю настроение.

Когда они выехали из поля зрения апачей, Этуотер внезапно нацелил дробовик на Рейфа. Так как он не вернул Рейфу оружия, Рейф ничего не мог поделать, только холодно смотрел в лицо судебному исполнителю.

– Полагаю, мне незачем беспокоиться насчет того, как добраться до Нового Орлеана, – сказал Рейф.

– О, мы все равно едем туда, – ответил Этуотер. – Просто я не настолько доверяю тебе, чтобы оставить на свободе. Ну, я уже предупредил тебя, что не люблю, когда меня дурачат, однако некоторые и раньше не принимали мои предупреждения всерьез. Я собираюсь лишить тебя возможности поддаться искушению, так сказать. Руки за спину.

Рейф подчинился. Выражение его лица оставалось непроницаемым. Энни подъехала на своем мерине поближе, и Этуотер предостерегающе посмотрел на нее.

– Держитесь подальше, мэм. Так надо.

– Но в этом нет никакой необходимости, – запротестовала она. – Мы хотим выяснить все гораздо больше, чем вы сами. Зачем нам убегать?

Он покачал головой.

– Спорить бессмысленно. Не думаю, чтобы из меня вышел хороший слуга закона, если бы я верил на слово любому преступнику, когда он клянется не убегать.

– Оставь, Энни, – произнес Рейф. – Я от этого не умру.

По собственному опыту Энни знала, как это неудобно, а ведь Рейф связал ей тогда руки спереди, а не за спиной. Она подумала – не устроить ли Этуотеру ловушку самой, но он был им нужен: он обладал властью предпринимать определенные действия, и наверняка даже те, кто охотятся за Рейфом дважды подумают, прежде чем выстрелить в федерального судебного исполнителя.