Все арестованы! - Андрей Белянин

Шеф приказал нам с Чмунком взять с собой табельное оружие, по две пары наручников, дополнительную резиновую дубинку, набор гранат (две противопехотные, одну противотанковую), ножи морской пехоты, баллончик с нервно-паралитическим газом и четыре отравленные ириски. Конфеты обычно использовались профессиональными шпионами для обезвреживания агентов противника за мирным кофепитием. Чем они могли помочь в охране музейного экспоната — непонятно. Но полная готовность есть полная готовность!

Чмунк дежурил с семи утра до обеда, после обеда была моя смена. Я пришёл за полчаса до назначенного срока, внутри была куча народу. Мне с трудом удалось пробиться к теловару сквозь плотную толпу, к тому же музейные охранники вдруг решили показать власть, дважды проверив моё удостоверение и полицейский значок. Пришлось в довольно жёсткой форме напомнить, кто они, а кто я, пригрозив в следующий раз не закрывать глаза на пьянство кое-кого из них в баре. Горгул сделал непроницаемое лицо, но тем не менее уступил мне дорогу.

А второй охранник, во время нашего разговора постоянно почёсывающий себя за ухом, махнул рукой и каким-то порыкивающим голосом протянул:

— Да ладно тебе, не такие уж они плохие ребята, эти полицейские.

— Сам знаю, — огрызнулся горгул. — Твоя смена закончилась, дружочек, вот и иди домой, попей пивка, погрызи косточку. Да не проспи, как в прошлый раз, я не обязан ждать тебя всё утречко.

Охранники везде одинаковы, подумал я, не ввязываясь в пустые разборки и протискиваясь мимо них в главный выставочный зал.

— Как обстановка? — кивнул я вождю, по-военному прикладывая два пальца к виску.

— Всё тихо, брат Блестящая Бляха.

— Да уж, тишиной здесь и не пахнет, — улыбнулся я, рассматривая толпящийся вокруг редкостного экспоната народ. — Никто не проявлял повышенного интереса?

— Многие дышали неровно. Были те, кто пускал слюну. Трое вслух сказали, что хотели бы забрать эту драгоценность в свой вигвам. Но это были лишь хвастливые речи, настоящий охотник берёт, не спрашивая разрешения.

— Согласен. Ну что ж, пост принят, можешь идти отдыхать. Да, и загляни к шефу. Он хочет получить отчёт о дежурстве сразу же. Всё-таки это серьёзное общественное мероприятие.

— Хук, брат мой! Если понадобится помощь, ты знаешь, что мой томагавк давно не пробовал крови.

— Искренне надеюсь, что и сегодня мы обойдёмся без него, — пробормотал я себе под нос, изо всех сил пряча улыбку. Просто не хотелось обижать товарища, Чунгачмунк всегда относился к таким вещам очень серьёзно.

Индеец ушёл, а я, заняв позицию поудобнее (шлем в поле максимального обзора), при этом никому не мешая и оставаясь незаметным, следил за экспонатом и посетителями выставки, прислушиваясь к разговорам.

— Ух ты, сколько золота!

— Мне бы хоть один такой рог обломать…

— Здесь офицер, он тебе живо твои рога пообломает.

— А, это тот, приезжий. Да, с этими славянами лучше не связываться.

— И не говори, варвары…

У меня действительно возникло жгучее желание обломать рога обоим. Но не хотелось делать из клинических идиотов святых мучеников. Пришлось ограничиться предупреждением — коснуться левой рукой кобуры пистолета и показать клыки. Болтуны мигом исчезли из поля зрения, делая вид, что они вообще немые.

Остаток дня прошёл примерно за той же пустопорожней болтовнёй рядовых посетителей, которых к вечеру не убавилось, а даже стало больше. Поэтому время посещения выставки, ввиду того что она была всего один день, решено было продлить до восьми вечера, несмотря на то что сам музей в обычные дни работал до пяти. Наконец все начали расходиться, после семи вечера это были уже скорее случайно забредшие прохожие, удивлённые тем, что музей открыт, чем специально пришедшие посмотреть на корону горожане. После половины восьмого зашёл только один интересующийся — медведь-оборотень. Но при виде меня он забормотал, что просто ошибся адресом, решив, будто здесь бар и можно выпить. После чего, пошатываясь, быстро покинул музей.

Ко мне подошёл ночной охранник горгул.

— Ну что, кажется, пора закрываться…

— А корона? — не понял я. — Когда за ней приедут?

— Её оставляют до завтра. Те, кто её привёз из национальной галерейки, на банкете у мэра. Банкетик по случаю такого важного события для нашего города: слова благодарности с обеих сторон, обещания продолжения взаимовыгодного сотрудничества и всё такое прочее, бла-бла-бла… Сам понимаешь. — Он с ехидной усмешкой кивнул на корону. — Типа новые культурные связи от столицы к провинции. Чушь, конечно, но как не попилить бюджет на народное образованьице…

— Так что нам делать? Где ваш директор?

— Он велел сторожить до утра. Ничего, в первый раз, что ли?

Я набрал номер Жерара и доложил о новых обстоятельствах.

— Шеф, корона остаётся в музее до завтрашнего дня. Мне дежурить всю ночь?

На той стороне трубки доносилась громкая музыка, шум голосов, пьяный смех. Понятно, его тоже пригласили на вечеринку как главного представителя охраны правопорядка в городе.

— A-а, Брадзинский! Простите, я совсем о вас забыл. Нас тут с женой позвали на одно мероприятие. Кхе-кхе… Да, да, иду, дорогая! Так вот, оставайтесь там. За этим шлемом надо присмотреть до утра.

— Вообще-то у меня были свои планы на вечер.

— Ваши планы на встречу отменяются. Мадемуазель Фурье тоже здесь.

— Что она там делает? — на автомате повысил голос я.

— Танцует голой на столе. Шучу-шучу! Берёт интервью у приезжих музейщиков, пока они пьяны.

— Но она даже не зашла посмотреть выставку.

— Ну что я могу сказать, — честно вздохнул комиссар. — Похоже, госпожа Фурье решила переквалифицироваться в гламурные светские журналисты. Так сказать, сменить амплуа. Да, я уже почти пришёл, дорогая! Удачи, сержант.

Послышались пустые гудки. Я уныло посмотрел на горгула и кивнул:

— Мне приказано остаться с вами.

— Прекрасно, вдвоём веселее. Пойду заварю кофейку, сержант… — вопросительно закончил он.

— Брадзинский, — напомнил я.

— Ах да, о вас все говорят. Но у вас такая труднозапоминаемая фамилия, хе-хе, извиняюсь, конечно.

— А вы… — Я посмотрел на бейджик. — Эжен Сюсю? Странное имя для охранника, но рад знакомству.

Охранник усмехнулся, опуская глаза. Неприятная личность, возможно, были приводы в прошлом. Но скорее всего я просто в плохом настроении. Меня кинул шеф, но это не главное, хуже, что получается, я весь день напрасно прождал Эльвиру. Хотел показать ей выставку, вместе обсудить знаменитую корону, попросить кого-нибудь сфотографировать нас на её фоне. Это обычным посетителям нельзя, а у полиции всегда есть маленькие льготы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});