Похититель душ - Энн Бенсон

– А вторая вещь?

Он нервно откашлялся.

– Я помню, мне показалось, будто милорд, скорее… возбужден, чем расстроен. Тогда становится понятной его улыбка.

Я достала платок и, не смущаясь, принялась вытирать слезы.

– А вы не заметили на одежде милорда крови?

Он помолчал, пытаясь вспомнить, и через несколько мгновений сказал:

– Заметил. На плаще, где-то в районе живота. Впрочем, вся его одежда была в беспорядке; я решил, что он упал и поранился, а потом вытер руки о плащ. На руках у него тоже была кровь, но я видел, что они порезаны и разбиты. Он сказал, что бежал через лес, не разбирая дороги и не обращая внимания на ветки. Мне его объяснение показалось разумным. Он сам это сказал, не дожидаясь вопросов.

Когда я увидела его руки несколько дней спустя, все ладони были в корках. Повитуха наложила повязку с мазью, чтобы они быстрее зажили, но милорду сначала не удавалось сжать руку в кулак из-за одного особенно глубокого пореза на правой ладони. И он ни за что не хотел показать мне свои раны; говорил, что разжимать кулак ему больно, а у меня не осталось сил протестовать, так глубоко я погрузилась в свое горе.

Я откинулась на спинку стула и попыталась вспомнить, во что был одет Мишель в тот день; подробности, запрятанные глубоко в моей собственной памяти. На поверхность всплыло изображение синего плаща и желтой туники. И то и другое наверняка отдали какому-нибудь бедному родственнику, если кровь не удалось отстирать. Никто из прачек про это не говорил, и мне стало интересно, попала ли к ним в руки эта одежда.

– И никто из лесников, находившихся в тот день поблизости, не слышал никаких необычных звуков. Все знали, что случилось в лесу, но никто не пришел, чтобы рассказать об этом.

Да, я ничего не слышала ни про каких свидетелей. Мой сын был храбрым мальчиком для своих лет, обожал приключения и обладал силой воли – он не сдался бы просто, встретившись с диким кабаном. Он бы бросился бежать, кричал бы, попытался отбиться. Он не умер бы без сопротивления. Я не сомневалась, что он стал бы звать на помощь, и кто-то должен был его услышать.

Может быть, милорд слышал его крики, но бросил на произвол судьбы?

– Месье, дикие кабаны часто пожирают свою добычу?

Марсель отвернулся, чтобы не встречаться со мной глазами.

– Месье?

– Нет, мадам. Они злобные существа, но убивают, как правило, чтобы защитить себя.

В тысячный раз я задала себе вопрос, который мучил меня с того самого злополучного дня. Я не сдержалась и произнесла его вслух:

– Тогда почему, Боже, почему тело Мишеля так и не было найдено?

– Это остается для всех загадкой, мадам.

Из замка сразу же вышел отряд, и Этьен среди них, на поиски нашего сына. Из конюшен взяли всех лошадей. С солдатами отправилась и наша повитуха, мадам Катрин Карли, которая должна была позаботиться о Мишеле, если его найдут раненым.

Они вернулись невероятно взволнованные, когда уже начало темнеть. Но мадам Карли, которая обожала звук собственного голоса, показалась мне на удивление тихой и молчаливой и оставалась такой около двух недель.

Когда я рассказала смотрителю об этой замеченной мною странности, он ответил:

– Да, я помню, она и мне казалась на редкость мрачной в те дни.

Когда наш тяжелый разговор исчерпал себя, он умер естественной смертью. Мы попытались исправить настроение отличным ужином из перепелок и escargots[53], с репой и прекрасным хрустящим хлебом, оттенявшим вкус мяса. Вино с корицей лилось, словно вода, из кувшина, который Марсель поставил на стол. Старик с удовольствием рассказывал о своих приключениях в годы, прошедшие с тех пор, как я уехала, и на сердце у нас стало немного легче, когда мы слушали истории, не имевшие никакого отношения к исчезновению детей.

Наше путешествие назад, в Нант, должно было занять много времени; предполагалось, что мы проведем ночь в Шантосе, и бывший смотритель замка великодушно разместил нас в своих комнатах. Меня это обрадовало, и, думаю, он все прекрасно понял: в самом замке я оставила множество призраков, и мне совсем не хотелось с ними встречаться, а также становиться предметом пристального внимания обитателей замка – что неминуемо произошло бы, если бы я туда вошла. Хозяин исполнил все наши желания, и я отправилась спать, слегка перебрав вина и забыв помолиться на ночь.

В ответ на это Бог послал мне чудовищные сны и жуткую головную боль утром, с которой не смогла справиться даже холодная вода в тазике для умывания. Не помогли и теплые руки брата Демьена, который приложил их к моему лбу, сопроводив искренней и цветистой молитвой. С понимающей улыбкой наш хозяин пробормотал что-то про необходимость опохмелиться и заставил меня выпить чашку вина с корицей, которая возымела чудесный и неожиданный эффект – мне сразу же стало значительно лучше. И что самое удивительное, я не почувствовала никакого опьянения.

– Теперь, когда вы меня вылечили, – проговорила я, – мне хотелось бы попросить вас еще об одном одолжении.

Вид у него сделался не слишком довольный, но он был человеком воспитанным.

– Слушаю вас, мадам.

– Когда мы пойдем взглянуть на ваш сад, я бы хотела, чтобы вы отвели нас на место, где, по словам милорда, он в последний раз видел Мишеля.

Моя просьба совсем ему не понравилась, и он нахмурился.

– Зачем вам это нужно, мадам?

– Понятия не имею. Но хочу там побывать.

Он не смог придумать ни одной уважительной причины, чтобы мне отказать, и потому ему пришлось согласиться. Мы собрали свои немногочисленные вещи, привязали их к седлам наших скакунов и направились в сторону сада под нескончаемые рассуждения брата Демьена о том, как следует ухаживать за фруктовыми деревьями. Ему удалось заполучить горсть земли, которую мой спутник сначала понюхал, потом попробовал на вкус, размял пальцами, смешал с собственной слюной – и все ради того, чтобы проникнуть в ее тайну. Его вывод прозвучал несколько неожиданно:

– Хм-м-м.

Мне стало интересно, что это означает, но я не стала задавать вопросов, потому что мои мысли были заняты другим.

Покинув сад, мы свернули на тропинку, ведущую на запад, и вскоре добрались до дубовой рощи, а затем по другой тропе подъехали к месту, где земля резко уходила вниз.

Чуть ниже вершины холма стоял маленький белый крест, установленный Этьеном, чтобы отметить место, где нас настигло горе, хотя мы так и не узнали точно, где это было. Он показал мне крест почти сразу после того, как поставил его, и, помню, я тогда еще подумала, что это единственное наследие моего сына, а вовсе не истории о мужестве и отваге, о которых он так мечтал.

Я смотрела на это напоминание о нем, ослепительно белый крест на фоне окружавшей его яркой зелени. Хотя он простоял много лет на открытом месте, все же показался мне на удивление свежим.

– Кто-то за ним ухаживает.

– Да, мадам, – тихо ответил Марсель. – Мы время от времени подновляем краску.

Моя благодарность была так велика, что я лишилась дара речи, и мы стояли молча под тихое журчание воды в лощине, которое казалось мне святотатством.

Наконец я спросила:

– Река сильно поднимается весной?

– Довольно сильно.

– А осенью – высыхает?

– На моей памяти ни разу, мадам. В этом месяце почти не было дождей, а время года сейчас самое засушливое, так что вряд ли вода опустится ниже.

Я смотрела, как прозрачная вода резвится, обтекая камни. Ее было вполне достаточно, чтобы смыть кровь.

На дороге, которая шла вокруг замкового луга, мы попрощались с Ги Марселем и направились в сторону Нанта, а он – в противоположном направлении, домой, в замок. Брат Демьен пожелал ему доброго пути, а я лишь грустно посмотрела вслед – смотритель был одним из немногих звеньев, связывавших меня с Шантосе, и один Бог знал, встретимся ли мы еще, перед тем как сойдем в могилу. В глазах старика я увидела тоску по прежним славным дням, вернуть которые невозможно и очень хочется.

Когда мы отъехали друг от друга шагов на сто, я вдруг услышала голос смотрителя:

– Мадам, подождите!

Я остановила своего ослика и повернулась к нему. Огромная крепость высилась у него за спиной, превращая его в карлика.

– Да, месье?

Он приблизился к нам на несколько шагов, чтобы не пришлось кричать.

– Повитуха, мадам Карл и… – начал он, затем помолчал немного, прежде чем продолжить, словно сомневался, правильно ли поступает. – Она сама, возможно, уже умерла, но ее сын наверняка жив.

Я хорошо его помнила.

– Гийом.

– Да, тот самый. Может быть, вам следует поговорить с ним.

Марсель рассказал нам, где его искать, оказалось, что нам почти не придется сворачивать с дороги.

Глава 22

В работе над этим делом мне требовался человек, которому я могла бы полностью довериться. Фрейзи и Эскобар являлись моими приятелями и коллегами, а мне требовался друг. Эррол Эркиннен был готов к сотрудничеству сразу на нескольких уровнях, за что я испытывала к нему благодарность.