Помни об алиментах - Бетани Тру

– Ты должен найти Джуду и сказать, что началось. – Ребекка старалась сконцентрироваться на дыхании.

– Ребекка? – Лукас едва смог узнать ее голос.

– Да.

– Где Джуда?

– Не знаю. Я пробовала звонить на его сотовый. Он сказал… ему нужно… ехать на ранчо. Ох… Там… у него… не будет… принимать телефон.

– На ранчо Дэниелзов? – Была только одна причина, зачем Джуда мог поехать на ранчо, и эта причина – встреча с Полом. Лукас попытался не выдать тревоги своим голосом. Он не хотел, чтобы Ребекка волновалась. Сейчас она должна думать только о том, чтобы спокойно родить своих детей. Джуда был его лучшим другом. Когда Джуда пообещал серьезно поговорить с Полом, Лукас надеялся, что это будет в безопасных стенах их юридической фирмы. Но теперь Джуда, возможно, был в опасности из-за услуги, о которой попросил его он, Лукас. – Ребекка, я как раз сейчас еду на ранчо. Я прослежу за тем, чтобы Джуда во весь дух мчался в больницу.

Во весь дух?

Ну хорошо, может быть, он просто немного перестарался, говоря так, будто все в порядке.

– Скажи… поспешить… А-а-а! – Ребекка закричала, и линия разъединилась.

Мысли теснились в голове Лукаса. Ему надо добраться до ранчо. И поскорее.

Влажные ладони Дилани скользили по коже руля. По дороге она раз десять уговаривала себя повернуть назад, но теперь она уже была на ранчо. «Кадиллак» Пола стоял под навесом. Дилани набрана в грудь воздуха и нажала кнопку дверного звонка.

– Здравствуй, Марисоль. – Она ослепительно улыбнулась.

– Мистер Дэниелз занят. – Марисоль, прежде всегда дружелюбная, уперла кулак в бок и загородила Дилани вход.

– Марисоль, не сомневаюсь, что ты слышала обо мне ужасные вещи. В связи с Джей-Ди. Но я не убивала его, Марисоль. Ты же меня хорошо знаешь.

– Хм-м. – Она не сдвинулась с места.

– Я тринадцать часов ждала с тобой в больнице, когда твоя дочь рожала. Ты помнишь это? Разве такое похоже на человека, который может хладнокровно застрелить своего мужа?

– Деньги заставляютлюдей делать странные вещи, – заметила Марисоль.

– Ты права. Такое бывает. Поэтому-то я и хочу поговорить с Полом. Я должна сообщить очень важную информацию, связанную с убийством Джей-Ди. – Дилани было противно обманывать Марисоль, но она понимала, что это единственный способ войти в дом.

Марисоль посмотрела на свои часы, затем снова на Дилани.

– Он уволит меня, если я вас впущу.

Дилани прикусила губу. Она знала, что такое вполне возможно.

– А тебе не нужно никуда идти? По магазинам или еще куда-нибудь? Ведь если я войду в твое отсутствие, то Пол не сможет обвинить в этом тебя.

Марисоль смерила Дилани суровым взглядом:

– Вы говорите, что знаете что-то об убийстве мистера Дэниелза?

– Я уйду на час. Но вы не говорите, что это я вас впустила.

– Да.

– Слово скаута. – Дилани подумала о том, чтобы поднять пальцы, но она всегда забывала, сколько их должно быть. Дилани никогда не была в герлскаутах и не думала, что из нее получился бы хороший скаут. Насколько она знала, там не выдают значки за победу в соревновании наклеивания ресниц.

– Хорошо. Подождите здесь. Я возьму сумку, а вы, когда увидите, что я отъезжаю, входите в дом.

Дилани кивнула. Она постояла за машиной, пока не увидела, как ярко-синяя машинка Марисоль выезжает с гравийной дорожки. Дилани поправила волосы и посмотрела на свое отражение в зеркале холла. Джей-Ди когда-то убеждал ее, что она очень нравится Полу, и хотя мысль использовать свою внешность, чтобы выжать из него признание, была ей отвратительна, сейчас Дилани была готова прибегнуть и к этому. Ей необходимо было узнать, что случилось с пропавшими деньгами и кто в ответе за смерть Джей-Ди и Германа Скилера.

Дилани очень надеялась на удачу. Она знала, что страсть к красивым женщинам была слабостью не только Джей-Ди, но и Пола. Однако Пол был очень практичным человеком. Он никогда не был женат и не позволял себе вступать ни в какие длительные отношения. Так что ей наверняка придется нелегко.

Тяжелые парчовые шторы закрывали стеклянные двери кабинета, не пропуская солнечного света. При выключенном свете и задвинутых шторах в комнате было темно даже в летний полдень. Когда глаза Дилани привыкли к полумраку, она с трудом смогла разглядеть фигуру за письменным столом.

– Пол!

Ответа не последовало.

– Пол! – снова позвала она, нащупывая выключатель на стене.

– Можешь звать его хоть целый день, он все равно не ответит. – В тот момент, когда комнату залил теплый желтый свет, Дилани почувствовала, как дуло пистолета уперлось ей в спину.

Тело Пола неуклюже лежало в огромном кожаном кресле, на лбу виднелась рана от пули. Дилани открыла рот, но крик застрял у нее в горле, когда мужчина втолкнул ее в комнату и захлопнул дверь.

– Что? Не будешь кричать? Это меня удивляет. Где она могла слышать этот голос?

– А Лукас говорил, что ты любишь кричать.

Джуда!

Глава 39

Если поднимается занавес и появляется оркестр, значит, шоу начинается! Бойся. Бойся очень сильно.

– Джуда? – Ее голос дрожал.

– Собственной персоной. Садись. – Он толкнул ее к креслу.

Дилани повернулась и наконец увидела своего врага лицом к лицу. Она посмотрела на пистолет в его руке и послушно села.

– В доме полно прислуги. Кто-нибудь услышит тебя, – сказала она ему.

Джуда покачал головой:

– Не надейся. Пол дал им всем оплаченный выходной. Единственной, кто оставался, была эта зануда Марисоль, от которой ты очень удачно для меня избавилась. Кроме того, я не собираюсь стрелять в тебя. Это выглядело бы недостоверно.

– Недостоверно?

– Женщины, особенно красивые женщины, обычно не стреляют в себя, когда совершают самоубийство. Даже в самый отчаянный час они чересчур тщеславны. Их слишком волнует, как они будут выглядеть в своих розовых полированных гробах. Нет. Все будет гораздо естественнее, если ты… скажем… проглотишь весь пузырек тех успокоительных, которые принимаешь. – Он достал коричневый аптечный пузырек и погремел таблетками.

– Так, значит, я застрелила Пола и потом покончила с собой, так?

– Сообразительная девочка.

– Никто никогда не купится на это. Никто этому не поверит.

Джуда усмехнулся, налил воду в высокий стакан и протянул его Дилани вместе с несколькими таблетками.

– Разве твое общение с Лукасом ничему тебя не научило? Не важно, какова правда. Имеет значение только то, что можно доказать.

– Я не стану их пить, – сказала она.

– Тогда я буду вынужден приставить пистолет к твоему виску и нажать на курок. Гораздо менее гламурно, но… ты ведь правда, правильно?