Миля над землей - Лиз Томфорд

с ней на танцполе.

– Меня пугает твоя репутация, – шепчет она, прижимаясь лбом к моей груди.

Это удар под дых, но в то же время я ни в малейшей степени не удивлен. Я сам навлек это на себя, когда семь лет назад создавал эту сюжетную линию. В свое оправдание скажу, что я никогда не думал, что в моей жизни появится желанная женщина, поэтому я не представлял, к каким вредным последствиям это может привести.

– Прости, что говорю это, – пищит она, еще больше прижимаясь к моей груди.

Убирая волосы с ее лица, я прижимаюсь губами прямо к ее виску.

– Не извиняйся, Ви. Я понимаю.

Но, черт подери, я с трудом сглатываю. Это больнее, чем я ожидал.

– Я прошу только о шансе, – добавляю я приглушенным голосом. – Доказать тебе, что я не тот человек, за которого все меня принимают. Что то, что ты видишь в СМИ, неправда. Что парень, которого ты видела сегодня вечером, и тот, кого ты видела в чертовом платье на Хэллоуин, и тот, с кем ты разговаривала на Рождество, – это я, Стиви.

Она откидывается назад и мягко заглядывает в мои глаза, желая мне поверить.

– Просто… пожалуйста, сходи со мной на свидание. Я все объясню.

Она отводит взгляд.

– Зи…

– Стиви. – Я обхватываю ладонями ее лицо, заставляя посмотреть мне в глаза. – Ты мне нравишься. Я знаю, это не похоже на то, что говорят взрослые мужчины, но, черт возьми, ты мне очень сильно нравишься, и это чертовски пугает. Ты пугаешь меня так же сильно, как я пугаю тебя.

– Почему? – Она в замешательстве качает головой. – Почему я?

– Что ты имеешь в виду?

– Почему именно я? Ты можешь получить любую, кого только захочешь.

Она серьезно? Да, конечно, серьезно, потому что эта красивая женщина гораздо больше неуверена в себе, чем она того заслуживает, хотя и пытается это скрыть. Если кто-то и должен чувствовать себя недостойным, так это я. Это у меня над головой висит моя дерьмовая репутация.

– Мне больше никто не нужен, Стиви. Больше никто. Неужели ты не понимаешь? Ты – единственная. Ты засела в моей голове с октября. С того самого дня, когда ты решила поставить меня на место в том самолете.

Она наконец хихикает, снова прячась у меня на груди, поэтому я наклоняюсь, касаясь губами ее уха, и продолжаю:

– Я вижу тебя не такой, какой видишь себя ты. Я думаю, ты хорошая, и милая, и веселая, и чертовски сногсшибательная, Ви. И я просто хочу получить шанс.

Она молчит, поэтому я добавляю:

– Ты хочешь быть на первом месте для любимого человека? Что ж, я тоже. Так что выбери меня.

Никогда в своих самых смелых мечтах я не думал, что буду умолять кого-то уделить мне внимание, провести со мной время, но вот я делаю именно это, и считаю, что оно того стоит.

Стиви крепче обхватывает меня за шею, притягивая ближе, но я не думаю, что смогу стать еще ближе, чем сейчас. Наши тела прижимаются друг к другу, мы двигаемся по танцполу и говорим тихо, чтобы наши слова могли слышать только мы двое.

Но песня почти закончилась, а я не готов ее отпустить.

– Предполагалось, что это будет просто физическая близость, – говорит Стиви. – Предполагалось, что это будет просто секс. Почему мы не можем оставить все как есть?

– Это в прошлом, и ты это знаешь. – Она молчит, поэтому я говорю то, чего никогда раньше не говорил. – Я хочу большего, чем просто секс.

Песня замедляется, затихая, и я знаю, что момент почти упущен.

Мои руки блуждают по ее талии, она все крепче прижимается ко мне. Я наклоняюсь к ней, мои губы касаются ее щеки. Я хочу ее поцеловать. Хочу оторвать ее от своей груди и поцеловать крепко-крепко, чтобы она забыла обо всем, о чем беспокоилась на мой счет.

– Поцелуй меня.

Это она говорит, а не я.

– Сходи со мной на свидание.

Я чувствую, как ее грудь поднимается при глубоком вдохе.

– Идем к тебе домой.

Я не могу поверить, что собираюсь это сказать, но вместо того, чтобы сказать «да», я умоляю:

– Сходи со мной на свидание.

– Зи.

Она отстраняется, и на этом песня заканчивается, как и вечер.

Меня тут же окружают люди, пожимают мне руку, желают спокойной ночи. Это, мягко говоря, ошеломляет, но все, чего я хочу, – это получить нужный мне ответ от девушки, которая, кажется, отдаляется от меня все сильнее, поскольку сегодняшние гости бомбардируют мое пространство.

Мой взгляд продолжает скользить по красавице в голубом платье, но в конце концов моим вниманием завладевает масса людей, которых я должен поблагодарить за то, что они пришли на сегодняшний вечер.

И когда я оглядываюсь назад, туда, где она стояла, ее уже нет.

26. Зандерс

– Ты сам знаешь, что это чертова провокация!

– Зи, мать твою, остынь! – Мэддисон хватает меня сзади за майку, не давая приблизиться к судье, который, блин, слепой.

– Подсечка. «Чикаго». Одиннадцатый номер. Две минуты.

– Да пошло оно все!

– Зи, тащи свою задницу на скамейку и заткнись к чертовой матери! – Мэддисон подталкивает меня к противоположному краю арены, где я должен провести еще две минуты вне игры – мое третье удаление за вечер.

Болельщики «Чикаго» бьют по стеклу, пытаясь привлечь мое внимание, но я не смотрю по сторонам, уставившись на лед прямо перед собой.

Эта игра – отстой.

Что ж, ребята играют великолепно – все, кроме меня. Я играл небрежно, наносил грязные удары и в целом был скорее помехой, чем помощником для своей команды.

С таким же успехом я могу убраться отсюда – по крайней мере, окажу парням услугу.

Затеять бессмысленную драку – это просто замечательно, учитывая, что я кипячусь уже целую неделю и мне нужно на ком-нибудь выместить зло. Грязная драка на льду? Болельщики только этого и ждут. Какой смысл их разочаровывать?

Причина моего недельного паршивого настроения – исключительно в том, что я не видел и не слышал одну конкретную кудрявую стюардессу со времени благотворительного вечера. Я бы не сказал, что Стиви меня избегает, поскольку у нас не было выездных игр, и у нее нет моего номера телефона, но все же, если она передумает и согласится, чтобы я сводил ее на свидание, она знает, как со мной связаться.

Но очевидно, она так и не передумала.

Испытывать чувства – это отстой. Ужасно, когда на них не отвечают взаимностью. У меня никогда не было такой проблемы. Мне никогда никто не нравился, и какими бы ни были мои намерения в отношении женщины, они всегда были взаимными.

Это нелепо – в двадцать восемь лет придавать такое большое значение тому, что тебе кто-то нравится. Но для меня это важно. Я никогда ни к кому раньше не испытывал чего-то большего, чем простое физическое влечение. Но в Стиви меня