Агент Соня. Любовница, мать, шпионка, боец - Бен Макинтайр

писал сам Фут, генералы Москвы “вели военные действия буквально по этим материалам”.

Лен Бертон, напротив, постепенно утратил интерес к работе на “Красную тройку”, после чего разругался с Радо, который перестал ему платить. “Лен мечтал лишь об одном, – писал Фут, – вернуться в Англию и вновь оказаться рядом с Соней”. Продажный боливийский консул, выдавший фальшивый паспорт Урсуле, согласился сделать такой же для Лена – за 2000 швейцарских франков. Французское консульство, заподозрив подделку в документе на имя Луиса Карлоса Бильбоа, отказалось выдавать ему французскую транзитную визу. В Британии Урсула заручилась поддержкой Содружества интербригад, чтобы они убедили правительство помочь Лену выбраться из Швейцарии, а также написала члену парламента от лейбористской партии Элинор Рэтбоун, которую за отстаивание интересов изгнанников из Германии прозвали “министром беженцев”. О бедственном положении Бертона стало известно даже министру иностранных дел Энтони Идену. Но, казалось, все напрасно.

“В апатии, скучая по жене, без денег, постоянно сталкиваясь с неудачами и отчаянно стремясь вернуться в Великобританию”, Лен был безутешен. Однако новый союз между Британией и Советским Союзом внезапно дал ему новую искру надежды. Британское консульство на набережной Вильсона находилось всего в нескольких сотнях ярдов от его квартиры на Женевском озере. Лен решил между делом туда заглянуть.

Виктор Фаррелл работал в службе паспортного контроля. То, что он также работал на МИ-6, выдавая паспорта беженцам, если те их заслужили, было “в Женеве одним из секретов Полишинеля”. Бертон предложил Фарреллу “ценные разведданные”, если тот поможет ему выбраться в Великобританию. Какую именно информацию Лен передал МИ-6, доподлинно неизвестно, а соответствующие части расшифрованных документов представлены с купюрами. Он не сказал ничего ни о деятельности Урсулы, ни о своей работе на советскую разведку. Однако совершенно точно указал по меньшей мере на одного из агентов Радо – китайского журналиста по имени Л. Т. Ван, аккредитованного в Лиге Наций. В доме Вана часто бывал генерал Александр фон Фалькенхаузен, бывший военный советник Чан Кайши в Китае, возглавивший теперь нацистское оккупационное правительство Бельгии. Ван тайно следил за Фалькенхаузеном, передавая информацию Радо. Лен познакомил китайского журналиста с Фарреллом, которому тот показался “приятным и невозмутимым”. Со временем он оказался еще и неисчерпаемым источником разведданных. Раз Великобритания с Советским Союзом стали теперь партнерами, Бертон не испытывал угрызений совести, сведя Вана с МИ-6. Взамен Фаррелл согласился обеспечить Бертону поддельный паспорт.

Новый политический ландшафт привел к тектоническим сдвигам лояльности. Урсула и Руди шпионили за Британией, союзником Москвы; офицер британской разведки Виктор Фаррелл использовал советские активы, чтобы вести слежку за нацистами в Швейцарии; Лен, все еще агент советской разведки, тайно помогал МИ-6, не сообщая об этом Москве. Все они могли бы объединить усилия в масштабной битве с нацизмом, но союзники были слишком заняты, шпионя друг за другом, как это всегда бывает с союзниками.

Нападение Гитлера на Советский Союз повлекло за собой еще одно судьбоносное непредвиденное последствие, подтолкнув одного из самых значимых шпионов в истории в сети Сони.

Глава 17. Дорога в ад

Клаус Фукс жил, руководствуясь двумя сводами правил: незыблемыми законами физики, давшими ему возможность раскрыть устрашающий потенциал новой науки, и общественно-политическими законами, неизбежно ведущими к триумфу коммунизма, в который он верил столь же непоколебимо. Сочетание двух этих параллельных корпусов идей – научного и идеологического – запустило в Фуксе цепную реакцию, которая превратила блестящего физика в самого опасного в мире шпиона. В 1951 году Комиссия Конгресса США вынесет следующий вердикт: “Один Фукс подвергал опасности большее количество людей и нанес больший ущерб, чем любой другой шпион не только в истории Соединенных Штатов, но и всех стран мира”.

Но на самом деле добивался он совсем не этого.

Фукс был третьим из четырех детей лютеранского пастора в Западной Германии. Его отец Эмиль отличался невероятным мужеством, привычкой открыто высказывать свое мнение и незыблемым чувством морального превосходства; своих детей он учил всегда следовать зову совести вне зависимости от последствий. Фукс был четырьмя годами младше Урсулы, и, как и у нее, его взросление происходило в обстановке политического и экономического хаоса Веймарской республики. Как и Кучински, брат и сестры Фукса увлеклись коммунизмом, вступили в КПГ и окунулись в набиравшие обороты ожесточенные студенческие и уличные столкновения 1920-х годов. Клаус получил прозвище Der Rote Fuchs, Красный лис. Однажды, когда Фукс возвращался домой со встречи антинацистов, его подстерегли коричневорубашечники, избили и, сломав передние зубы, бросили в реку. Юный физик учился в Кильском университете в 1931 году, когда его мать покончила с собой, выпив соляную кислоту. Его отец был арестован через два года за критику Гитлера. Брата отправили в тюрьму и вынудили покинуть страну, как и младшую сестру. Старшую сестру неотступно преследовали нацисты; в конце концов она покончила с собой, бросившись под поезд в Берлине. Разумеется, Клаус Фукс считал, что фашизм уничтожил его семью. Политика была для него сродни науке – уравнением с единственно верным решением, черно-белым миром: “Не было никаких полутонов… ты был либо нацистом, либо коммунистом”, – говорил он. Марксизм стал для него заменой религии, на которой он был воспитан.

Невероятно одаренный ученый, в двадцать два года Фукс поступил в Институт физики кайзера Вильгельма в Берлине, но к тому моменту он уже был меченым, коммунистом-агитатором, которого в любой момент могли арестовать. На тайном собрании руководство КПГ настояло на том, чтобы он покинул Германию и продолжил учебу за границей, пока революция не уничтожит Гитлера. В Фолкстон Фукс приехал в сентябре 1933 года, “бледный, смертельно истощенный, с узелком грязного белья в холщовом мешке”.

Как и многих других ученых, бежавших от нацизма, в британском научном сообществе Фукса ожидал теплый прием. Физик Невилл Мотт устроил его лаборантом в Бристольский университет, а в 1937 году, защитив диплом по физике, Фукс перешел в Эдинбургский университет, где работал под руководством другого немецкого беженца, знаменитого физика Макса Борна, исследовавшего поведение электронов и электромагнитное излучение. Поверхностное расследование МИ-5 установило, что угрозы для безопасности Фукс не представляет.

Фукс был эксцентричен даже по университетским меркам. Время от времени он общался с другими немецкими изгнанниками и в Немецком клубе в Лондоне познакомился с Юргеном Кучински. Однако он все равно предпочитал уединение, этот загадочный человек, заядлый курильщик, скрипач-самоучка, неистово пунктуальный, порой не знавший меры в выпивке, высокий, близорукий, долговязый, с “нервным, пытливым лицом, на котором застыло выражение легкой растерянности”. Коллега сочинил о нем стишок:

       Друг

      Фукс —

с виду аскетик —