Флегетон. Созвездье Пса. Омега - Андрей Валентинов

Девять дней, как погиб Вадим. Его похоронили вместе с его убийцей – в ту же ночь марковец застрелился. В записке он просил простить его и утверждал, что не хотел убивать Вадима. Он хотел лишь сбить с его головы фуражку. Но дрогнула рука.

Мне принесли все, что Вадим Успенский оставил в наследство. Я отдал Туркулу его солдатский «Георгий», знак «За защиту Крыма» и Галлиполийский крест. Я просил Антона Васильевича положить в сумку и мои награды, но он наотрез отказался.

Неоконченную главу романа я отдал Туркулу, читать ее я не смог.

Похоже, мне осталось недолго. Наш эскулап-полковник каждый день бывает у меня и уже истощил свой запас оптимизма. Сегодня он не говорил ни о каком санатории, а только просил держаться. Я и держусь. Пока, во всяком случае.

Вчера ко мне зешел Фельфебель и говорил со мной таким непривычным тоном, что я сразу понял – дело совсем худо. Так говорят со смертельно ранеными. Очевидно, он зашел попрощаться.

Что еще… Антон Васильевич обещал Татьяне перебраться в Сербию и, по возможности, помочь устроиться. Я дал ему адрес в Праге, чтоб он сообщил Лешке Егорову. Туркул также просил мой харьковский адрес, чтобы написать, когда представится случай, но я отказался. Едва ли такая весть порадует моих родителей. Моей бывшей супруге будет, вероятно, все равно, а дочери лучше обо мне ничего не знать. У нее будет своя жизнь. Другая…

Ну, вроде, все. Можно отдавать написанное вместе с моей старой тетрадью Туркулу. Осталось одно, последнее – список наших офицеров. Жаль, что я уже не могу вспомнить всех. Всех нас, оставшихся под Ростовом, Екатеринодаром, Миллерово, Волновахой, Токмаком. Всех, у кого за спиною Флегетон.

Сорокинский отряд

Создан в декабре 1917 года.

Расформирован приказом генерала

Врангеля в декабре 1920 года.

Подполковник Сорокин

Командир отряда. Умер от тифа

Николай Сергеевич

20 февраля 1920 года. Похоронен в братской могиле на кладбище

г.Симферополя.

Капитан Греков

Погиб под селом Лежанки в феврале 1918 года.

Прапорщик Герценштерн

Погиб в селе Выселки в феврале 1918 года.

Прапорщик Лунич

Погиб под станицей Кореновской в марте 1918 года.

Поручик Леонтьев

Погиб под станицей Кореновской в марте 1918 года.

Подпоручик Клюев

Погиб под станицей Лабинской в марте 1918 года.

Прапорщик Кравченко

Погиб под станицей Новодмитриевской в марте 1918 года.

Прапорщик Лойко

Погиб под Екатеринодаром в мае 1918 года.

Поручик Сухотин

Умер от раны в ауле Гилты в июне 1918 года.

Прапорщик Лорис

Погиб под Екатеринодаром в августе 1918 года.

Подпоручик Байрамов

Погиб под Миллерово в мае 1919 года.

Прапорщик Усиевич

Смертельно ранен под Бахмутом в мае 1919 года. Умер на следующий

день.

Подпоручик Любимов

Погиб под Лозовой в августе 1919 года.

Прапорщик Полухин

Погиб под Мариуполем в сентябре 1919 года.

Штабс-капитан Обух и три офицера его роты

Погибли под Волновахой в сентябре 1919 года.

Прапорщик Морозко Татьяна Николаевна

Умерла от воспаления легких 15 декабря 1919 года под Александровском.

Прапорщик Новиков

Погиб под Токмаком 23 декабря 1919 года.

Поручик Дидковский

Погиб под Токмаком 24 декабря 1919 года.

Подпоручик Михайлюк

Пропал без вести под Токмаком.

Поручик Голуб Николай Иванович

Погиб 24 апреля 1920 года в бою у Сиваша.

Поручик Петренко

Погиб 16 июля 1920 года под Бериславлем.

Прапорщик Немно Василий Васильевич

Погиб под Каховкой 13 августа 1920 года.

Сестра милосердия Заруцкая Ольга Николаевна

Погибла на Перекопе 6 ноября 1920 года.

Прапорщик Мишрис Альгерд Витовтович

Застрелился в Севастополе 14 ноября 1920 года.

Поручик Успенский Вадим Христофорович

Убит 1 июля 1921 года в Галлиполи. Бывший студент Харьковского

технологического института

Штабс-капитан Пташников Владимир Андреевич

Бывший приват-доцент Харьковского Императорского университета

Созвездье Пса

Моим друзьям по херсонесской экспедиции посвящается

В те дни, когда на нас созвездье Пса

Глядит враждебно с высоты зенита,

И свод небес как тяжесть оперся

На грудь земли, и солнце, мглой обвито,

Жжет без лучей, и бегают стада

С мычанием, ища от мух защиты,

В те дни любил с друзьями я всегда

Собора тень и вечную прохладу,

Где в самый зной дышалось без труда…

И сам себя еще я вопрошал:

К чему мог быть тот памятник воздвигнут?

Как вдруг от страшной мысли задрожал,

Внезапным озарением постигнут…

А. К. Толстой

15.05.01. г.

Харьков

Дорогой Андрюс!

Дожди не только в Вильнюсе, в твоей маленькой зеленой Литве, Харьков тоже заливает, и за моим окном — дождь, дождь, дождь…

У меня к тебе несколько неожиданный вопрос — и столь же неожиданная просьба. Но по порядку.

Книги растут как грибы, порой совершенно не по воле автора. Мой замысел о Спартаке зреет себе помаленьку чуть ли не восьмой уже год, а сейчас у меня совершенно не в очередь наметился роман, о чем бы ты думал? О нашей Крипте.

Объяснять именно тебе, почему стоит написать об исследованиях Крипты, не имеет смысла — ты прекрасно знаешь, какой кусок жизни, и немалый, наша компания посвятила этой полуобвалившейся вырубке в толще херсонесской скалы. Скорее удивятся мои читатели, привыкшие, что Андрей Валентинов тешит их криптоисторическими байками о французских аристократах и кастильских пикаро. До поры до времени мне самому это нравилось, но теперь я понял — пора менять фронт. Дело не только в очевидной опасности самоповторения, что чрезвычайно раздражает как в чужих книгах, так и в своих в особенности. Меня начали хвалить те, чьи похвалы порой хуже брани. Хорошо бы вновь расшевелить наших снобов, ибо их ругань действует на меня чрезвычайно ободряюще. Посему новая книга не будет иметь ничего общего с криптоисторией, в классики которой меня уже записали. Да здравствует старая добрая научная фантастика! Хорошо бы изваять нечто про профессора Петрова, который изобрел некий полезный для страны агрегат, а в это время шпион Густопсиди уже ползет по полу лаборатории, дабы оный агрегат утащить в Пентагон… В детстве такие книги мне чрезвычайно нравились.

Проблема в том, что я, будучи гуманитарием, понятия не имею, какой именно агрегат изобретет профессор Петров. Поэтому решил поступить проще — рассказать о событиях абсолютно реальных, однако вполне подходящих под определение «научная фантастика». Ты сам, принимавший в них активнейшее участие, думаю, согласишься, что исследования Подземного храма на Главной улице Херсонеса Таврического привели нас в некую промежуточную зону между наукой и чем-то непознанным, пока непознаваемым. Так что вместо криптоистории займемся «криптологией».

Поскольку это роман, а не научный отчет, о всех наших исследованиях рассказывать не стану, изложу лишь самое начало — события лета 1990 года, от которых у меня сохранились подробнейшие записи, включая личный и служебный дневники. Именно поэтому среди персонажей не будет тебя, примкнувшего к нам через год. Очень жаль, конечно, хотелось бы рассказать о том, что довелось увидеть нам с тобой. Только вот с воображением у многих читателей туго. В баронов-драконов они вполне готовы поверить, а вот в случай с флейтой… Помнишь?

Как ты сразу заметишь, все факты, события и реалии совершенно подлинные, включая полное отсутствие сигарет в славном городе Севастополе, трехлитровые банки с напитком, ласково прозванным нами «желтым чудовищем», — и то, что слово «зачистка» означало тогда всего лишь подготовку раскопа к фотографированию.

С того, увы, далекого года многое изменилось — и не только в связи с насыщением рынка куревом всех сортов. Проблема Крипты сейчас уже проникла на страницы серьезных монографий, наши коллеги, и прежде всего ты сам, сделали очень много для продолжения исследований. А посему вопрос: не против ли ты, дабы я использовал наши совместные штудии, включая некоторые фрагменты из твоих работ, касающихся Крипты?

Если не против, тогда просьба: не мог бы ты, подумав и перелистав свои заметки, написать о том, как сейчас выглядят результаты этих исследований? Имеется в виду пласт исторический (назначение, аналогии, архитектура объекта) и более общий (например, был ли дохристианский период существования Крипты?). В общем все, что сочтешь нужным и что в голову придет.