Город небесного огня - Кассандра Клэр

Клэри молчала. Сильнее всего она ощущала сейчас невероятную, огромную усталость. Рассказать о том, что Себастьян сделал с ней, было похоже на то, чтобы скинуть с себя неподъемный груз, и все, чего ей сейчас хотелось — это закрыть глаза и раствориться в темноте. Она злилась так долго — гнев скрывался во всём. Ходила ли она за праздничными покупками с Саймоном, или сидела в парке, или рисовала дома в одиночестве — гнев всегда был с ней.

Джейс явно боролся с собой; по крайней мере, он не пытался скрыть это от нее, и Клэри заметила быструю смену эмоций в его взгляде: ярость, разочарование, беспомощность, вину, и наконец, печаль. Это была удивительно тихая печаль, для Джейса, и когда он, наконец, заговорил, его голос тоже звучал тихо.

— Мне просто хотелось бы, — сказал он, опустив взгляд в пол и не глядя на Клэри. — Найти, что сказать, что сделать, чтобы облегчить все это для тебя. Чего бы ты ни желала от меня, я хочу это сделать. Я хочу всегда быть рядом, в любом смысле, который тебе нужен, Клэри.

— Вот, — мягко сказала она.

Джейс поднял на нее взгляд.

— Что?

— То, что ты только что сказал. Это было идеально.

Он моргнул.

— Ну, это хорошо, потому что я не уверен, что смогу повторить это на бис. Какая часть из этого была идеальна?

Она почувствовала, как дрогнула ее нижняя губа. Было что-то настолько свойственное Джейсу в его реакции; в его странной смеси заносчивости и ранимости, гибкости и горечи, и преданности.

— Я только хотела знать, что ты не станешь по-другому ко мне относиться. Хуже.

— Нет. Нет, — сказал он потрясённо. — Ты храбрая и великолепная, и ты прекрасная и я люблю тебя. Я просто люблю тебя, и всегда буду любить. И действия каких-то сумасшедших не изменят этого.

— Садись, — сказала она, и он сел на скрипучий кожаный диван, наклонив голову назад, глядя на неё. Свет от камина отражался на его волосах, как искры. Она сделала глубокий вдох и подошла к нему, аккуратно усаживаясь к нему на колени.

— Обнимешь меня? — спросила она.

Он обнял её, прижимая к себе. Она чувствовала мышцы на его руках, сильную спину, когда он нежно обнял её, очень нежно. Его руки были созданы для того, чтобы сражаться, и всё же он мог быть очень нежным с ней, со своим фортепиано, со всем, что ему дорого.

Она села напротив него, боком на его коленях, её ноги были на диване, и она положила голову ему на плечо. Она чувствовала быстрое биение его сердца.

— Теперь, — сказала она. — Поцелуй меня тоже.

Он заколебался.

— Ты уверена?

Она кивнула.

— Да. Да, — сказала она. — Видит Бог, мы не были в состоянии сделать все, что на нас навалилось за последнее время, но каждый раз, когда я тебя целую, каждый раз, когда ты прикасаешься ко мне, для меня- это победа. Себастьян — он сделал это потому… потому что не знает разницы между любовью и обладанием. Между тем, чтобы дарить себя и брать силой. И он думал, что если возьмет меня насильно, то получит меня, я буду принадлежать ему. И для него это — любовь, потому что он не знает ничего другого. Но когда я прикасаюсь к тебе, я делаю это по своему собственному желанию, и в этом вся разница. Себастьян этого не изменит и не отнимет у меня. Он не сможет, — ухватившись рукой за спинку дивана, Клэри наклонилась к Джейсу и поцеловала его легким касанием губ.

Она почувствовала, как он вздохнул, когда небольшая искра проскочила между ними. Он провел своей щекой вдоль ее, их волосы спутались, рыжий и золотой. Клэри откинулась назад к нему. Языки пламени прыгали в камине, и часть их тепла просачивалась в кости Клэри. Она упирается в плечо, которое было отмечено белой звездой мужчин семьи Эрондейл, и она думала о всех тех, кто ушел раньше Джейса, чья кровь, кости и жизни сделали его тем, кем он был.

— О чем ты думаешь? — спросил Джейс. Он проводил рукой по ее волосам, пропуская выбившиеся кудри через пальцы.

— Что я рада, что рассказала тебе, — ответила Клэри. — А ты о чем?

Он молчал довольно долго, пока пламя поднимались и опускались. Тогда он сказал:

— Я думал о том, что ты сказала о Себастьяне и одиночестве. Я пытался вспомнить, каково это, быть в том доме вместе с ним. Он забрал меня по многим причинам, конечно, но половина из них — желание иметь компанию. Компанию из тех, кто, по его мнению, способен понять его, потому что мы были выращены в одинаковых условиях. Я пытался вспомнить, действительно ли я когда-либо на самом деле любил его, любил проводить время с ним.

— Я так не думаю. Из того, что я помню из пребывания там — ты никогда не вел себя непринужденно. Ты был собой, но не настоящим. Это сложно объяснить.

Джейс смотрел на огонь.

— Не то, чтобы сложно, — сказал он. — Я думаю, что существует часть нас, независимо даже от нашей воли или разума, и это была та часть, которую он не смог затронуть. Это никогда не был в действительности я, и он знал это. Он хочет симпатии, или настоящей любви, за то, кем он является. Но он не думает, что должен измениться, чтобы быть достойным любви; вместо этого он хочет изменить весь мир, изменить человечество, превратить его в то, что полюбит его. Он сделал паузу. — Прости за кресло психолога. В буквальном смысле. Мы с тобой в кресле.

Но Клэри углубилась в мысли. — Когда я просматривала вещи Себастьяна, я нашла письмо, которое он написал. Оно не было закончено, но адресовалось «моей прекрасной». Я помню, подумала, что это было странно. С какой стати ему писать любовное письмо? В смысле, он знает, что такое секс, в какой-то степени, и желание, но романтическая любовь? Не замечала в нем этого.

Джейс притянул ее поближе, аккуратно располагая на изгибе своего тела. Клэри не знала точно, кто кого утешает, просто его сердце спокойно билось напротив ее, и аромат мыла, пота и металла был таким знакомым и успокаивающим. Клэри мягко прислонилась спиной к Джейсу; изнеможение возобладало над ней и тянуло ее вниз, утяжеляя веки. Это были долгие, долгие день и ночь, и день перед этим. — Если я буду спать, когда мама и Люк придут сюда, разбуди меня.

— О, тебя разбудят, — сонно сказал Джейс. — Твоя мама подумает, что я пытаюсь тобой воспользоваться, и будет гоняться за мной по комнате с кочергой.

Она протянула руку, чтобы погладить его по щеке.

— Я защищу тебя.

Джейс не ответил. Он уже заснул, ровно дыша рядом с ней; ритмы их сердец замедлились, чтобы слиться в один. Клэри лежала, не смыкая глаз, пока он спал, и, хмурясь, глядела на прыгающий огонь; слова «моей прекрасной» эхом отдавались в ее голове, как отголосок слов, услышанных во сне.

11 ЛУЧШЕЕ ПОТЕРЯНО

— Клэри. Джейс. Просыпайтесь.