Костры на алтарях - Вадим Панов

– Так круто?

– Они кончают всех, кто в деле.

Прокопыч бросил в рот несколько орешков, тщательно их прожевал, залил пивком и поинтересовался:

– Парень на коротком поводке?

– На очень коротком. К тому же – с шипами.

– Тогда уходи, Сорок Два, – посоветовал старик. – Уходи как можно дальше. Ложись на дно и забудь обо всем. Всем доводилось бросать друзей. Выпьем потом за еще одного ломщика, навсегда ушедшего в Цифру.

Во второй раз за несколько дней Сорок Два предлагали уйти, бросить все и уйти. И снова совет прозвучал от человека понимающего. В прошлый раз он послушал и спасся, но сейчас отступать не хотел.

– Он не ломщик, он dd.

Владелец «Подпрограммы» поперхнулся:

– Ты рискуешь ради наемника?

А в выцветших глазах старика отчетливо читалось недосказанное:

«Идиот!»

Прокопыч не был совсем уж плохим человеком: случалось – предавал, случалось – защищал до последней возможности. Случалось, сначала защищал до последней возможности, а затем предавал. Все, как у всех. Может, потому и дожил до своих лет. А может, секрет его долголетия заключался в том, что доверял старик только своим и рисковал, соответственно, только ради них. Ломщики и машинисты, нейкисты или нет, не важно, в конечном итоге все они так или иначе прославляли Поэтессу, одним словом – люди Цифры, вот кого Прокопыч считал своими. Тот, кто неспособен осознать красоту бинарного кода, никогда не поймет машиниста, никогда не станет ему братом, никогда не сможет думать так, как человек Цифры. Вот почему, услышав признание Сорок Два, старик был ошарашен, подобно древним церковникам, которым объявили, что Земля круглая.

– Он тебя предаст!

– Он мой друг.

– Что он понимает в Цифре?

– А что мы понимаем в мире? – резко ответил Сорок Два. – В том мире, который находится за пределами сети?

– Мы много понимаем и в мире, и в жизни. Но даже самые тупые братья знают, что человекам доверять нельзя.

– Потому что они не умеют писать программы?

– Нет, потому что мы умеем. Мы способны на то, что недоступно их пониманию, мы обогнали их в развитии, они теряют свой мир, потому что он становится Цифрой, становится нашим. – Прокопыч принес еще по бокалу пива, добавил в опустевшую тарелку орешков, и продолжил: – Ты, Сорок Два, слишком много времени проводишь в сети, тебе позволительно спрашивать: что мы знаем о мире? Потому что ты его видишь только через монитор коммуникатора. Мир для тебя – это взломанные серверы и чистый путь для твоего dd, мир для тебя – игра. А большинство машинистов общается с человеками каждый день. Они виляют между полицейскими и бандитами, ходят на работу в Сити или ломают порносайты. Они живут, они знают законы мира. И они видят, что Цифра приближается. Не верят, а видят. И те человеки, что способны соображать, тоже это видят. И поэтому не любят нас. На подсознательном уровне не любят. Интуитивно. А ты собираешься рискнуть собой.

– Я собираюсь рискнуть ради приза, который назначен победителю, – хмуро ответил Сорок Два.

– Что за приз?

– Рукописная книга.

Старик едва не поперхнулся второй раз. Судя по смятению, появившемуся в его глазах, он не сразу понял, о чем идет речь. Сначала надо было сообразить, что книги когда-то делали из бумаги, вспомнить, как эти книги выглядели, затем осознать, что кто-то способен наполнить страницы не печатным текстом, а от руки, с помощью…

– Кажется, это называлось «авторучка»?

Сорок Два пожал плечами:

– Я не знаю, чем написана книга: авторучкой или карандашом, мы должны были просто украсть ее. В результате книгу увели у нас из-под носа, мы оказались крайними, а потом началась свистопляска. Европол встал на уши, оцепил едва ли не все Альпы и разгромил мюнхенское отделение dd.

– За что вы как следует врезали Исламскому Союзу.

– При чем здесь Евросоюз? – поморщился Сорок Два. – Гораздо важнее то, что перед делом моему dd выдали амулет. Колдовской амулет. И dd сказал, что эта штука работала! Понимаешь? Работала! Вот о каких законах мира я говорил: о неизвестных нам! Мы знаем, что «синдин» расширяет сознание, позволяет нам сливаться с Цифрой, но, черт побери, мы и понятия не имеем, как он работает! И даже кто его создал!

– Храмовники!

– Это одна из версий.

– Ладно, плевать на «синдин»! – хмыкнул Монгол, испытующе глядя на Сорок Два. – Но сказки…

– Я говорю не о сказках, а о законах, которые объясняют необъяснимое! О формулах невозможного и аксиомах чуда. О тех законах, которые упустила из виду Поэтесса и которые мешают наступлению Цифры.

Сорок Два ждал, что Прокопыч рассмеется ему в лицо, однако старик оставался серьезен. А когда понял, что молодой ломщик ждет ответа, отвел взгляд и чуть дерганым, неуверенным движением погладил поверхность стойки.

– Ты считаешь, что таких законов нет?

Прокопыч отрицательно покачал головой:

– Я видел…

Взгляд не поднял.

И Сорок Два догадался:

– Ты видел необъяснимое?

– Не жди откровений и больше ни о чем меня не спрашивай, – тихо отозвался старик. – Я знаю очень мало и видел совсем чуть-чуть, но если буду трепать об этом – меня убьют.

– Кто?

– Все, что я могу тебе сказать: да, твои подозрения имеют под собой основания.

Прокопыч повернулся и медленно направился в подсобное помещение бара. Удивленный Сорок Два покачал головой и жадно сделал несколько глотков пива. На его верхней губе появились белые пенные усы.

* * *

анклав: Москва

территория: Болото

«Шельман, Шельман и Грязнов

Колониальные товары и антиквариат»

маленькие дети – маленькие заботы,

большие дети – большие заботы

– Феномен высшей силы, так же как и феномен веры, невозможно осознать, не пропустив через себя, – негромко, мягким, но наставительным тоном произнес Кирилл. – Эти категории можно только почувствовать. Они являют собой форму, стоящую вне правил обыденного мира, и не подчиняются законам повседневности. Именно поэтому безнадежно глупо выглядят рассуждения о религии какого-нибудь атеиста: в лучшем случае он говорит лишь о надводной части айсберга. Суть ему недоступна.

– То есть духи Лоа существуют?

Грязнов вздохнул – он ждал от дочери другого вопроса, но ответил:

– Да.

И сделал маленький глоток вина.

– И высшая сила католиков? – продолжила Пэт.

– Да.

– И китайцы, и индусы…

– И арабы, – кивнул Кирилл. – Каждая Традиция позволяет достичь вершины. В каждой Традиции есть люди, посвятившие свою жизнь познанию глубинных смыслов. Не каждому это удается. Но результаты есть.

– И все они будут с нами воевать?

– Необязательно, – улыбнулся Грязнов. – Войны человеческие вызывают неудовлетворенные радикалы. Войны же Традиций разжигают те, кто завис между миром материальным и миром духовным.

– Священники?

– Священники-политики, использующие веру как инструмент. В действительности же они поклоняются Власти. А этот бог не знает Традиций. Но там… – Грязнов указал пальцем на потолок, – его нет. Он скитается здесь, в Срединных мирах, так же как и бог по имени Жадность.

– То есть столкновение Традиций – это столкновение людей?

Этот вопрос Пэт понравился Кириллу значительно больше.

– Совершенно верно, дочь. Костры на алтарях разжигают люди. При этом они не всегда интересуются мнением богов.

– Которые мирно уживаются друг с другом?

– Необязательно, – рассмеялся Грязнов.

– То есть можно предположить, что там тоже идут бои, а у нас лишь отголоски?

– Этим и утешаются священники-политики: тычут пальцами в небо и заявляют, что остаться должен только один Бог. Истинный. Но если истинный только один, почему сильны ложные?

– Так боги воюют между собой?

– Никто не знает, что происходит в Верхнем царстве.

– Даже ты? – удивилась Пэт.

– Даже я, – серьезно подтвердил антиквар. – Моя жизнь и моя судьба здесь, в Срединных мирах.

– В мирах?

– И твоя судьба тоже.

В первый раз девушка пропустила оговорку мимо ушей, теперь сообразила:

– Ты сказал «в мирах»!

– А разве диск Земли покоится на трех слонах?

– Кирилл!

– Давай вернемся к тому, с чего начали, – предложил Грязнов, всем своим видом давая понять, что не станет развивать заинтересовавшую Пэт тему. – Судя по тому, что ты рассказала, в «Венеции» ты повстречалась с хунганом Католического Вуду, впавшим в боевой транс. – И небрежно закончил: – Я искренне удивлен, что тебе удалось выжить.

– Удивлен?! – Девушка хотела возмутиться, но тут же поняла, чем вызвано такое отношение Кирилла: – Ты думаешь, победа сделает меня самоуверенной?

«Она быстро учится!»

– Да.

Пэт нахмурилась, но через пару мгновений кивнула:

– Правильно думаешь. Но это не повод скрывать от меня правду.

– Я и не собирался.

– Тогда скажи.

Грязнов отставил бокал, поставил локти на подлокотники кресла и свел перед собой пальцы.