Настоящая фантастика – 2014 (сборник) - Марина Ясинская

– И давно ждете?

– С прошлого раза.

– А что было в прошлый раз?

– Я перестала ждать.

– И что случилось потом?

– Поезд пришел.

Она даром теряла время. Это только казалось, что времени у нее хоть отбавляй. На самом деле голод и жажда скоро заявят о себе в полный голос. Тень маньяка, говорившего с ней по телефону, тоже лежала на периферии сознания. И постепенно удлинялась.

Возможно, ей следовало бы вернуться в кафе «В добрый путь!» и подкрепиться, но при мысли о происхождении здешней кухни она снова почувствовала тошноту. У нее не было ничего, кроме подозрений, однако она считала, что этого достаточно. Во всяком случае, пока.

Она предприняла очередную попытку:

– Вы знаете Ноя?

– Того, что построил ковчег? Нет, я не настолько стара.

– Он из ваших. Хромает на правую ногу. Я пришла сюда с ним. – Девушка немного грешила против истины, и напрасно: вряд ли старуха чувствовала себя ответственной за ее судьбу.

– Был тут один хромой. Потерял ногу, когда садился на поезд. Или нет… Кажется, ногу ему оттяпал Папочка. Теперь трудно найти хороший протез.

Девушка поняла, что даже не знает, был ли у Ноя протез. С другой стороны, многого ли стоит болтовня старухи? И оставалось только гадать, какие из ее фраз не являются ложью.

– Кто такой Папочка?

– Если встретишься с ним, поймешь сама.

– А как я его узнаю?

– Может, и не узнаешь… если повезет.

– Где он?

– Где угодно.

– Он абориген?

– Он Папочка.

– Это предупреждение?

– О чем?

– Об опасности.

– Опасность? – На лице старухи появилось отдаленное подобие ухмылки. – Нет. После встречи с Папочкой уже нечего бояться.

Девушка поняла, что вела себя глупо. Существо, сидевшее рядом, умело разговаривать и отвечало на вопросы, но с таким же успехом она могла бы вслепую вытаскивать бумажки с надписями из какого-нибудь ящика для гадания. Благодаря своей дурацкой настойчивости она лишь запутывалась в паутине слов.

Ее затылка коснулось что-то холодное и разреженное, как туман. Слишком холодное для дыхания. Она обернулась. В тот же момент откуда-то из закоулков станции донесся крик какого-то зверя – нечто очень похожее девушка слышала в старой записи ночных звуков африканской саванны. Кажется, зверь назывался гиеной.

Все, что она знала, было вторичным; ей приходилось верить тому, к чему она по разным причинам не имела доступа. С детства ее кормили опосредованным знанием, сведениями из вторых рук. Ее собственный опыт сводился только к тому, что она научилась бояться – сначала дьявола и бога, потом сдвинутого мира и людей по ту сторону монастырской стены и, наконец, себя, своих инстинктов, намерений и снов.

* * *

Она встала и обошла старуху сзади. Та не шевелилась. Впереди виднелся рояль, и душевая кабина с полупрозрачными стенками, и проход между ними – продолжение маршрута по территории страха. Казалось, девушке придется блуждать в сумерках неопределенности, пока она не свалится с ног от усталости… или все закончится раньше. Ей уже почти хотелось этого.

Крышка рояля была поднята. Некогда лакированные поверхности инструмента выглядели так, словно он довольно продолжительное время провел под водой. В какой-то момент девушке почудилось, что белые клавиши засижены насекомыми, но затем стало ясно, что это знаки, нарисованные черной краской. Ни один из них не повторялся. Знаки были слишком абстрактны, чтобы намекать на какой-то смысл или функцию.

Уверенная, что прежде не видела ничего подобного, она нажала первую попавшуюся клавишу. Звук получился глухой и дребезжащий. Стих последний отголосок, и тут до нее дошло, что на клавишах нет пыли. Она поднесла руку к лицу; на пальце остался отпечаток – два концентрических круга, пересеченные линией.

Через секунду она снова ощутила дрожь платформы. На этот раз амплитуда вибрации нарастала постепенно; вскоре девушка услышала и отдаленный гул, который, несомненно, доносился из туннеля. Первым ее побуждением было спрятаться, слиться с темнотой. Взгляд заметался, упал на душевую кабину. Как по заказу, лампы над платформой вспыхнули ярче, и в их резком свете она увидела за полупрозрачной стенкой слегка размытый по краям темный силуэт.

У нее сперло дыхание, но тяжесть «беретты» в руке придала уверенности. Девушка сместилась на пару метров вправо и теперь была почти уверена, что человек (или абориген) находится не за кабиной, а внутри. Силуэт оставался неподвижным, и она предпочла бы, чтобы это оказался мертвец, однако для мертвеца тот держался слишком прямо – разве что был насажен на вертикальный прут.

Нараставший гул напомнил о том, что очень скоро у девушки могут появиться новые проблемы… или шанс на спасение. Из туннеля потянуло долгим выдохом подземелья; она почувствовала движение воздуха обнажившейся кожей на темени и затылке. Запаха не было, но возникло неприятное ощущение падения в пересохший колодец, приближения из тьмы чего-то, что она потревожила, сама того не желая. Она бросила взгляд через плечо – старуха, которая, похоже, дождалась поезда, сидела в прежней позе, не проявляя никакого интереса к происходящему, словно все текло мимо нее…

Быстрым шагом девушка преодолела открытое пространство «зала ожидания» и укрылась за черной колонной высотой в несколько метров, увенчанной бронзовой двуликой головой. С этого места ей были видны и старуха, и арка туннеля, и душевая кабина. На ощупь колонна оказалась скользкой и холодной. Девушке чудилось, что колонна сама по себе являлась источником какого-то звука. Приложив ухо к гладкой поверхности, она действительно услышала что-то похожее на далекий колокольный звон. Но его заглушил шум приближающегося состава – девушка уже различала стук колес на стыках рельсов и специфический скрежет, означавший, что началось торможение.

Воздушный поток поднял и закружил мелкий мусор, обрывки газет и упаковочной пленки. При здешнем свете это напоминало пургу за мутным стеклом. Подвешенные на проводах лампы закачались, и возникло множество движущихся теней. Но взгляд девушки притягивала арка туннеля, откуда должен был появиться поезд. Она отчетливо понимала, что через несколько секунд придется принимать решение, от которого, скорее всего, зависит ее жизнь. А решение, в свою очередь, зависит от того, что она увидит. При такой ставке это уже не назовешь игрой. Во всяком случае, она не сумела отнестись к этому просто. Все для нее было внове, включая чередующиеся периоды ступора и адреналиновых всплесков…

Головной вагон электрички вынырнул из туннеля. Оба лобовых стекла были заляпаны краской, и девушка не только не могла рассмотреть машиниста, но и определить, есть ли он вообще. Состав замедлил ход; вагоны выглядели так, словно много лет простояли на запасном пути заброшенного депо. Боковых стекол осталось совсем немного, дырами зияла и размалеванная граффити внешняя металлическая обшивка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});