История Крестовых походов - Екатерина Моноусова

Так Грааль становится камнем.

Кто-то склонен видеть в этом образ апостола Петра (Петр означает камень), кто-то вспоминает о философском камне, вдыхающем в феникса новую жизнь. Собственно, Христос, распятый и вознесшийся, — это и есть феникс, способный возрождаться из пепла. По одной из теорий, именно кровь пригвожденного к кресту Иисуса наполняла заветную чашу Грааля. Кровь — основа жизни — отождествляется с сердцем; еще у древних египтян иероглиф, обозначающий его, имел форму сосуда.

Позже этот сосуд был сделан ангелами из изумруда, упавшего со лба низвергнутого Люцифера. Кровь Спасителя, наполнив чашу, искупила Люциферов грех… Врученный Адаму, Грааль был оставлен им в раю — и до сих пор находится там. Говорят, тот, кто отыщет его, подарит рай всему человечеству, — не о том ли мечтали за стенами своих высокогорных крепостей средневековые философы-еретики?

Что же касается тамплиеров, населявших литературный Мунсальваш, то именно эта строка фон Эшенбаха странным образом повлияла на многих исследователей. Один за другим они стали обнаруживать между рыцарями Храма и катарами некую тайную связь. Поговаривали даже, что катары входили в высшее руководство ордена — на том основании, что великий магистр Бертран де Бланшфор в молодости сражался против французских крестоносцев в знаменитой альбигойской армии Раймунда-Роже де Транкавеля. Да и обвинения, выдвинутые против тамплиеров на знаменитом процессе, до боли напоминают те, что предписывали тулузским еретикам.

Справедливости ради, отметим, что слово «templeise», которое использует Эшенбах, вовсе необязательно переводить как тамплиеры. С тем же успехом название придуманного им рыцарского ордена может звучать как «тамплисты» или «тамплирейцы». Надо сказать, что уже упоминавшийся выше Рихард Вагнер был осторожен более ученых. В ремарках, касающихся оформления своей оперы, он подчеркивает: «Костюмы рыцарей и слуг Грааля похожи на костюмы тамплиеров, но вместо красных крестов у них на плащах и щитах должны быть изображены голуби с развернутыми крыльями…»

Что же касается фактов исторических, убедительнее других высказался об этом Жерар де Сед:

«…Потомки катаров хорошо помнят, как тамплиеры и их покровители — цистерцианцы разгромили родной край, что в конечном счете стало одной из причин ареста рыцарей Храма и последующего суда над ними. Падение ордена началось из-за предательства одного из его членов, который выдал королю Франции Филиппу Красивому обряды — подлинные или мнимые, — совершаемые его собратьями. Предателя звали Эскью де Флуаран, он принадлежал к командорству Монфокона, в провинции Ажене. Он был из семьи катаров: Ж. де Флуаран до разрушения города Безье был замечен в сношениях с еретиками; погиб Ж. де Флуаран вместе с остальными жителями Безье 22 июля 1209 года. То же можно сказать и о Гийоме де Ногаре, советнике Филиппа Красивого, одном из наиболее активных сторонников уничтожения ордена тамплиеров; папа Бонифаций VIII как-то в гневе назвал его „патареном, сыном патарена“, то есть катаром, сыном катара.

Тезис, согласно которому между катарами и тамплиерами существовала более или менее тесная связь, исторически совершенно неоправдан…»

Что ж, пусть это останется еще одним мифом Монсегюра — мифом, на которые так богата древняя крепость…

После падения Монсегюра отдельные катарские крепости еще продолжали сопротивляться королевской власти. Дольше всех держался Юссон — до 1258-го. Катаров становилось все меньше. А когда были схвачены «совершенные» братья Отье, Гийом и Пьер, а следом за ними — Гийом Белибас, ересь в Лангедоке окончательно умерла. Он перешел под прямое королевское управление.

Позднее религиозная война еще раз осенила этот регион своим крылом — в XVI веке он был базой протестантов. Всем известный Генрих Наваррский был потомком некогда сочувствующего катарам семейства Фуа…

Неприступные крепости на скалах, чем-то напоминающие знаменитые греческие Метеоры, какое-то время были частью французской пограничной линии с Арагоном. Когда в 1659-м окончилась Тридцатилетняя война между Францией и Испанией, Людовику XIV отошла территория Руссилльона — узкой полосы вдоль Пиренеев. Сюда тут же прибыл ведущий инженер двора — Себастьян де Вобан. Он усилил укрепления вокруг Перпиньяна и нового города Мон-Луи — а каркассонские замки катаров были заброшены и забыты. Их останки и сейчас лепятся к отвесным утесам, словно орлиные гнезда, навсегда оставленные их гордыми обитателями…

«Русские скоро показали, что бороды у них опять отросли…»

Крестовые походы на Русь

1164–1351

Ария варяжского гостя

…В 1718 году во время раскопок в Вечном городе на свет божий извлекли Венеру — римскую копию древнегреческой статуи. Изгибы тела древней богини были совершенны, а сама работа столь великолепна, что слух о находке долетел и до Санкт-Петербурга. Царь Петр, большой любитель редкостей, предложил папе Клименту XI за нее немалую сумму. Но его святейшество и сам слыл ценителем старины. И получил Петр Алексеевич решительный отказ. Думал он думал, как заполучить драгоценную находку, — и надумал. Сделал папе предложение — обменять статую на мощи святой Биргитты. С той поры Венера прочно «прописалась» на берегах Невы. При Екатерине ее прибрал к рукам другой известный поклонник прекрасного — князь Григорий Потемкин. Стояла она в его Таврическом дворце, за что и стала зваться Венерой Таврической. А сейчас ее можно увидеть в Эрмитаже.

Кто же такая эта Биргитта, чьи останки были так драгоценны для папы? Католическая церковь причислила сию даму к лику святых, объявив одной из трех покровительниц Европы. За что? Да за то, что призывала короля Швеции Магнуса начать крестовый поход для распространения христианской веры среди русских соседей-язычников. Отечественные историографы щедры на определения — «шведский Распутин», «религиозная психопатка», «воинственная монашка»… Чего стоит один только призыв «начинать с увещаний, а в случае неуспеха действовать силой», произнесенный той, о ком одна из служанок вспоминала: «Она была доброй к каждой твари, и лицо у нее было такое улыбчивое…»

Говорят, видения начали преследовать ее еще в детстве. В семь лет сама Богородица возложила на голову девочки корону. А в 10 ее так тронула проповедь о страданиях Христа, что Биргитта наяву увидела его распятым. Легенда гласит, что на вопрос: «Кто так обошелся с тобой?» — Спаситель ответил: «Те, кто презирает меня и отвергает мою любовь». Эти слова на протяжении жизни она вспомнит еще не раз…

Вновь Христос явился Биргитте, когда она стала вдовой. И объявил, что именно она, мать четверых сыновей и четырех дочерей, избрана посредницей между ним и смертными.

Отказавшись от мира, Биргитта поселилась близ озера Веттерн. Вскоре там появится необычный монастырь: в одной обители жили 60 монахинь, а в другой — 13 монахов (земное воплощение 12 апостолов и святого Павла). Впрочем, вопреки пересудам, видеть друг друга монахини и монахи не могли даже в храме… А вскоре Биргитта получила повеление свыше — отправиться в Рим. Оттуда она писала папе письмо за письмом, призывая его навсегда покинуть Авиньон. Его миссия — не жить в изгнании, а примирить англичан и французов, уже не первое десятилетие воевавших друг с другом…

Увы, призыв шведской Жанны д’Арк не был услышан. Так и жила она в Риме вместе со своей дочерью Екатериной, выехав из него лишь однажды — в Святую землю. По дороге ее сын Карл познакомился с некой Джованной, и они влюбились друг в друга с первого взгляда. Биргитта молила Бога, чтобы тот послал какой-то выход, — ведь у Карла в Швеции была жена, а у Джованны в Испании — муж. Через несколько дней Карл заболел лихорадкой и вскоре умер. Несчастная мать пережила его на два года. И после смерти вернулась, наконец, на родину в монастырь у озера Веттерн… Храм, где она была захоронена, разрушат в 1577 году войска Ивана Грозного в ходе Ливонской войны — но в ставшей к тому времени протестантской стране до этого никому не будет дела…

Ее литературное наследие — книга, сюжетом для которой стали 700 видений, подробно описанных Биргиттой на родном языке и переведенных исповедниками на латынь. Их главный герой — разумеется, Христос, который представлялся будущей святой эдаким рыцаремкрестоносцем, горящим желанием во что бы то ни стало творить правосудие. Ее книгами зачитывались при шведском дворе — уже не вспоминая о том, как когда-то посмеивались над видениями, о которых она порою рассказывала… А богословы, внимательно проштудировав книгу, официально признали ее не еретической — хотя и отражающей скорее благочестие автора, нежели реальность…

…Среди бесчисленных толкований слова «Русь» есть одно совсем уж необычное. Якобы пошло оно от финского «routsi» — «гребцы». Стало быть, в незапамятные времена русью называли не землю, на которой обитало сухопутное племя, а летящую по воде дружину…