Начинали мы на Славутиче... - Сергей Андрющенко

Нам тоже было приказано помочь восставшей Праге.

7 мая генерал Григорович приказал создать специальный передовой отряд, который должен был стремительно выйти к чехословацкой столице и во взаимодействии с другими частями армии помочь повстанцам. Отряд на автомашинах совершил форсированный марш и 9 мая был уже в Праге. Но к этому времени столица Чехословакии уже была полностью очищена от фашистов войсками 3-й и 4-й танковых армий.

* * *

За день 10 мая части корпуса продвинулись теперь уже в западном направлении еще на 80 километров. Таким образом, за пять дней боев мы прошли более 250 километров, уничтожив при этом огромное количество техники и живой силы противника, захватив большие трофеи и свыше 22 700 пленных.

11 мая мы вышли на реку Влтаву западнее местечка Седльчаны. Здесь, в 30 километрах от Праги, и закончил своей боевой путь Краснознаменный 23-й Братиславский стрелковый корпус.

14 мая наши части, уже без боев продвигаясь на запад, в районе города Плзень встретились с союзными американскими войсками. Там была установлена демаркационная линия. Начиналась новая и такая непривычная для всех нас после многих месяцев беспрерывных походов и боев мирная жизнь.

Смотрим в будущее (вместо эпилога)

Тридцать с лишним лет минуло с тех пор, как отгремели последние залпы Великой Отечественной войны. Но память неумолимо возвращает нас к тому суровому времени. Вспоминаются боевые товарищи, опаленные огнем фронтовые дороги, наспех насыпанные могильные холмики, остающиеся позади… Этого нельзя забыть. И не только потому, что так много было пережито. Слишком дорогой ценой заплатили мы за мир на земле, за нашу теперешнюю счастливую жизнь, чтобы можно было выбросить из памяти те жертвы и страдания, которые выпали на долю народа. Без прошлого нет будущего. Еще в древности говорили: лучшее средство привить детям любовь к отечеству состоит в том, чтобы такая любовь была у их отцов…

Много лет спустя после описываемых событий мне снова довелось побывать в местах, которые мы когда-то проходили с боями. Это была как бы вторая встреча со своей огневой молодостью. В 1961 году я получил назначение в Южную группу войск. Ехал к новому месту службы не без волнения. Ведь именно там, на берегах Дуная, воевал наш корпус в конце сорок четвертого — начале сорок пятого годов. Будапешта я не узнал. Вместо пепелищ и развалин — широкие проспекты, сверкающие витринами магазинов, кварталы красивых зданий.

Весь день я ходил по Будапешту, любуясь красотой его улиц. Под вечер добрался до горы Геллерт, где в честь советских воинов, освободивших Венгрию от немецко-фашистских захватчиков, воздвигнут величественный монумент. Вокруг него было много людей. И так всегда: сколько я потом туда ни приходил, у памятника были толпы народа.

В Будапеште я встретил своих боевых друзей. Среди них были В. М. Гринев, бывший начальник штаба артиллерийского дивизиона, и Герой Советского Союза майор Н. А. Федин, в прошлом сапер-разведчик. Гринев окончил академию, стал полковником, работал в штабе Южной группы войск. Федин служил начальником автослужбы части. С ним мы как-то и совершили поездку к Дунаю, посмотрели памятные места жарких боев. Из Будапешта выехали рано утром. Не доезжая трех километров до поселка Эрчи, свернули с шоссе на полевую дорогу. Вскоре подъехали к крутому берегу реки. Вышли из машины, остановились над обрывом. Внизу широко раскинулся Дунай. Над ним поднималась пелена тумана. В воде отражалось небо с плывущими по нему перистыми облаками. Парила земля, разбуженная ранней весной.

Мы долго любовались открывшимся перед нами видом, потом по извилистой тропинке спустились вниз, к старой траншее, заросшей травой.

— Вот эту самую траншею мы и штурмовали декабрьской ночью сорок четвертого, — задумчиво сказал Федин. — Только Дунай тогда был не голубым и прозрачным, как сейчас, а мрачным и серым. Эти места запомнились мне на всю жизнь…

— Тяжелое было время, — отозвался я, — но вместе с тем и героическое. Такое не забывается.

— Надо только, чтобы и дети, и внуки наши знали об этом, — после паузы заметил Николай Алексеевич. — Мы стареем. Кое-кого уже нет в живых.

Он имел, конечно, в виду прежде всего наших комкоров: Михаил Фролович Григорович умер в 1946 году, Никита Емельянович Чуваков — несколько лет спустя.

Пожалуй, именно тогда, после поездки по Дунаю, у меня и возникло желание написать о пережитом, поделиться своими фронтовыми воспоминаниями.

В 1968 году в гости в Венгерскую Народную Республику был приглашен Герой Советского Союза подполковник в отставке Семен Прокофьевич Серых. Он побывал в Будапеште, Секешфехерваре, Эрчи, проехал по местам боев, в которых принимал участие. В Эрчи у братской могилы советских воинов тогда состоялся большой митинг. Семен Прокофьевич выступил на нем и рассказал о том, как сражались наши бойцы на дунайском плацдарме. Побывал Серых и на могиле своего фронтового друга Героя Советского Союза И. С. Забобонова.

Мы о многом говорили с Семеном Прокофьевичем при встрече, вспоминали боевых друзей — живых и павших. С некоторыми из своих однополчан Серых ведет длительную переписку. Среди них Герой Советского Союза Николай Константинович Храпов, работающий в селе Литяне Астраханской области, и Олег Федорович Колычев, проживающий в Сызрани. В одном из писем Колычев пишет: «У меня трое детей. Я воспитываю их по нашим традициям: будь предан своей Родине и Советской власти. Учись жить, работать и защищать Отчизну, как коммунисты-ленинцы».

По долгу службы мне несколько лет пришлось жить в Венгерской Народной Республике. Я объездил все места, где сражались воины 23-го стрелкового корпуса, видел, какие большие перемены произошли в стране. Новая жизнь пришла на берега Дуная, новые счастливые песни звучат над древней рекой. Значит, недаром проливалась здесь кровь наших боевых друзей.

Кстати, в те годы, когда я служил в должности первого заместителя командующего Южной группой войск и принимал участие в решении различных вопросов, касающихся временного пребывания советских войск на территории ВНР, мне посчастливилось встречаться и в тесном контакте трудиться с такими замечательными людьми, как первый секретарь Будапештского городского комитета Венгерской социалистической рабочей партии Карой Немет (ныне член Политбюро, секретарь ЦК ВСРП), министр обороны ВНР Лайош Цинеге, начальник Генерального штаба Венгерской народной армии Карой Чеми, первый секретарь комитета партии 16-го района столицы Венгрии Иштван Ужони, председатель исполкома совета этого района Йожеф Адам и другие.

Я всегда с душевной теплотой вспоминаю венгерских товарищей, с радостью думаю о нашей совместной плодотворной работе, направленной на упрочение дружбы между советским и венгерским народами, боевого единения наших армий.

Недавно у меня произошла еще одна трогательная встреча с друзьями на гостеприимной венгерской земле. Отрадно было сознавать, что братство наших народов, содружество двух армий за эти годы еще больше окрепли.

Наши всесторонние связи стали теснее, отношения сердечнее. И в этом немалая заслуга венгерских товарищей, которые, выполняя свой интернациональный долг коммунистов, очень многое сделали, делают и, уверен, будут делать для того, чтобы дружба между нашими странами и их вооруженными силами была вечной и нерушимой.

В мае 1976 года побывал я и в Братиславе. Похорошели ее улицы, раздался город вширь, обстроился новыми замечательными домами. С постройкой нефтепровода «Дружба» он стал в ЧССР центром нефтехимии. Воздвигнуты здесь новые заводы и фабрики.

На холме Славин, где высится монументальный памятник советским воинам-освободителям, захоронено свыше шести с половиной тысяч солдат и офицеров 2-го Украинского фронта. Большинство из них — бойцы нашего и 25-го гвардейского стрелковых корпусов 7-й гвардейской армии. Благодарные жители Братиславы свято чтут их память. Я стоял на холме и, любуясь прекрасной ночной панорамой города, вспоминал, как мы в апрельские дни 1945 года вели здесь тяжелые бои.

Довелось мне посетить и места былых боев под Киевом. Приглашенный вместе с другими ветеранами на празднование 30-летия освобождения Украины, я съездил на каневский плацдарм, с которого, собственно, началась боевая слава 23-го стрелкового корпуса. Сам остров Каневский сейчас под водой. На его месте огромное водохранилище новой ГЭС. А вот знаменитая высота 175,9 сохранилась в неприкосновенности. Кругом, насколько хватает глаз, тянутся засеянные поля, а высоту не распахивают, оставляют нетронутой как памятник мужеству и стойкости воинов, стоявших насмерть здесь, на плацдарме, в грозном сорок третьем году.

Поднявшись на высоту, я нашел даже тот наблюдательный пункт, где нас с начальником политотдела 23-й стрелковой дивизии Александром Ивановичем Фроловым засыпало когда-то землей при бомбежке. Рядом виднелись полуразрушенные окопы, заросшие травой воронки. На земле еще окончательно не зарубцевались раны войны. Живут они и в сердцах людей. И эта живая боль постоянно напоминает нам о том, что пережитое не должно повториться. Об этом же шла речь на встречах ветеранов нашего славного 23-го Братиславского Краснознаменного стрелкового корпуса, состоявшихся в Москве и Каневе.