Начинали мы на Славутиче... - Сергей Андрющенко

Было еще рано, и М. Ф. Григорович, проведя полночи на передовой и лишь к утру вернувшись на командный пункт, отдыхал. Обычно в такие моменты, если не было ничего срочного, мы старались не тревожить комкора. Но тут я нарушил правило и разбудил Михаила Фроловича.

— Что-нибудь случилось? — встревоженно спросил он, быстро одеваясь.

— Да, и чрезвычайно важное! — ответил я и сообщил о награждениях.

Скрывая смущение, комкор поправил гимнастерку, пригладил волосы. Потом посмотрел на меня и сказал взволнованно:

— Спасибо за добрую весть, Сергей Александрович! Вас тоже можно поздравить с наградой, не так ли?

Мы обнялись. Фронтовая обстановка, тесная совместная работа, постоянная опасность очень сблизили нас. Я был рад за Михаила Фроловича Григоровича. Он заслужил высшую награду Родины самоотверженным трудом и по-настоящему большим командирским мужеством, проявленным в десятках, сотнях боев.

* * *

Овладев городом Цистерсдорфом, части корпуса продолжали преследовать противника в северо-западном направлении. Обтекая опорные пункты и укрепленные высоты, отбивая многочисленные контратаки гитлеровцев, мы за три дня продвинулись до 30 километров. Своим правым флангом корпус подошел к городу Лаа и в связи с возросшим сопротивлением врага вынужден был там закрепиться. Вскоре были остановлены и войска нашего соседа справа — 25-го гвардейского корпуса. Это случилось 25 апреля на рубеже реки Дие, где немцы сосредоточили части трех своих дивизий — 44-й пехотной, 101-й горно-стрелковой и 6-й танковой.

Неоднократные попытки войск 7-й гвардейской армии прорвать здесь оборону противника успеха не имели. Возникла необходимость перегруппировать силы и создать ударный кулак на узком участке фронта. Поэтому в ночь на 6 мая корпусу было приказано сдать занимаемый участок южнее Лаа и, совершив форсированный переход по маршруту Штац, Микулов, к утру следующего дня сосредоточиться в районе Коленфурт.

Началась подготовка к наступлению. Оценив силы противника и систему построения его обороны, генерал Григорович принял решение боевой порядок построить в два эшелона. В первом была вся 25-я гвардейская и один из полков 19-й дивизии; во втором, южнее Коленфурта, для развития успеха сосредоточивались целиком 252-я дивизия и два полка 19-й. На трехкилометровом участке прорыва у нас имелось 604 орудия и миномета.

По нашему плану штабы дивизий и полков должны были в течение 6 мая, пока войска совершают марш, прибыть в указанный для сосредоточения район, провести рекогносцировку, наметить рубежи развертывания, организовать управление. Артиллерийские полки и дивизионы высылали органы управления с задачей выбрать огневые позиции, наметить места наблюдательных пунктов и сделать топопривязку огневых позиций для своих подразделений, находящихся еще на марше.

В ночь на 7 мая мы заняли исходное положение для наступления. Передовые отряды завязали бой с целью захватить плацдарм на западном берегу реки Дне и уточнить огневую систему противника.

Утром М. Ф. Григоровича вызвал к телефону командарм.

— Как дела, настроение? — весело спросил М. С. Шумилов. Видно, сам он был в отличном расположении духа.

— Корпус к наступлению готов, товарищ командующий, — доложил Михаил Фролович. — Настроение самое боевое. Ждем команды!

— Давайте сверим часы. Начало артподготовки в семь сорок пять, атаки — в восемь пятнадцать. Желаю удачи!

Точно в назначенное время орудия всех калибров открыли ураганный огонь. Это была одна из самых мощных артподготовок, которую мне доводилось видеть. На последние десять минут к участию в ней привлекались вся зенитная артиллерия армии и зенитные пулеметы дивизий; они вели огонь по переднему краю обороны противника.

Поддерживаемые ударами авиации с воздуха, части корпуса перешли в наступление. Следуя вплотную за огневым валом, сокрушающим укрепления врага, стрелковые подразделения, действующие в первом эшелоне, форсировали Дие. Преодолевая сопротивление противника, они ворвались в первую траншею и овладели ею. Вслед за тем начали переправляться остальные два полка 19-й дивизии. Силы наступающих значительно увеличились. Несмотря на неослабевающее огневое сопротивление врага, части продвинулись на 2–2,5 километра и овладели рядом важных в тактическом отношении высот.

По приказу генерала Григоровича для наращивания удара на западный берег начала переправляться 252-я дивизия, находящаяся до этого во втором эшелоне. Она была введена в бой из-за левого фланга 25-й гвардейской. Быстро продвигаясь вперед, полки к исходу дня овладели населенным пунктом Дрнголец. На правом фланге часта корпуса продвинулись тоже на 8–9 километров, взяли Троскотовице и завязали бой за опорный пункт Литобратржице.

Поздно вечером на командном пункте меня нашел наш бессменный кадровик майор В. Д. Рогозин и сообщил приятную весть: в корпус прибыло пополнение, процентов на шестьдесят состоящее из людей обстрелянных, узде побывавших в боях. Я немедленно связался с М. Ф. Григоровичем, находившимся на наблюдательном пункте, и доложил ему обо всем.

— Прибыли как раз вовремя, — обрадовался командир корпуса. — И народ как раз тот, что нам нужен!

Посоветовавшись, мы решили немедленно влить пополнение в действующие подразделения. 19-я дивизия, имевшая наибольшие потери, получила 850 человек, 25-я гвардейская — 680, 252-я — 480. Таким образом, боевой состав рот был доведен до 60 человек.

Сражение продолжалось. Корпус и ночью не прекращал боевых действий. Преследуя отходящих гитлеровцев, части к утру продвинулись еще на 10–15 километров. Теперь мы находились на полпути от реки Дие к городу Зноймо. В этот момент, точнее, в 10.00 8 мая, из-за левого фланга корпуса перешла в наступление 46-я армия, наш сосед слева. Она начала быстро продвигаться вперед. Создалась благоприятная обстановка для того, чтобы отрезать противнику пути отхода в северо-западном направлении. Генерал Григорович, разумеется, не упустил такой возможности. Он решил выдвинуть вперед на автомашинах усиленный отряд, которому приказал стремительным броском овладеть Зноймо и не допустить отхода через него гитлеровских частей. Выполнение этой задачи возложено было на 924-й полк 252-й дивизии, и к 18.00 город был взят.

Когда мы прибыли в Зноймо (крупный узел железных дорог, бывший важным опорным пунктом противника), улицы его были запружены толпами народа, встречающего своих освободителей. Люди бросались к нам, обнимали, благодарили. Девушки были в народных южноморавских костюмах, с цветами в руках. Машины, медленно двигающиеся мимо людского моря, буквально засыпали букетами. Нас приглашали в дома, предлагали выпить за победу, отдохнуть. Но мы не могли задерживаться ни на минуту. Война еще не кончилась. Гитлеровцы продолжали сопротивляться, и нам нужно было идти дальше. Сотни мужчин и женщин провожали нас еще добрый десяток километров.

Во второй половине дня мы получили сообщение за подписью командующего 2-м Украинским фронтом Маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского. Оно гласило: «7 мая 1945 года в городе Реймсе гитлеровцы подписали акт о безоговорочной капитуляции, вступающий в силу 9 мая с 1.00 по московскому времени. Приказ немецким войскам о капитуляции должен дать верховный командующий вермахта». Далее нам предписывалось после 23.00 8 мая потребовать от командования противостоящих фашистских войск сложить оружие и сдаться в плен. В случае отклонения этого требования следовало продолжать выполнение ранее поставленной задачи до полного уничтожения противника.

На наше предложение о капитуляции гитлеровское командование ответило отказом. Поэтому генерал М. С. Шумилов дал приказ войскам армии продолжать наступление. Не встречая большого сопротивления, соединения корпуса свернули боевые порядки в походные колонны и, выслав вперед усиленные отряды, начали преследовать противника. В течение 9 мая мы продвинулись в северо-западном направлении на 60–65 километров. Войска нашего фронта, в том числе, конечно, и 7-й гвардейской армии, были нацелены теперь на Прагу.

После падения Берлина вновь созданное фашистское правительство Деница, как потом стало нам известно, предприняло попытку удержать «чехословацкую крепость», что отвечало стремлениям реакционных кругов Англии и США. Ведь именно в те дни Черчилль дал фельдмаршалу Монтгомери свое пресловутое указание «тщательно собирать германское оружие и складывать так, чтобы его легче можно было снова раздать германским солдатам, с которыми нам пришлось бы сотрудничать, если бы советское наступление продолжалось».

Фашистские войска в Чехословакии не сложили оружия. Между тем в Праге 5 мая вспыхнуло народное восстание. К вечеру повстанцы захватили радиостанцию, почту, вокзалы, мосты через Влтаву, крупные заводы. Командующий группой армий «Центр» генерал Шредер приказал любыми средствами подавить восстание. На улицах Праги завязались ожесточенные бои. Силы были неравные. Восставшие, не имея достаточного вооружения, истекали кровью. Они обратились к Красной Армии с просьбой о поддержке и, как известно, войска 1-го Украинского фронта из-под Берлина стремительным броском через Дрезден и Рудные горы вошли на многострадальную чешскую землю и протянули руку братской помощи борющемуся чехословацкому народу.