Излом зла - Василий Головачев

Время застыло… а может быть, понеслось вскачь…

Он не помнил, что происходило дальше, растворяясь в любви и страсти, лишь отдельные моменты вспыхивали и гасли, как будто время разорвалось пунктиром, а промежутки между осознанием действительности заполнил жар крови, мучительное желание обладать и восторг обладания и больше ничего…

В конце концов он умер… и воскрес снова, чтобы продолжать падение в бездну тела Кристины, ласкать ее и получать такие же ласки в ответ… и опять умер, ощущая необыкновенный покой и умиротворение, понимая вдруг, что такого с ним никогда не было, что он ощутил и познал любовь не одной женщины, а двух, составляющих удивительным образом одну личность…

Кристина чувствовала то же самое, только острее, и готова была отдать себя всю без остатка, лишь бы любимому человеку было хорошо, душа ее излучала счастье и понимание, заботу и доброту, которую можно было пить, как воду из родника. Лишь однажды она вздрогнула, когда почувствовала в ауре партнера холодное шевеление чужой эмоции, не свойственной Матвею: «она лучше всех, кого я встречал…» Длилось это переживание ничтожную долю секунды, Кристина пропустила бы его и забыла в экстазе, но не пропустила и не забыла Светлена, отлично понявшая значение того, что произошло. Но говорить ему она ничего не стала.

Поднялась тихонько, принесла влажное полотенце и осторожно протерла его блестевшее от пота тело, потом сварила кофе и села с подносом на кровать. Матвей открыл глаза, в которых мелькнул пронзительный ледяной огонек, улыбнулся.

– Надо же, я отключился!

– Ничего удивительного, – улыбнулась в ответ Кристина. – Пей кофе.

– А где Стас?

– У него друзья появились, тоже спортом интересуются, в подвале у них нечто вроде спортклуба. К ужину придет. Надеюсь, ты сегодня никуда не уйдешь… по делам?

Матвей выдержал ее испытующий взгляд, покачал головой.

– Сегодня нет.

– Как слетал?

– Нормально.

– Друга выручил?

– Его освободили, а Тарас должен был подстраховать. Постой, откуда ты знаешь о моей… командировке?

– Разве тебя не встретили… там, в Чечне?

– Кто?

– Твои друзья.

Матвей привстал на локтях, внимательно посмотрел на светящееся лицо девушки, снова отмечая в ней признаки присутствия Светлены.

– Ты была… в Рязани?

Кристина кивнула.

– Я просила твоих друзей помочь тебе… и они помогли.

– Они там были?!

– Ну конечно. Они вернулись вчера, звонил Вася. Иван Терентьевич и Уля уехали в Рязань, Вахид Тожиевич тоже здесь. Хотя он, кажется, решил больше не ввязываться в разборки с иерархами.

– Когда же они там появились? Почему я не почувствовал?

– Они все-таки Посвященные. Проникли во дворец, когда ты начал отступление сам, и отвлекли внимание пентарха.

– Они с ним?..

– Дрались и победили.

– Так вот почему меня никто не ловил по-настоящему… – Матвей откинулся на подушки, окинул покрасневшую Кристину отсутствующим взглядом. – Ты добилась того, чего не смог добиться я… поздравляю. – Он спохватился. – Прости, я, кажется, не о том. Спасибо за помощь. Выходит, ты моя спасительница?

Кристина опустила глаза, поводила пальцем по глади подноса с кофейным прибором.

– Может быть, лучше их не трогать, Соболев?

– Кого? – усмехнулся Матвей.

– Иерархов, Монарха… кардиналов… всех.

– Ты же сама советовала мне действовать, пока Закон возмездия не ослаб совсем. – Матвей напоминал Кристине слова Светлены, уже не разделяя их обеих.

– Но, может быть, они оставят нас в покое, если мы откажемся от притязаний на трон Мастера Мастеров?

– Я никогда и не стремился к этому. Но они не оставят нас в покое, и ты это знаешь.

Глаза Кристины вспыхнули, когда она подняла их, полные слез, нежности, любви и теплоты, и Матвей невольно потянулся к ней, сбрасывая поднос с чашками на пол, но успевая подхватить каждую и не пролить при этом ни капли кофе…

* * *

Тарас Горшин отделился от группы раньше всех, сразу после посадки самолета в аэропорту Внуково. За ним, коротко попрощавшись со всеми, удалился в здание аэропорта Самандар, коему обстоятельству больше всех обрадовался Василий, хотя и не показал этого. Ему представилась возможность побыть с Ульяной и расспросить ее поподробней о задачах и целях Внутреннего Круга. Всю дорогу от аэропорта до Казанского вокзала Москвы, от которого отходили электрички и поезда на Рязань, они проговорили, не обращая внимания на корректно-молчаливого Парамонова, и в конце концов Василию начало казаться, что он и в самом деле знает Ульяну давно. Ему хотелось говорить с ней еще и еще, душа рвалась ехать с ней в Рязань, но воля справилась с желанием, и Вася, проводив Посвященных, отправился домой.

Два часа он нежился в ванной, купался, грезил и дремал, держа в объятиях призрак Ульяны. Пообещал себе, что бы ни случилось, наведаться к ней в ближайшие дни, взять литературу, которую она пообещала дать почитать, и серьезно поговорить о Пути в Круг. Но сначала надо было завершить кое-какие дела здесь, в Москве, и Василий, от полного расслабления через медитацию и тренинг подойдя к нужной психофизической кондиции, позвонил генералу Первухину по кодовой сети.

Шел девятый час вечера, но генерал находился у себя в кабинете и ответил мгновенно:

– Балуев?! Живой?!

– Вашими молитвами, начальник, – насмешливо ответил Вася. – Не ждали?

– Да я уже комиссию создал для расследования инцидента в Грозном, несмотря на сопротивление Генриха, сам собирался туда лететь. Генрих обмолвился, что ты жив…

– Генрих – это Ельшин?

– К сожалению, группой командовал его человек.

– Ничего, я найду этого человека.

– Упаси тебя Бог! Если хочешь жить – не связывайся. Генрих начал заметать следы, и его пес уже ликвидировал трех членов группы.

Вася присвистнул.

– Быстро ориентируются ребята! Кого же майор Ибрагимов успел отправить на тот свет?

– Шмеля, Тамерлана и Кира.

– Лихо! Ну что ж, тем интереснее будет игра.

– Отставить, капитан! Я понимаю, что ты не боишься умереть, но они опаснее, чем ты себе представляешь, и если хочешь уцелеть – не трогай их.

– Как сказал один умный человек: «Я не боюсь умереть. Я просто не хочу при этом присутствовать». Не беспокойтесь, генерал, я поберегусь. А что, господин Шароев еще не послал ноту нашему президенту за вторжение в его суверенную Ичкерию, не воззвал к справедливости? Не испросил наши головы на заклание?

– Президент Ичкерии болен, – сказал Первухин после недолгого молчания. – По слухам, у него были какие-то весьма непростые гости. Кстати, интересно было бы узнать, что за гости.

– Они ушли, судя по вашему тону?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});