Лагорийский гамбит - Александр Сухов

Тут за ее спиной раздался истошный детский крик. Чародейка обернулась и увидела группу мужчин в количестве семи человек, облаченных в черные рясы. Означенная компания копошилась вокруг какого-то непонятного сооружения. Айран недоуменно пожала плечами, она готова была поклясться, что мгновение назад этой компании на площади не было. Однако она не стала долго размышлять над абсурдностью происходящего, поскольку мгновенно сообразила, чем заняты эти люди. Чернорясники суетились вокруг приличных размеров поленицы дров, аккуратно уложенной прям на брусчатке. Над поленицей возвышается крест, а на кресте дитя лет четырех-пяти громко плачет и зовет маму. Но никто из присутствующих не обращает на его крики ни малейшего внимания. В какой-то момент народ расступился и один из мужчин начал поливать дрова из глиняного кувшина какой-то вязкой жидкостью.

Забыв обо всем на свете, чародейка с громкими криками кинулась к палачам, готовым вот-вот поднести к дровам зажженный факел.

— Немедленно прекратите! Что вы делаете! Это же ребенок!

На нее не обратили особого внимания, лишь один благообразного вида мужчина повернулся к ней лицом и осведомился:

— Чего шумите, госпожа?

— Отмените казнь! Немедленно! Это же дитя несмышленое.

На что мужчина грустно усмехнулся и с нескрываемой печалью посмотрел на Айран.

— Зря вы так волнуетесь, это, с позволения сказать, дитя, через сорок лет уничтожит миллионы ни в чем не повинных людей. Нам самим неприятно, но выбирать не приходится: либо одна единственная жизнь сейчас, либо миллионы потом.

— Но это же ненормально, — попыталась возразить лагорийка. — Ребенок еще ни в чем не виноват…

— Когда-нибудь от его злодеяний содрогнутся основы Мироздания, — тут же парировал мужчина, — Чтобы этого не случилось, нам придется выполнить возложенную на нас миссию.

— Кем возложенную?

— Временем, моя дорогая. Через сорок лет половина этого мира будет залита кровью, поэтому мы уничтожим мерзкую тварь сейчас.

— А если это ошибка? — не сдавалась Айран.

— К великому нашему сожалению, госпожа, это никакая не ошибка, а наиболее вероятное развитие будущего, предсказанное учеными.

— Но ведь можно все исправить, сделать так, чтобы из него не вырос тиран и убийца. В любом случае, будущее многовариантно и в ваших силах направить его в иное русло.

— Согласен с вами, будущее не определено окончательно, но существуют наиболее вероятностные пути его развития, в данном случае проще все-таки избавиться от мальчишки. К тому же, из всех жителей города ни один не вступился за него. Каждый боится за свою жизнь, жизни родных и близких, за сохранность имущества, наконец. Потому никто нас не осудит, а если и осудит, промолчит в тряпочку, поскольку данная жертва вовсе не проявление кровожадности, а воплощение высшей справедливости. Представьте, насколько мир был бы лучше, если бы всех кровожадных тиранов лишали жизни в младенческом возрасте.

— А как же, расхожее утверждение о том, что целый мир не стоит одной слезы ребенка?

— Поэтические чудачества сопливых идеалистов, — глаза мужчины фанатично сверкнули. — Дети ежечасно ежеминутно ежесекундно проливают потоки слез, миру от этого ни холодно, ни жарко. Лучше отойдите в сторонку, госпожа, и позвольте нам приступить к исполнению нашего долга перед обществом.

— Не позволю! — Темно-синие глаза Айран сузились до едва заметных щелочек, казалось, из них вот-вот извергнется убийственный огненный поток и обрушится на святотатцев, посмевших покуситься на жизнь ребенка. — Общество, допускающее подобное, не имеет права на существование.

— Зря вы так, уважаемая, на костре хватит места не только для одного исчадия ада, но и для всех тех, кто ему сочувствует.

В этот момент прочие палачи бросились к непрошеной защитнице. Айран с удивлением и некоторым страхом поняла, что у всех у них одно и то же лицо. Не успела она моргнуть глазом, как была обездвижена. Откуда ни возьмись, появилась прочная веревка, которой ей пребольно стянули руки за спиной.

Все случилось настолько быстро, что опомнилась Айран лишь после того, как двое крепких бугаев подхватили ее на руки и потащили к костру. Она не стала возмущаться или каким иным образом выражать свое отношение к действиям чернорясников.

«Вот же сволочи, — подумала она. — Привыкли иметь дело со слабыми и беззащитными созданиями. А как вам понравится встреча с адепткой Магии Смерти? Я ведь не только мертвых поднимать могу, живого нахала в трупяка обратить для меня, как говаривал иногда Лист, два пальца об асфальт. Ничего, сейчас вы у меня попляшете, голубчики!»

В арсенале всякого мага смерти имеется множество смертельно опасных сюрпризов, что называется, на любой вкус: от самых простеньких, для владения коими требуется лишь знание вербальных формул и толика Силы, до сложнейших гримуаров с принесением кровавых жертв и мудреной процедурой активации. Айран максимально сосредоточилась и постаралась абстрагироваться от боли в руках, тряски и прочих неприятных ощущений. Первым делом она прощупала астральные тела своих мучителей. На ее счастье магов среди них не оказалось. Поэтому, не мудрствуя лукаво, она решила действовать грубо, но эффективно. Зачерпнув изрядную порцию внутренней силы, она мысленно составила необходимое плетение, именуемое в определенных кругах «Поцелуй Костлявой», но перед тем, как выпустить его на волю, не удержалась и громко выкрикнула:

— Получи, фашист, гранату!

Эту фразу она также услышала от своего Листа. Воспоминание о любимом придало женщине дополнительные силы. В следующий момент с ее губ слетела кодовая фраза. Как только магическая формула была полностью озвучена, палачей накрыло едва заметное при дневном свете призрачное облачко, после чего жизненные силы начали с катастрофической скоростью утекать из их тел. Ослабевшие руки разжались и выпустили чародейку. Лагорийке пришлось ловко извернуться в падении, чтобы не грохнуться пребольно о каменную брусчатку. К тому моменту все семеро палачей были уже мертвы. В отличие от заклинаний Магии Стихий, плетения Магии Смерти не имеют эффектных видимых проявлений. Однако они не менее эффективны, чем заклинания Воды, Огня, Воздуха или Земли.

Впрочем, незавидная судьба негодяев мало беспокоила Айран — что заработали, то и получили. Она изобразила пальцами нечто похожее на козу, и веревки свалились с ее нежных ручек. Не обращая внимания на боль в руках, она со всех ног бросилась к висящему на кресте ребенку. Но едва лишь она обхватила трясущееся от страха тельце, реальность вокруг скачкообразно поменялась. Вместо плачущего мальчика в руках у чародейки оказался зажат черный как ночной мрак необычайной красоты цветок. Тут на магиню будто многотонная глыба упала. На какое-то краткое мгновение она потеряла связь с реальным миром (впрочем, с реальным ли?) и провалилась в бездонную пропасть беспросветного небытия.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});