Саксонские Хроники - Бернард Корнуэлл

— Лишняя сотня людей нам бы не помешала, — угрюмо заметил он.

— Молюсь, чтобы он атаковал в лоб, — ответил я.

— Он не глупец.

Нам хватало людей для защиты одной стены. Если бы Рагналл пришел по дороге, ведущей через долину, и атаковал в лоб, то думаю, нам удалось бы продержаться до того дня, что христиане зовут Судным. Но если он пошлет людей напасть с двух сторон — востока и запада — то наши силы окажутся прискорбно растянуты. К счастью, местность у берегов обеих рек шла в гору, хотя склоны не были отвесными. Выходит, если бы Рагналл нас окружил, мне потребовались бы люди на обеих стенах, и еще больше людей на южной стене. Правда, и я ее знал, заключалась в том, что Рагналл подавит нас числом. Мы сразимся с ним, перебьем часть его лучших воинов, но к полудню станем трупами или пленниками, если только Рагналл не услужит мне, атаковав северную стену.

Если только не придут мерсийцы.

— У нас есть заложники, — сказал Сигтрюгр.
Мы стояли на северной стене, наблюдая за угрожающими кострами и прислушиваясь к стуку углубляющих ров лопат. Еще один враг подобрался близко к форту, силуэт всадника высветило пламя костров из дальнего леса.

— У нас есть заложники, — согласился я.

Восемь женщин, жены ярлов Рагналла. Младшей было около четырнадцати, старшей — лет тридцать. Все они, что неудивительно, выглядели хмурыми и отчаявшимися. Мы держали их в доме Эгиля под охраной четырех воинов.

— Чего он боится? — спросил я Сигтрюгра.

— Боится?

— Почему он взял заложников?

— Измены, — просто ответил он.

— Клятвы недостаточно, чтобы человек хранил верность?

— Только не для моего брата, — сказал Сигтрюгр и вздохнул. — Пять лет назад, может, шесть, отец повел армию на юг Ирландии. Дела не заладились, половина армии просто села на корабли и уплыла.

— Такое случается.

— Когда захватываешь земли, рабов, скот, — продолжал Сигтрюгр, — воины хранят верность, но как только начинаются трудности... Они просто исчезают. Поэтому Рагналл берет заложников.

— Обычно заложников берут у врага, — заметил я, — а не у своих же.

— Но только не мой брат, — ответил Сигтрюгр.

Он с монотонным стуком точил меч о камень. Я взглянул на дальний лес и понял, что враги делают то же самое. Они были уверены. Знали, что заря принесет им битву, победу, поживу и славу.

— И как ты поступишь с заложниками? — спросил Финан.

— Покажу их, — сказал Сигтрюгр.

— И будешь угрожать врагам? — поинтересовалась Стиорра.

— Они — наше оружие, — безрадостно ответил Сигтрюгр.

— И ты их убьешь? — спросила Стиорра. Ее муж не ответил. — Если убьешь, — продолжила моя дочь, — то потеряешь власть над врагами.

— Достаточно просто угрожать их убийством, — заявил Сигтрюгр.

— Эти люди, — Стиорра кивнула на костры в лесу, — тебя знают. Они знают, что ты не убиваешь женщин.

— Может, нам и придется, — печально произнес Сигтрюгр. — Хотя бы одну.

Все замолчали. Позади нас, в форте, воины уселись вокруг костров. Некоторые пели, хотя и невеселые песни. То были стенания. Люди знали, что их ждет, и я гадал, на скольких из них можно положиться. Я был уверен в своих воинах и людях Сигтрюгра, но четверть воинов еще неделю или две назад присягнула Рагналлу, как они будут сражаться? Не удерут ли? Или страх перед гневом Рагналла заставит их еще яростнее биться за меня?

— Помнишь Эрдвульфа? — вдруг спросил Финан.

Я слегка улыбнулся.

— Знаю, о чем ты думаешь.

— Эрдвульф? — повторил Сигтрюгр.

— Один честолюбец, — объяснил я. — Однажды он загнал нас в ловушку вроде этой. И за мгновение до того, как он собирался нас перерезать, прибыла леди Этельфлед.

— С армией?

— Он посчитал, что с армией, — ответил я, — хотя на самом деле армии у нее не было, но он решил по-другому и оставил нас в покое.

— А завтра? — спросил Сигтрюгр.

— Мерсийская армия наверняка следует за Рагналлом, — заявил я.

— Наверняка, — уныло повторил Сигтрюгр.

Я по-прежнему надеялся на эту мерсийскую армию. Уверял себя, что она не более чем в двух днях пути, где-то к западу. Может, ее ведет Меревал? Он достаточно мудр, чтобы не зажигать костров, достаточно умен, чтобы выступить до зари и ударить по Рагналлу с тыла. Я так цеплялся за эти надежды, хотя чутье и подсказывало, что они напрасны. Я знал, что без помощи мы обречены.

— Есть и другие заложники, — неожиданно произнес Финан. Все посмотрели на него. — Войско моего брата, — объяснил он.

— Думаешь, они не станут драться? — спросил я.

— Конечно, станут, они же ирландцы. Но утром, господин, отдай мне свой шлем, браслеты и всё золото и серебро, что сможешь найти.

— Они наемники, — сказал я, — ты собираешься их купить?

Он покачал головой.

— И еще мне нужна лучшая лошадь.

— Возьми всё, что хочешь.

— Для чего? — поинтересовался Сигтрюгр.

— Для колдовства, просто для ирландского колдовства, — улыбнулся Финан.

Мы стали ждать зарю.

С волчьей зарей пришел туман. Костры в дальнем лесу стали бледнее, хотя и по-прежнему оставались там, скрываясь за деревьями и дымкой. Финан попытался сосчитать костры, но их оказалось слишком много. Мы все считали. У нас имелось только триста восемьдесят пригодных для битвы воинов, а у врага — в три раза больше, может, и в четыре. Мы все считали, хотя и не говорили об этом.

Первые всадники появились вскоре после рассвета. Юнцы из армии Рагналла не могли устоять перед соблазном нас подразнить. Они выехали из леса и помчались галопом, пока не оказались перед северной стеной, и там просто стояли, в тридцати-сорока шагах, ожидая, что кто-нибудь из нас пересечет ров для драки один на один. Я отдал приказы, чтобы никто не принимал вызов, отказ побудил и других юнцов Рагналла бросить нам вызов. Его армия по-прежнему скрывалась в лесу в полумиле от нас, но он позволил горячим головам выехать вперед.

— Трусы! — проревел один.

— Выйдите и убейте меня! Если посмеете! — другой скакал перед нами взад-вперед.

— Если вы меня боитесь, может, я пришлю сестренку с вами сразиться?

Они выставлялись не только перед нами, но и друг перед другом. Подобные оскорбления всегда были частью битвы. Воинам нужно время, чтобы встать в стену из щитов, и еще больше времени, чтобы собраться с духом и наброситься на другую стену, и ритуал вызова заполнял это время. Но Рагналл не высылал людей вперед, держал их в лесу, хотя время от времени мы видели среди листьев отблеск металла. Наверное, он подбадривает предводителей речами, говорит, чего ожидает и какая их ждет награда, а тем временем юнцы явились над нами насмехаться.

— Выходите вдвоем! — прокричал воин. — Я прикончу обоих!

— Щенок, — рявкнул Сигтрюгр.

— Помню, как ты насмехался надо мной в Честере, — сказал я.

— Я был молод и глуп.

— Ты не изменился.

Сигтрюгр улыбнулся. Он надел начищенную песком и уксусом кольчугу, так что в ней отражалось солнце. Его перевязь украшали золотые бляхи, цепь трижды обвивала шею, на ней висел золотой молот. Он не надел шлем, но светлые волосы обхватывал бронзовый венец, что он обнаружил в Эофервике.

— Я одолжу Финану цепь, — предложил он.

Финан седлал большого вороного жеребца. Как и Сигтрюгр, он был в начищенной кольчуге и взял взаймы мою перевязь с замысловатыми серебряными вставками. Он расчесал волосы и украсил их кольцами, а руки увешал браслетами. Железную кромку его щита отскоблили от ржавчины, как и выцветшую белую краску с ивовых досок, чтобы на свежей древесине ярче сиял христианский крест. Он явно замыслил какое-то христианское колдовство, но не сказал какое.

Я смотрел, как он крепко затянул подпругу и повернулся, прислонился к спокойному коню и вгляделся через загороженные колючими ветками ворота, перед которыми по-прежнему бросали нам вызов полдюжины юнцов Рагналла. Остальным это надоело, и они поскакали обратно к лесу, но эти шестеро лупили пятками лошадей, направляя их к краю рва, откуда ухмылялись нам:

— Что, испугались? — спросил один. — Я готов сразиться с двумя! Не будьте сосунками! Выходите и деритесь!

Из северного леса выехали еще трое и помчались галопом, чтобы присоединиться к этой шестерке.

— С удовольствием бы вышел и прикончил кого-нибудь из них, — проревел Сигтрюгр.

— Не стоит.

— Я и не собираюсь, — он смотрел на трех всадников, что вытащили мечи. — Ну до чего же пылкие, — презрительно заявил он.

— Юнцы всегда такие, — сказал я.

— И ты таким был?

— Я помню свою первую стену из щитов, и я был напуган. 
Тогда я сражался против валлийских угонщиков скота и испугался до смерти. С тех пор я дрался с лучшими из норманнов. Сталкивался щитом о щит и чувствовал вонючее дыхание врага, когда его убивал, но по-прежнему испытываю страх в стене из щитов. Однажды в стене из щитов я умру. Упаду наземь, стиснув зубы от боли, и вражеский клинок вырвет из меня жизнь. Может, сегодня, подумал я, вероятно, сегодня. Я прикоснулся к молоту на шее.