Шальные деньги - Йенс Лапидус

Забавно, что ни говори.

Лимузин подали в час дня.

Абдулкарим был в ударе: расписывал, сколько они поднимут на коксе, доставленном Хорхе с курьершей из Бразилии. Как они отымеют Лондон. Как все местные bea-ches отведают его шишки. А хулиганы — кулаков Фахди.

Абдулкарима еще накануне переклинило на этой теме — после нашумевшей погони, когда Хорхе сиганул с Вестербрунского моста. ЮВе проникся. Целых три кило кокаина! Вот это масштаб, то, что доктор прописал!

Подкатили к «Селфриджес». Абдулкарим приоткрыл дверь, сощурился. Потом прикрикнул на ломаном английском:

— Вези нас в другой магазин. Это какой-то отсос!

ЮВе искоса наблюдал, как покатился со смеху Фахди. То ли перед завтраком закинулись?

Шофер бровью не повел. Видимо, перевидал на своем веку реально крутых да знаменитых, не чета арабу.

Поехали дальше. На тротуарах толпы людей, на дороге — потоки машин. Между машинами кое-как протискивались к остановкам знаменитые лондонские даблдеккеры — двухэтажные автобусы.

Лимузин притормозил у пассажа «Харви Николс».

Войдя, приятели быстро отыскали мужской отдел. Для ЮВе — жертвы шопинга и воздыхателя высокой моды — настал счастливейший час.

Он заходил, завертелся, закружился в вихре потребительского вальса. Мекка «фирмы»: Dior, Alexandre of London, Fendi, Giuseppe Zanotti, Canali, Hugo Boss, Prada, Cerruti 1881, Ralph Lauren, Comme des Garçons, Costume National, Dolce & Gabbana, Duffer of St. George, Yves Saint Laurent, Dunhill, Calvin Klein, Armani, Givenchy, Energie, Evisu, Gianfranco Ferre, Versace, Gucci, Guerlain, Helmut Lang, Hermés, Iceberg, Issey Miyake, J. Lindeberg, Christian Lacroix, Jean Paul Gaultier, CP Company, John Galliano, John Smedley, Kenzo, Lacoste, Marc Jacobs, Dries Van Noten, Martin Margiela, Miu Miu, Nicole Farhi, Oscar de la Renta, Paul Smith, Punk Royal, Ermenegildo Zegna, Roberto Cavalli, Jil Sander, Burberry, Tod's, Tommy Hilfiger, Trussardi, Valentino, Yohji Yamamoto.

Там было все.

Абдулкарима всю дорогу облизывал продавец, араб ходил с ним по залу, сгружая в тележку все подряд: костюмы, рубахи, туфли, свитеры.

ЮВе справлялся своими силами. Прикупил клубный блейзер от «Александра» с Сэвил-роу, пару джинсов «Хельмут Ланг», две рубашки — одна «Пол Смит», другая «Прада» — и ремень «Гуччи». Общая сумма потянула на штуку фунтов.

Фахди же растерялся. Ему все эти навороты были побоку, ему бы простой куртец да синие джинсы. Вот и взял себе джинсу «Хилфигер» и кожанку от «Гуччи». За одну только куртку выложил три тысячи фунтов. Гуччи — мечта всех гламурчиков.

А ЮВе знай вздыхал: жить стало бы куда как проще, будь у него отмытый капитал. Чтобы небрежно так кинуть на прилавок платиновую кредитку «Американ экспресс», эх!

Все пакетики и сверточки с накупленным шмотьем им донесли до самого лимузина. Походу, магазинной челяди было не привыкать. Мало ли в Лондоне олигархов!

А лимузин покатил приятелей дальше, по фешенебельной Слоун-стрит, где в ряд выстроились главные торговые точки: «Луи Виттон», «Прада», «Гуччи», «Шанель» и «Гермес».

ЮВе, едва отклеившись от манящих контуров одного логотипа, тут же приклеивался к другому. Не прошло двух минут, как араб снова прикрикнул.

Вышли.

Абдулкарим рванул в «Луи Виттон». ЮВе, провожая взглядом порхающие шаровары, кургузую куртку с торчащими из-под нее полами пиджака, подписал приговор: за такой уголовный прикид впору давать срок.

Швейцар на дверях сперва скривился, мол, чё за прибабахнутый чучмек? Но, завидев лимузин, подобрел. Впустил.

Так убили еще полтора часа.

В результате лопатник ЮВе полегчал на четыре тысячи фунтов, не считая тысячи, оставленной в «Харви Николе». Зато ох будет в чем пофорсить перед мальчиками: кожаный портфель от «Гуччи», плащ от «Миу Миу», рубашка от «Берберри»! Некисло так.

Вдруг сполохом в голове: что это — настоящая жизнь или простая обманка? Вот он в полном улете, чуть не бьется в экстазе. А сам исподволь все сравнивает — не то ли самое чувствовала Камилла, катаясь со своим белградским бойфрендом в желтом «феррари»? Что общего у ЮВе с сестрой?

Отобедали там же, на Слоун-стрит, в ресторане «Вага-мама» (трендовая азиатская сеть). Белый минималистский дизайн. Абдулкарим долго ныл, отчего в меню так много свинины.

— Завтра будем празднывать, — объявил он, — пойдем кушать халяльный хавчик.

— Чего праздновать-то будем? — удивился Фахди.

Араб улыбнулся лукаво:

— Чувачок, завтра мы встретимся с теми люди, который приехали сюда встречать. Завтра будем знать, миллионеры мы или нет.

39

Дома на диване. Мрадо отдыхал после тренировки. Мышцы гудели. Голова мокрая. Пузо барабаном — влупил две банки тунца, тарелку макарон, запил протеиновым коктейлем. Мало того, сожрал два колеса «Ультрабилдер-5000» (метандиенон) — крутейшие анаболические стероиды для суперменов.

Отмокал, тупо пялясь в ящик: «Бойцовский клуб» по «Евроспорту». К-1 (смешанные единоборства). Турнир на выбывание. Комментатор — чемпион прошлогоднего турнира Йорген Крут. Разжевывал телезрителям, как бойцы бьют с руки, с ноги, с колена. Вяло гнусавил — чувствовалось, в каких передрягах побывал его многострадальный нос.

На ринге один из величайших кикбоксеров — Реми Боньяски дожимал своего соперника. Загнал в угол. Угостил коленом в живот. Обстучал все икры. Соперник кричал от боли. Боньяски достал несчастного левым джебом, провел двоечку. Тот даже не успел выставить блок. Капа полетела изо рта. И прежде чем вмешался судья, Боньяски напоследок двинул соперника в ухо левым обводящим. Чистый нокаут: соперник отключился еще до того, как упал на настил. Сам Мрадо не смог бы сработать лучше.

В последние дни настроение у серба было превосходное. Сгонял семь потов на тренировках. Серотонин зашкаливал. А с ним и сон наладился. И с бригадами все на мази — все у Мрадо срослось в елочку. Большинство авторитетов сочли, что план прокатит. Догнали смысл идеи: если не залезать на чужую делянку — бизнесу цвесть! А копам — сосать. Знай себе прокачивай лавандос.

Зазвонил мобильник.

Стефанович.

— Привет, Мрадо. Как дела? — поинтересовался сухо.

Мрадо напрягся: к чему бы?

— Я в порядке. Сам как?

— Ничего, благодарю. Ты сейчас где?

— Дома, где. А тебе на что?

— Вот и жди нас дома. Сейчас за тобой подъедем.

— А чё? Стряслось чего?

— Просто твой черед подошел. Радован тебя видеть хочет. Било му е судено.

«Било му е судено» — такая уж твоя судьба, Мрадо.

Закружилась голова. Диван сразу показался каким-то жестким. Мрадо вскочил. Убавил звук телевизора. Обошел кругом дивана.

По гангстергским понятиям, если за тобой присылают, домой ты уже не воротишься. Как в фильмах про мафию. Дождь. Тебя везут через Бруклинский мост. С концами.

Лихорадочно соображал. Бежать? Ну а если бежать, то куда? Здесь вся его жизнь. Его дом, дела, дочурка.

Чего Радовану неймется-то? Все не может забыть, как Мрадо пытался выпилить себе долю побольше? Или предъявит, что Мрадо нарочно разрулил рынки себе в прибыток, чтоб еще круче снимать с гардеробов? А может, и того хуже: прочухал, что Мрадо в грош его больше не ставит. Да ну, откуда?

Не Мрадо ли поднес Радовану весь стокгольмский пирог на блюдечке с голубой каемочкой? Тут впору в ножки кланяться. К тому же, глядишь, еще пронесет — авось, у босса и в мыслях нет трогать Мрадо.

Плюхнулся на диван. Пытался рассуждать здраво. Бежать без мазы. Лучше ответить по-мужски. По-сербски. К тому же есть чем крыть — все договоренности с другими бригадами держатся на честном слове Мрадо. Трогать его себе дороже.

Через двенадцать минут зазвонил домофон. Это нарисовался Стефанович. Мрадо повесил кобуру с револьвером, сунул под брючину нож. Спустился по лестнице.

На улице стоял «рейиджровер» с тонированными стеклами. Эту тачку Мрадо видел впервые. Ни у Радо, ни у Стефановича такой не было.

Передняя дверца открыта.

Мрадо сел впереди. За рулем молоденький серб. Мрадо уже встречал этого паренька — под Стефановичем ходит. На заднем сиденье Стефанович.

Тронулись.

Стефанович:

— Приветствую. Надеюсь, ты в порядке?

Мрадо не ответил. Оценивал расклад. В какую сторону подует ветер.

— Тебя что-то напрягает? Что молчишь?

Мрадо повернул голову к Стефановичу. Прикинут тот был безупречно — в костюм. Верен себе.

Мрадо отвернулся, уставился перед собой. Надвигались сумерки.

— Я-то в порядке. Ты уже спрашивал по телефону. Память девичья? Или тебя что-то напрягает? — нарочито передразнил он Стефановича.

Стефанович натужно засмеялся:

— Если ты не с той ноги встал, давай-ка лучше помолчим. А то до такого добазаримся, потом не разгребешь. Верно толкую?

Мрадо промолчал.

Поехали через город, выехали на Лиденгевеген.

Дорогой молчали. Дело пахло керосином, к бабке не ходи.

Мрадо прикидывал свои шансы: что, если выхватить револьвер и снести черепушку водиле? Ну, допустим, получится, а вдруг у Стефановича тоже ствол? Тогда он из моего затылка дуршлаг сделает, тачка даже остановиться не успеет. Другой вариант: с разворота продырявить дыню Стефановичу. Тоже без мазы — как и вариант с водилой. Стефанович по-любому успеет первым. Последний вариант: прикончить обоих, когда станут выходить из машины. Да, так оно лучше всего.