Юг в огне - (Бирюк) Петров

Константин хрустнул пальцами и, отняв от глаз бинокль, смачно выругался.

- Полковник, - сказал он, обращаясь к престарелому офицеру, прикажите своему полку зайти вот той балкой, - указал он, - в тыл красным и атаковать. Это произведет панику в их рядах. Живо! - прикрикнул он.

Старик полковник с изумлением посмотрел на него, как на чудо, и глухим, слегка дрожащим от обиды голосом, проговорил, отчеканивая слова:

- Я на старости лет в силу обстоятельств вынужден подчиниться вам, но кричать на себя, как на мальчишку, не позволю!.. Да-с, не позволю, милостивый государь!.. Имейте это в виду... Теперь разрешите мне, господин полковник, как человеку, более опытному в военных делах, чем вы, высказать свое мнение по поводу вашего приказания. Я бы вам не советовал жертвовать конницей. По крайней мере, пока не следует бросать конницу в тыл противника... Противник держится уверенно, в его рядах не чувствуется деморализации или чего-нибудь похожего на панику. Наоборот, красные воодушевлены...

Константин побагровел от бешенства.

- Молчать! - крикнул он. - Что за рассуждения?.. Кто здесь командующий группой - вы или я?..

- Я нисколько не хочу умалить ваши достоинства, - тихо проговорил старый полковник. - Вы - начальник, я подчиняюсь вам... Но я, как более опытный человек, хочу вас предупредить: бросать конницу в атаку на прекрасно держащуюся пехоту неприятеля - безумие... Это - закон, в уставе так записано. Вот если б пехота противника была деморализована, тогда другое дело. Тогда именно и надо бросать на нее кавалерию. Она завершила б победу... Я вам лучше посоветовал бы спешить еще один полк из резерва и направить его на правый фланг. Это дало бы...

- Прекратить разговоры! - оборвал его Константин. - Я вас слушать не хочу. Выполняйте мое распоряжение!..

- Слушаюсь! - козырнул старый полковник и, пришпорив коня, с места в карьер помчался с адъютантом и казаком-ординарцем к своему полку, который стоял где-то за курганом.

- Какой это дурак придумал доверить полк этому старому хрену? вздернул плечами Константин.

- Видимо, сам генерал Мамонтов, - тихо проронил кто-то из офицеров. Ведь это же дядя его жены.

- Что вы говорите? - живо обернулся Константин к офицеру, произнесшему эту фразу. - Этот... старик - дядя жены генерала Мамонтова?

- Да, - со злорадством подтвердил Чернышев. - Именно так. Я знаю этого старика. Он - полковник генерального штаба, зовут его Вольский, Андрей Андреевич... Боевой, знающий офицер... Давно б уже должен генералом быть, да не везет ему...

- Гм... - промычал Константин, косо посмотрев в спину поскакавшего полковника.

"Черт меня дернул грубить ему, - пожалел он. - Еще пожалуется Мамонтову... Да, наверняка пожалуется"...

У него испортилось настроение, и он, досадуя на себя за свое легкомыслие и невыдержанность, стал снова смотреть в бинокль. То, что он увидел, его обрадовало: белые, приостановив отход, лежали теперь в синих сугробах и частым огнем обстреливали неприятеля, который продолжал перебежками подходить к ним все ближе... Вот-вот, казалось, две силы столкнутся в рукопашной схватке.

Константин ободрился. Дело, оказывается, обстояло уж не так плохо. Вот только бы скорее этот полковник Вольский со своим полком ударил в тыл красным. Он посмотрел в ту сторону, куда поскакал старик-полковник. Вдалеке он увидел, как, мелькая древками пик, по одному спускались в балку всадники.

- Замечательно! - воскликнул Константин.

Он был уверен в том, что стоило только лишь показаться белым кавалеристам из балки в тылу красных, как участь их будет решена...

* * *

Из балки выскакивали казачьи сотни и, на ходу строясь в лаву, с криками и гиканьем, опустив пики к бою и размахивая шашками, помчались в тыл наступавшей пехоте красных...

На мгновение красные пехотинцы оказались в затруднительном положении. Впереди была пехота белых, с тылу угрожающе неслась на них кавалерия. Но красные не растерялись. Часть их стала обстреливать несшихся на них белых кавалеристов, другая - белую пехоту, которая при появлении своей кавалерии в тылу красных оживилась и перешла в наступление. Несмотря на мужественное сопротивление красных пехотинцев, все же было видно явное преимущество белых.

Константин торжествующе оглянул офицеров, задержал насмешливый взгляд на Чернышеве.

- Вот так-то, господа, - самодовольно сказал он, намереваясь похвастаться перед офицерами своим умением предвосхищать события, но не успел.

- Господин полковник, смотрите! - закричал один из офицеров, указывая на заснеженные песчаные холмы, обросшие кустами сосновых насаждений. Смотрите!..

Константин посмотрел, куда указывал офицер, - и передернулся. Между кустарниками мелькали темные фигурки мчавшихся всадников. Их было так много, что, казалось, они заполняли все пространство. Константин отлично понял их намерение: они мчались на белую конницу, которая теперь развернутой лавой с сокрушающим воем и криками неслась на пехоту красных.

- Кавалерия Буденного! - спокойно проговорил Чернышев.

- Черт побрал! - вскричал Константин. - Так они ж скачут-то в тыл нашей кавалерии!.. И наши не видят этой опасности!.. Как же предупредить?..

- Это невозможно, - ответил Чернышев. - Единственное, что можно сделать, - это обстрелять их из орудий... Это, пожалуй, обратит внимание наших кавалеристов.

Константин отдал приказ батарее обстрелять кавалерию Буденного. Тотчас же в песках, в сосновых посадках стали подниматься столбы взрывов. Но конники Буденного уже вырвались из зоны обстрела и заходили в правый фланг белогвардейской конницы.

IV

Буденный давно заметил в стороне неприятельских позиций, на пригорке, конную группу. Он понял, что это было белое командование, руководившее сражением. У него появилась смелая мысль захватить белогвардейских офицеров в плен.

Перед тем, как повести свою бригаду в атаку на белогвардейскую конницу, только что выскочившую из балки и помчавшуюся в тыл пехоте красных, Буденный приказал Прохору пройти со своим эскадроном той же балкой, по которой только что прошел белогвардейский конный полк, и оцепить пригорок, на котором расположилось командование противника, с тем, чтобы не выпустить из окружения ни единого белогвардейца...

Воспользовавшись суматохой, которую поднял Буденный своей бригадой, бросившейся в атаку на белых, Прохор с эскадроном незаметно спустился в балку и, беспрепятственно пройдя ее до конца, вывел своих конников из нее и не спеша, чтобы не спугнуть с пригорка белых офицеров, стал их окружать...

Вначале на кавалеристов Прохора никто не обращал внимания, полагая, что это разъезжают свои же, белые всадники. Но когда советские кавалеристы подъехали настолько близко к пригорку, что стали видны на их шапках красные ленты, а у лошадей подрезанные хвосты*, на пригорке заволновались. Некоторые офицеры стремительно поскакали к хутору.

_______________

* В отличие от красных белые не подрезали хвостов у лошадей.

- Вперед! - гаркнул Прохор и, поддав жеребцу шенкеля, помчался наперерез скачущим белогвардейцам. - За мной!.. Ура-а!..

- Ура-а!.. - подхватили конники, рванувшись вслед за своим командиром. Сазон и Дмитрий не отставали от Прохора.

Нагнувшись над гривой мчавшегося, как ветер, жеребца, Прохор выхватил из ножен шашку и" крепко сжимая эфес, остро вглядывался в скакавших белогвардейцев. Растянувшись цепочкой по дороге, они мчались к хутору, обгоняя друг друга. Прохор даже сосчитал их. Было семнадцать всадников. При этом Прохор сумел различить, что из семнадцати всадников половина были офицеры, остальные, судя по обмундированию, - рядовые казаки.

- Дураки! - выругался Прохор, думая об этих казаках. - Чего бегут?.. Кого боятся?..

Прохор, далеко вырвавшись вперед от своих, настигал белых.

- Стой! - грозно крикнул Прохор, со свистом взмахивая шашкой над головой белогвардейца, нагоняя его.

Казак, обернув свое пепельное, испуганное лицо, поднял вверх руки.

- Сдаюсь, бра-атушка!.. Сдаюсь!..

- Бросай оружие! - крикнул Прохор, проскакивая мимо. Казак с готовностью скинул с себя винтовку и шашку и бросил на дорогу.

Прохор устремился дальше.

- Сдавайтесь! - кричал он. - Сда-а-вайтесь иль смерть!..

Три казака, видя, что им не ускакать от Прохора, приостановив лошадей и спрыгнув, подняли руки.

- Бросайте оружие!.. - предупреждающе крикнул Прохор им и поскакал дальше.

Низко склонившись к лошадям, впереди мчались белогвардейские офицеры. Ближе всех к Прохору скакал всадник на красивой, серой, в яблоках, крупной лошади. Он так ссутулился, подавшись всем телом вперед, что Прохор сразу не разобрал, кто это был, - казак или офицер. Прохор погнался за этим всадником. Но лошадь и у белогвардейца была резвая. Прохор продолжительное время скакал на одинаковом расстоянии, не приближаясь к белогвардейцу и не отдаляясь от него... Его разобрало зло. Вложив шашку в ножны, он выхватил из кобуры наган и выстрелил подряд несколько раз.