Увидеть море - Павел Зайцев

Люди реагировали по-разному. Выходили на массовые забастовки, месяцами голодали, захватив какой-то дом на Арбате. Где-то в Ростове, говорят, менеджера местного отделения в шесть утра расстреляли в джипе вместе с женой и маленькими детьми, когда он, собрав имущество, пытался убежать из города. Обмануты были сотни тысяч вкладчиков по всей стране, и среди них были самые разные люди. Некоторых из них обманывать не стоило.

- Надо что-то делать, — говорила жена, я слышала, уже есть какая-то организация обманутых вкладчиков, они что-то надеяться выбить, вернуть. — Надо идти на их заседания, участвовать в их акциях.

Я лишь мрачно качал головой. Я родился и вырос в России. И если я чего-то знал об этой стране, так это то, что ей плевать на своих граждан. Вернуть кошелек, украденный вором — такое чудо иногда случается, но если у тебя ворует государство, глупо идти к нему и требовать найти виновного и вернуть награбленное.

Мы всегда были поголовьем, предназначенным для стрижки и убоя. И, самое страшное, нельзя, положив руку на сердце, сказать, что мы достойны лучшего.

Помню, сотни язвительных, злобных комментариев на форумах от всяких «пробегающих мимо». Посторонние люди радовались беде сотен тысяч своих сограждан, называя нас «жадными лохами». «Ишь, захотели на халяву проехаться. Так им и надо, ЛОХАМ!», — писали добрые сограждане.

Да. Это мы — Россияне.

Сто миллионов жаждущих, чтобы у соседа сдохла корова.

Приветствуйте нас сейчас, потому что мы дружным строем двигаемся в грандиозную могилу, которую сами себе выкопали трудом многих поколений.

Разрушенные сёла, заводы и фабрики. Вымирающая нация. Чудовищная коррупция.

Это всё мы. Это все наша радость от того, что «случилось не со мной».

Под истеричный вопль менеджеров по продажам «Русские Вперёд!» в прокуренных пивбарах перед экраном с самым позорным в мире футболом мы широким шагом несёмся в пропасть, изо всех сил напрягая мышцы, не брезгуя грязными приемами и обманом лишь бы обогнать соседа. И не важно, что мы выглядим глупо, как бараны, дерущиеся из-за очереди на скотобойню.

Нам нужна эта долбанная корова соседа! О-Н-А-Д-О-Л-Ж-Н-А-С-Д-О-Х-Н-У-Т-Ь!

Возможно человечество вздохнёт спокойней без нас.

* * *

- Если хочешь нормальную гитару, бери Фендер! Тут даже и думать нечего, — мы стояли с Ваней в одном из самых крупных московских музыкальных магазинах и выбирали мне гитару. — И помни, что все звезды играли на стратокастерах! Ну, ещё на Гибсонах, вообще-то, но это не для твоего бюджета.

- Ну да… говорят стратокастеры «в миксе прорезают», — с сомнением процитировал я гуру с музыкального форума, перводя взгляд на какую-то невзрачную гитару с округлыми формами.

- А это что за инструмент? — спросил я продавца.

- Это фирма Фрамус. Модель Пантера.

- Никогда не слышал, — удивился я.

- А между тем отличная фирма! — сообщил продавец. — Немецкие гитары. Отличный звук и, пожалуй, лучшее качество сборки в отрасли.

В сравнении со сверкающими лаковыми «палками» фирмы Фендер немецкая гитара выглядела очень сдержано: матовый корпус цвета натурального дерева без лака, стальная фурнитура. Строгостью форм и качеством сборки она напоминала оружие. Знаменитый Вальтер.

Решение было принято ещё до того, как я включил её в усилитель. Звук оказался под стать форме — плотный, округлый и холодный, он имел все же какой-то свой характер. Небольшую снобскую гнусавинку немецкого аристократа.

- Паша, ты с ума сошёл, — вскинулся Ваня. — Это же НЕ ФЕНДЕР! Ты собрался на нём писать альбом?

- Извини Ваня, но для меня индивидуальность значит больше раскрученности, — туманно заявил я и протянул через прилавок требуемую сумму.

- Ну, тебе играть, — протянул Ваня с такой интонацией, что было ясно — ничего хорошего на таком беспородном дерьме не изобразить.

В пивной, где я щедро проставился за покупку, он немного смягчился.

- Ладно, в конце концов, говорят «не имей Амати, а умей лабати», — усмехнулся мой друг, высасывая белую, пахнущую речной тиной плоть из ракового хвоста и запивая её любимым Хугарденом. — А так как ты играть все равно не умеешь, хе-хе, то и разницы нет никакой.

У самого Вани с давних времён сохранился в твидовом кейсе тот знаменитый Фендер, на котором он играл ещё на институтских концертах. С тех пор он давно покрылся пылью и доставался Иваном лишь в редкие минуты ностальгии.

На каждой вечеринке, где присутствовали новые люди, я не мог удержаться, чтобы не сказать примерно следующее:

- Всё-таки меня продолжает убивать тот факт, что вот я, например, человек без слуха и без голоса…ну окей, положим, голос у меня неплохой… но все же…я человек, который с детства слышал от окружающих «куда тебе музыка!», «да никогда из тебя не выйдет музыкант»!… Вот я, такой человек, играю концерты по московским клубам и записываю альбомы, а Ваня, товарищ, с просто огромным талантом, зарывает его в землю, забив на музыку…

- Паша, ты так не говори больше, — однажды попросил Иван. — Ты думаешь, мне легко? Ты думаешь, я сам не говорю себе постоянно: «Вот, Паша, который у меня только смех в свое время вызывал, живет своей мечтой, играет в группе, а я…»

- Ну, так, а что же ты? — загорелся я. — Надо же просто встать и заняться любимым делом, а все остальное приложится.

- Не знаю, — грустно сказал Ваня. — Может быть, у меня просто нет этого твоего задора, твоей энергии…не знаю…

В тот вечер мы поехали в караоке-клуб. Я обожал ходить с Ваней в караоке, особенно, если там подбиралась серьезная конкурентная команда певцов. В клуб, в который мы любили ходить, часто захаживали профессиональные вокалисты из разных бойз-энд-герлз бэндов. Все они отлично пели, выбирали сложный репертуар и, купались в овациях зрителей, пока не появлялись мы с Ваней.

Обычно я заявлял о «новой банде на районе» нежной песней Angie by Rolling Stones, слегка приминая звездные хохолки истинно западным произношением и экспрессивным исполнением, а «ванночку с цементом» на ноги конкурентам привязывал Ваня. Он пел романс Малинина «Плесните колдовства…».

Когда его голос сверкающий и переливающийся всеми гранями победителя многочисленных конкурсов чисто брал самые верхние ноты, хотелось пить водку из горла и стреляться в березовой роще. Это было чистейшее соединение прекрасной музыки и страдающей души. Русский блюз. Настоящий.

* * *

Концерты шли один за другим, нас начали приглашать на разные мероприятия, и все новые и новые фанаты писали на ponedelnik-band.ru о том, что наша музыка помогает им жить.

- Надо записывать полноценный альбом, — озвучил я мысль, витающую в воздухе.

Макс и Миша думали точно так же.

Заматервшей на концертах и опен-эйрах нашей группе было, что сказать слушателю. И мы хотели сделать это со вкусом и стилем.

- А сколько это будет стоить? — тревожно прервала мои рассуждения о прекрасных песнях, которые мы скоро запишем, жена.

- Не знаю, ну…пару тысяч долларов, — смутился я.

- Паша, слушай, — посерьезневшая Светка присела на диван и достала какие-то листочки. — Я тут подсчитала. Если нам сейчас откладывать обе наши зарплаты, оставляя по самому минимуму, то через два года мы сможем накопить на первый взнос на ипотеку. Но это действительно «самый минимум» — ни на что кроме питания и необходимых нужд мы не сможем тратиться. Потом правда ипотечный взнос будет практически такой же… то есть придется ужаться… но мы же будем со временем получать больше… я тут подсчитала…

Распаляясь, она говорила все быстрее и жарче. Видно было, что это не сиюминутная блажь, а мысль, которую она вынашивала долгие месяцы.

- И сколько нам выплачивать эту…ипотеку, — спросил я.

- Ну, с нашей зарплатой мы пока можем рассчитывать только на срок от пятнадцати до двадцати лет, — осеклась Светка.

- За убийство столько дают, — печально хмыкнул я.

Несколько секунд мы сидели в тишине. Я раздумывал, жена напряженно вглядывалась в моё лицо. Я понял, что в нашей с ней истории наступил тот момент, который авторы в романах называют «кульминацией».

- Ты знаешь, — медленно ответил я. — Для меня сейчас важнее всего записать этот альбом, да и потом…столько лет на хлебе и воде… а отношения у нас… да ты сама знаешь… разве можно планировать на столько лет вперёд, когда мы с тобой через день, как кошка с собакой.

- Я знала, что ты так скажешь! — преобразилась Светка. — Ты эгоист, повернутый на своих этих бирюльках… музыке, да пьянках с друзьями…даже на собрания вкладчиков ни разу не сходил. Тебе плевать, что с нами будет!

- Да чушь это — все эти собрания ваши! Потеря времени! — вспыхнул в свою очередь я, — если уж я был дураком, чтобы отнести деньги мошенникам, то не хочу оставаться дураком, пытаясь искать их там, где след давно простыл! Дырку от бублика вы получите со своими «собраниями» и от мёртвого осла уши! У Пушкина после дождичка в четверг, — яростно процитировал я классиков.