Первый и последний. Немецкие истребители на западном фронте 1941-1945 - Галланд Адольф "Dolfo, Keffer"

Никогда до этого и впредь мне не приходилось быть свидетелем такой решимости и такого единодушия, проявленных в кругу ответственных лиц из руководства люфтваффе. Как будто под влиянием гамбургской трагедии каждый отложил в сторону как собственные, так и ведомственные амбиции. Больше не было конфликта между Генеральным штабом и военной промышленностью, никакого соперничества между истребителями и бомбардировщиками; была только одна воля — в данный критический момент сделать все возможное для того, чтобы защитить рейх и предотвратить второе национальное бедствие таких масштабов. Казалось, что Геринга увлек общий настрой. Он покинул нас на некоторое время и пошел в бункер к Гитлеру, чтобы получить разрешение на запланированные нами меры.

Мы остались одни, в напряженном ожидании. В этот момент решалась судьба люфтваффе. Верховный командующий люфтваффе сам осознал, что наше авиационное руководство взяло в борьбе против Запада неверный курс, и, по-видимому, как и мы, убедился в том, что пора повернуть руль в другом направлении. Два года мы шли неверным путем. Уже после окончания битвы за Англию нам следовало бы на западе переключиться на оборону, отдать приоритет истребителям над бомбардировщиками сделать так, как поступили в свое время англичане, когда им угрожали налеты немецкой авиации, а уж после того они перешли снова к наступательным действиям. Только восстановление превосходства в воздухе над нашей собственной территорией помогло бы нам переломить ситуацию и возобновить наступательные действия. Однако пока положение много хуже, западное направление не защищено, и было бы бессмысленно и вредно пытаться поддерживать домыслы о нашей наступательной активности. Наконец-то и высшее командование пришло к такому же выводу. Вероятно, это была бы непростая и трудная работа — за столь короткий промежуток времени превратить люфтваффе из явно наступательного вида оружия в столь же эффективное оружие обороны, но никто из нас не сомневался в возможности ее осуществления. Гамбургские обстоятельства убедили даже командующего бомбардировочной авиацией, которому стало очевидно, что его бомбардировщики должны будут уступить, хотя бы на некоторое время, свое преимущество. Вновь завоевать и обеспечить превосходство в воздухе над рейхом было нашим взаимным решением, причем в данной стадии войны в воздухе это могло быть достигнуто только с помощью самолетов-истребителей. Участники этого совещания, полностью осознававшие свою ответственность и самым серьезным образом заинтересованные в защите рейха с воздуха, искали способ избежать такого рода несчастья или катастрофы. Они полагали, что нашли его. Сейчас все зависело оттого, что скажет Гитлер — от его последнего слова. Сам я был убежден, что он одобрит и поддержит наши выводы всем своим влиянием и авторитетом.

Потом дверь отворилась, и в сопровождении своего старшего адъютанта вошел Геринг. Не говоря ни слова, уставившись прямо перед собой, он прошел мимо нас и направился в соседнюю комнату. Мы с изумлением посмотрели друг на друга. Что произошло? Его адъютант дал нам пространное объяснение, из которого мы поняли, что Гитлер в ходе ожесточенного обсуждения отклонил все наши предложения.

Спустя какое-то время меня и Пельтца вызвал к себе Геринг. Мы стали свидетелями удручающей картины: Геринг совершенно пал духом. Его голова бессильно склонилась на руки, лежавшие на столе" он простонал несколько ничего не значащих слов. Мы замерли в недоумении, пока он, наконец, не взял себя в руки и не сказал, что мы являемся очевидцами момента его глубочайшего отчаяния. Фюрер утратил веру в него. Все предложения, от которых он ожидал радикальных перемен в сложившейся военной ситуации в воздухе, были отвергнуты. Фюрер заявил, что люфтваффе слишком часто обманывало его надежды, а о переходе от наступательных действий к оборонительным не могло быть и речи. Он предоставляет люфтваффе последний шанс реабилитировать себя посредством возобновления воздушных ударов против Англии, причем на этот раз в больших масштабах. Сейчас, как и прежде, лозунг был — атаковать. Устрашающий террор можно сокрушить только встречным террором. Именно таким способом фюрер расправлялся со своими политическими противниками. Геринг осознал свою ошибку. Фюрер всегда был прав. Так что теперь все наши силы на западе надлежало сконцентрировать на проведении столь мощных воздушных ударов возмездия, чтобы неприятель никогда больше не осмелился бы на второй Гамбург. В качестве первой меры по осуществлению данного плана фюрер приказал поставить кого-нибудь главным, кто отвечал бы за воздушные нападения против Англии.

Тут Геринг вскочил с места. "Полковник Пельтц, — крикнул он. — я назначаю вас командующим всеми наступательными силами против Англии!" Затем последовало обсуждение деталей, и для незамедлительного создания атакующего или штурмового корпуса были приняты безотлагательные меры.

Трудно передать, что я чувствовал в тот момент. Раздражение и возмущение смешались с неспособностью понять происходящее и желанием покинуть свой пост. Что же осталось от единодушия всего руководства по вопросу о воздушной обороне? Что я мог сейчас сделать? Не следовало ли мне попросить, чтобы меня освободили от занимаемой должности? Единственной причиной, по которой я не подал в отставку, являлось мое убеждение, что решение фюрера не было окончательным и бесповоротным. Но я ошибался. Оно осталось таким же неизменным. и все мои попытки как-то противодействовать ходу событий, который я считал гибельным, наталкивались на непреодолимый барьер — "приказы фюрера".

ОТ КРИЗИСА К КРИЗИСУ

"Командующий всеми наступательными силами против Англии" с чрезвычайной энергией взялся за порученное ему дело. Применяя новые методы нападения и новые самолеты ("Ju-188" и "Не-177"), он оказался в состоянии спустя некоторое время возобновить налеты на Англию. Согласно приказам фюрера все силы люфтваффе должны были подчиняться этой цели, но, тем не менее. новые наступательные действия никогда не достигли уровня стратегической значимости. Они не могли достичь этого, потому что все необходимые предпосылки были упущены. Некоторые цели в Англии удалось повредить, однако наши потери оказались чересчур велики и в конце концов просто стали невыносимыми. По сравнению с разрушительными налетами, которые теперь постоянно проводили англо-американские бомбардировщики, наши налеты, очевидно, выглядели как булавочные уколы.

Усилия люфтваффе были не только тщетными, но и непосредственным образом демонстрировали собой эффект бумеранга, потому что это все совершалось за счет ресурсов внутренней обороны. Самой острой проблемой, возникшей после налета на Гамбург, стал вопрос: как встречать ночные налеты англичан без помощи радиолокационных установок, которые из-за помех бездействовали? В действиях ночных истребителей, которые некогда добились замечательных результатов, сейчас явно ощущалась слабость. Они не могли функционировать без радарной поддержки, из этого положения необходимо было как можно скорее найти выход. В противовес технически сложному и высокоточному методу ночного веления боя была предложена очень простая идея, которая и стала временным решением проблемы. Созданный метод назывался "Кабан", при данном методе применялись одномоторные самолеты с одним пилотом, без электрорадара и не руководимые с земли, ночной бой был основан на визуальном контакте.

Во время ночных массированных налетов стало очевидным, что из-за огромного сосредоточения сил над целью возникали условия почти дневного освещения, и поэтому преследование английских бомбардировщиков становилось возможным без радарной наводки. Майор Германн, летчик-бомбардпровщик, отстаивал идею воздушного боя "ясной ночью" над целью и сам успешно и бесстрашно опробовал ее в боевых действиях. В соответствии со своим собственным мнением, нo применительно к угрожающему положению дел с ночными истребителями, Геринг издал приказ о немедленном формировании специальной истребительной группы. Требовались летчики, обладавшие опытом слепого полета. Летчики из разных подразделений люфтваффе, которые имели такой опыт, добровольно сообщали о своей готовности. Самолеты должны были набираться из числа дневных истребителей. За очень краткий промежуток времени к боевым действиям были готовы три полка одномоторных истребителей. Несомненно, они создавали беспорядок в хорошо организованной системе частей ночных истребителей, зенитных батарей, тем самым как бы портили сложившуюся ситуацию в воздухе, однако им сопутствовал бесспорный успех. Германна наделили особыми полномочиями, и под его началом была сформирована 30-я дивизия истребителей "Кабан".