Слон императора - Тим Северин

– Вы что, верите, будто такой зверь действительно существует?

– Я здесь совершенно ни при чем, – ответил я. – Экспедицию затеял наследник престола.

Раданит испустил короткий вздох:

– То есть как это?

– Я уверен, что юный Абдаллах уговорил отца почтить нас личной аудиенцией. А его сводный брат предложил отцу приказать нам отыскать для него в Зиндже птицу рух, – объяснил я.

– Зигвульф, будь осторожен, – медленно сказал Аврам, тщательно подбирая слова. – Ты вступил на опасную почву.

Я молчал, ожидая продолжения.

– Я уже предупреждал тебя о том, что возле трона идет непрерывная борьба, – напомнил драгоман. – Абдаллах угодил отцу, предложив повелеть тебе и Озрику лично преподнести ему таинственную книгу. И тогда наследник возревновал и решил, что ему удастся унизить брата, отправив тебя с заданием, которое вряд ли возможно выполнить.

Я молчал, стараясь придумать, каким образом можно уклониться от поездки на поиски птицы рух, но тут заговорил Озрик:

– Вряд ли поймать и привезти птицу рух опаснее и труднее, чем совладать с парой белых медведей. Вало наверняка с этим справится.

– Завидую твоей уверенности, – ответил Аврам, не скрывая насмешливого высокомерия. – Если бы эти птицы существовали и их было бы так легко добыть, они, полагаю, давно уже были бы в зверинце халифа.

Глава 16

Затем мы с Озриком направились в дворцовую библиотеку, где Муса сумел немного просветить нас по поводу птицы рух. Мы застали его все в той же душной комнате, где и в первый раз, окруженным книгами и свитками.

– Никогда не думал, что от перечня упоминаемых в книгах животных, который составил наш библиотекарь, может быть польза, – сознался он. – Но, похоже, я ошибался.

– Наш бывший драгоман сомневается в том, что они вообще существуют, – сказал ему Озрик.

Муса вытер пот с лысого черепа куском материи:

– И до самого недавнего времени я согласился бы с ним. Но наши хранители архивов все же отыскали сообщения о подобных зверях и птицах.

– Вроде грифона из бестиария? – уточнил я.

– Нечто подобное, – подтвердил писец. – В записях из Индии содержатся упоминания о гигантской птице, именуемой гарудой, которая столь велика, что уносит в когтях слона. Есть сведения и из Китая об огромной птице пэн. Что интересно, эта самая пэн якобы каждый год улетает неизвестно куда за океан.

– В страну Зиндж? – предположил я.

– Позвольте показать вам карту. – Муса, тяжело ступая, подошел к стене, где висел круглый плоский щит из тонкого металла в пару футов поперечником. Сняв его с крюка, ученый положил щит на пол возле своего столика.

– Это, – сказал он и, наклонившись, ткнул в самую середину толстым пальцем, – место, где мы сейчас находимся, Багдад.

Поверхность щита была испещрена неровными замкнутыми фигурами. Я не сразу сообразил, что эти странные абрисы означают страны. В таком случае надписи, сделанные внутри каждой из них арабскими письменами, должны были быть их названиями.

Палец Мусы передвинулся на обширное пустое пространство.

– Это море, которое лежит южнее Багдада. А это, – он указал на ломаную линию ближе к краю диска, – побережье Ифрикии.

Четкие линии карты приводили на память геометрические фигуры в центральном дворе библиотеки. Что ни говори, с таким способом обозрения мира я еще не сталкивался.

– Каждый год, – объяснял писец, – с полдюжины наших судовладельцев отправляют в плавание торговую флотилию. Корабли плывут на юг вдоль берега, останавливаются у разных берегов, бросают якоря и ждут, когда к ним явятся местные жители, чтобы меняться, продавать и покупать. Настоящих портов там нет.

– А случалось кому-нибудь из мореходов заплывать дальше страны Зиндж? – поинтересовался я.

– Корабельщики опасаются угодить в капкан. Все дело в ветрах. Четыре месяца в году ветер дует с севера, а затем следует непродолжительное безветрие, и ветер меняется на южный. Корабль, зашедший слишком далеко, рискует не успеть вернуться в нужный сезон. – С этими словами великан вернул колесо-карту на крюк и снова уселся за стол. Я постарался скрыть разочарование. Ведь в путешествиях карты просто бесценны – я хорошо помнил, насколько полезен нам был итинерарий Аврама.

– Делают ли ваши мореходы, посещающие Зиндж, карты? – спросил я Мусу.

– Увы, нет. Они полагаются на звезды. – Толстяк одышливо хохотнул. – Как я уже сказал вам во время беседы о пророческих снах, мы предпочитаем изыскивать пути по звездам.

* * *

Торговые суда ежегодно отправлялись в страну Зиндж из соседнего с Басрой порта Аль-Убуллы. Джафар позаботился о том, чтобы нас – Озрика, Вало и меня – в ожидании подготовки кораблей поместили в доме местного купца. Этот прекрасно устроенный просторный дом, построенный из брусков снежно-белого коралла, служил и жилищем, и складом: большая двустворчатая дверь вела с улицы во внутренний двор, где хозяин складывал свои товары. В Аль-Убулле не было столь палящего зноя, как в Багдаде, но из-за влажности морского воздуха здесь стояла постоянная духота, и мы непрерывно обливались потом. Судовладелец Сулейман, которому по просьбе (а вернее сказать, по велению) Джафара надлежало отвезти нас в Зиндж, внешне походил на гнома. Он был малоросл и костляв, а его подбородок и щеки окаймляла клочковатая седая борода. Я полагал, что ему уже около шестидесяти лет, но он был очень подвижен и полон кипучей энергии, а глаза его блестели ярко, как у четырехлетнего младенца. Он пригласил меня и Озрика осмотреть его корабль, стоявший на якоре чуть поодаль от портовой набережной Аль-Убуллы. Над водой разносился шум корабельных работ: суда подготавливали к дальнему плаванию. Звучали напевы грузчиков, в такт которым они бегали с тяжелыми тюками и ящиками на спинах, буханье молотков плетельщиков, сращивавших канаты, жужжание пил и продолжительный скрип дерева о дерево, с которым на мачтах поднимали и опускали для проверки реи. В воздухе висел неповторимый запах свежего дерева, гниющего на берегу мусора, огней углежогов и рыбьего жира, пропитавшего корпуса судов.

Сулейман провел нас в темный трюм корабля, где пришлось перебираться через уже погруженные тюки с финиками.

– Больше пятидесяти лет, а ни одна прядка не порвалась, – сказал он, указывая на стену.

Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидел, что доски обшивки соединены между собой тонким канатом и точно так же прикреплены к ребрам корабля. Он был построен без гвоздей.

Я вспомнил о том, как судно Протиса неожиданно дало сильную течь и затонуло, и подумал о том, что получится, если эта веревка порвется. В таком случае корабль Сулеймана просто перестанет существовать, его доски рассыплются, как осыпаются лепестки умирающего осенью цветка.

Судовладелец потрогал почерневшую от времени связку.

– Каждый год пропитываю кокосовым маслом. Этот корабль еще меня переживет, – заверил он нас и, подобрав полы халата, взлетел по ведущей на палубу лесенке с такой бойкостью, что мы с Озриком заметно отстали от него.

– Когда же мы поплывем? – крикнул я вслед хозяину, после того как мы вылезли на яркий солнечный свет. – Я и мои спутники готовы отправиться в любой момент, как только ты скажешь.

– Мы отправимся в Зиндж с началом маувсима, – твердо сказал Сулейман, успевший сесть, скрестив ноги, на потертый обрывок ковра, расстеленный на корме. Он жестом предложил нам присоединиться к нему.

– Маувсима? – переспросил я.

– Это верный день для отплытия. Я совершил больше дюжины плаваний в Зиндж, всегда уходил в назначенный день и благополучно возвращался домой.

– И когда же этот день наступит? – уточнил я нетерпеливо.

– В конце первой недели вашего месяца октября.

– Нельзя ли отплыть раньше? – Мне не терпелось начать наше путешествие как можно скорее.

– Мы отправимся с караваном. – Владелец судна указал на море, где стояли на якорях еще три или четыре корабля, очень похожих на наш. На них тоже кипела работа – моряки зашивали паруса и чинили снасти.

– Сколько же времени нам потребуется, чтобы попасть в Зиндж? – продолжил я расспросы.

– Месяц, а может, и два – в зависимости от ветра и от того, как пойдет торговля. Надим Джафар соизволил разрешить мне вести торговлю на берегу, там, где я обычно останавливаюсь. – Корабельщик вдруг бросил на меня косой заговорщический взгляд: – Если ваш переводчик сумеет нам помочь, время этих остановок можно будет сократить.

Я пробормотал, что, дескать, буду рад содействовать ему всем, чем смогу. Но судовладелец решил подробнее объяснить мне суть дела:

– Чем дальше мы заплываем, тем труднее объясняться с местными обитателями. Мы торгуемся с ними на смеси арабского и местных языков и чем дальше, тем хуже понимаем друг друга. Чтобы избежать недоразумений, требуется время.