СМЕРТЬ НАС ОБОЙДЕТ - Юрий Рожицын

Этап первый

Новое знакомство □ Последний срок □ «Мы летим, ковыляя во мгле...» □ Военное счастье переменчиво □ Ночная потасовка □ Женевьева

   Перед комендатурой стоял блестящий обтекаемый лимузин. Американец уселся за руль, завел мотор и, небрежно помахав вышедшему коменданту, направил машину к воротам. Поднялся полосатый шлагбаум, и Сергей через заднее стекло в последний раз взглянул на мрачные кирпичные здания лагеря военнопленных, черные фигуры немцев, тенями застывшие на желтых от песка дорожках, угрюмые караульные вышки.

 — Как вас угораздило к нам в плен попасть? — поинтересовался майор.

 — Длинная история, — вздохнул Костя, — позднее расскажу.

 — Прошу помнить, — посуровел американец, согнав с лица улыбку, — для идейных противников нацизма вы слишком молоды, да и ваш послужной список говорит об обратном. «Гитлер капут!» кричать ни к чему, да мне и не нужно ваше самовыворачивание. Вы еще скажите, что специально сдались?! Я не романтик, а деловой человек, а потому поведем честную игру. Вы мне  нужны  как нацисты и больше не говоритео своем антифашизме. Вы меня поняли, Герберт Зоммер?

   Лисовский заметно сник. Сергей понял суть разговора и сочувственно притронулся к руке друга.  — Да, понял, господин майор.  — О'кей! Ясность в отношениях — залог успеха!

   Машина удивила Сергея своими размерами, богатой отделкой. Не то что у немцев, которые без нужды не поставят ни одной лишней детали. Просторная, со множеством непонятных хромированных украшений, мягкий ход, лишь на выбоинах слегка покачивает, мотор почти бесшумен, каждый его такт четок и легко определяется. И тормоза намертво схватывают колеса. Куда их везет американец? На шоссе почти не глядит, зато с парней глаз не спускает через зеркальце, будто в душу намерен заглянуть. А лимузин ведет классно, да и скорость взял сумасшедшую, только ветер свистит.

 — Комендант предлагал на вас наручники надеть, — проговорил майор. — Я отказался. Вы достаточно разумны и не захотите осложнять свое положение. Вы мне нравитесь, хотя мои данные рисуют вас ярыми нацистскими фанатиками. Кто пьет виски, как Гюнтер, не способен на коварство. Подлец всегда трезв, он боится выдать себя во хмелю. Скорее уж вы, Герберт, способны вызвать опасения, но ваши чувства, как в зеркале, отражаются на лице. Не пойму, почему, комендант считает вас за отъявленных негодяев?

   Дорвался Сергей до курева, аж дышать нечем. Устроился с комфортом, пепельницу выдвинул, к тихой музыке из приемника прислушивается и доволен. Майор зыркает в его сторону насмешливым взглядом, видать, потешается в душе над проявлениями независимости.

   Болит грудная клетка, не дает свободно вздохнуть. И все же Костя чувствует себя лучше, чем в первые дни, когда в сознание пришел. Любыми путями нужно выздороветь, не быть Сергею обузой.

   Груздев равнодушно следит, как деревня сменяется небольшим городом, а тот снова переходит в село. Еще в Руре привык к непрерывной череде городов, предместий, рабочих поселков. И живут же люди! Ни простора, ни воздуха, ни неба, ни леса...

   Сергею обрыдла иноземщина. Эвон сколько верст отмахали от Варшавы, а выходит, зря мук натерпелись. Куда-то везет американец, а по-человечески ничего не объяснит. Улыбается как кукла, а в глазах колючки. Мягко стелет, как бы жестко спать не пришлось. Забрались на край земли, теперь до своих на самолете не доберешься. Ничего, Костя бы быстрей поправился, они тогда у американцев и лишней минуты не задержатся. Сумеют удрать, те лениво службу несут...

   Майор вытащил четырехгранную бутылку, отвинтил колпачок, глотнул и протянул Сергею:

 — Пей, Гюнтер, на жизнь веселей после выпивки смотрится. У нас существует пословица: если лифт, поднимающий к успеху, не действует, надо идти по ступенькам. А я предлагаю вам со ступенек пересесть в лифт... Герберт, не будьте пессимистом. В Америке все пути отрезаны человеку, не умеющему использовать благоприятную ситуацию.

 — Мы пока в Европе, а не в Америке, — отрезал Лисовский.

 — Вы непочтительны, Герберт, — сухо заметил майор, — хотя и воспитаны в Старом Свете. Но я вам отвечу... После нынешней войны Европа превратится в западную провинцию Штатов.

 — Если вам позволят русские, — в Костю вселился дух противоречия, и Сергей с затаенной тревогой следил за словесным поединком. — Их-то вы не сможете сбросить со счета!

 — Вы молоды, но умны и язвительны, — отозвался американец, — что среди нынешних немцев большая редкость. Русских мы со счета не сбрасываем...

 — Следовательно?

 — Следовательно, вы и сами обо всем догадываетесь, — жестко проговорил майор. — Как виски, Гюнтер?

   Сергей одобрительно кивнул, удержав руку, которая едва не вынырнула из кармана с оттопыренным большим пальцем.

 — Зачем мы вам понадобились? — в упор спросил Костя.

 — Не спешите, Герберт, всему свое время. Вам необходимо отдохнуть, подлечиться, чтобы вести разговор. Между прочим, я восхищен вашим умением вести воздушный бой и тем, как вы ловко отбились от трех «мессершмиттов».

 — Откуда вы знаете? 

  Американец улыбнулся:

 — Наши посты наблюдения сообщили. А вот причину боя не могу разгадать.

 — Несогласованность действий, — отозвался Лисовский. — Истребители по ошибке напали на нас.

 — Не смешите меня, Герберт! Потому я и предлагаю вести серьезный разговор позднее, когда вы все обдумаете и перестанете шутить...

   Шоссе взлетает с холма на холм, мелькают черепичные крыши, фермы с плодовыми деревьями, разросшиеся живые изгороди отделяют дома от полей, а пашни разграничены стройными пирамидальными тополями. То и дело широкую равнину пересекают глубокие овраги. Во дворах, мимо которых проскакивает машина, видны тучные серые волы, пегие коровы, рыжие широколобые бычки.

   Сергея потянуло к нехитрой крестьянской жизни, захотелось постоять у обочины, проводить равнодушным взглядом сверкающий хромом роскошный лимузин, хлестнуть лошадь вожжами по крутым бокам и не спеша отправиться по своим делам. Он глубоко вздохнул.

   Майор рассмеялся и слегка повернул к ним голову:

 — Можно подумать, что злой американский людоед везет примерных немецких мальчиков на заклание. Попади я вам в руки, вы бы со мной вряд ли столь вежливо обращались?

 — Если бы задались той же целью, что и вы, на обращение жаловаться бы не пришлось, — возразил ему Лисовский и закашлялся.

 — Вы серьезно покалечены?

 — Не знаю, господин майор, — пожал Костя плечами. — В лагере не до врачей было.

 — Сегодня вас посмотрит специалист. Вы мне нужны, и будет жаль, если надолго выйдете из строя... Кстати, не называйте меня майором. Я  - Гарри Сторн. Друзья зовут просто — Гарри. Думаю, и мы станем друзьями...