Месть Крестного отца - Марк Вайнгартнер

— Конечно. — Аль достал из кармана складную карту и проследил дорогу.

* * *

Как и каждое утро, Фаусто Джерачи вернулся домой, отвезя жену Кончиту на работу на консервный завод в другой части города, сел в старом рваном халате в плетеное кресло во внутреннем дворе и закурил «Честерфилд-кингс», глядя на бассейн.

— Почему он не купит ей машину? — спросил Аль. — Она не умеет водить?

Они с Томми припарковались на соседней улице, откуда виден двор.

— Умеет, но Фаусто предпочитает отвозить ее сам. Я же говорил, он помешан на вождении.

Каждое воскресенье Фаусто Джерачи отправлялся в безлюдное место и гонял на скорости больше ста миль в час. Аль собирался выяснить у него зачем.

— Жена-мексиканка. Почему она не бросит работу? Ведь замужем теперь. Этот пердун сидит на такой куче наших денег, не представляю, зачем ей трудиться.

— Наверное, нравится. Откуда мне знать? Она мексиканка. Непонятно, как они мыслят.

Аль достал бинокль.

— Что я тебе говорил? Типичный stronzo veccfiio,[24] дожидающийся смерти.

— Такое ощущение, будто он всю жизнь так просидел, — отметил Аль. Внешность бывает обманчива. В конце концов, перед ними был практически молодожен. Он, очевидно, наслаждался вниманием, выпавшим ему после исчезновения сына. — Ты, кажется, говорил, бассейн обычно не наполнен.

— Да. Так было раньше.

— А теперь до краев.

Этот факт отбросил одну из идей Альберта: приковать Фаусто Джерачи ко дну наручниками и пустить воду. Раньше такое срабатывало. В кармане ветровки про запас лежали наручники. Хотя, скорее всего, Аль не стал бы этого делать. Слишком много соседей вокруг, услышат вопли, а заставить старика вопить — верный способ выбить из него нужную информацию. Аль предпочитал физическую силу, в голове вертелось несколько вариантов — надо быстро оценить ситуацию и выбрать лучший. Он действовал подобно помощнику в баскетболе, выбрасывающему мяч обратно на поле, или джазмену, наигрывающему простую мелодию, которая всем давно известна, или гангстеру на въезде в город, где его ждут.

— Может, до старого ублюдка дошло, что здесь жарче, чем в котле с утренней мочой дьявола, — предположил Томми. — Вот и решил, что нырнуть раз-другой в бассейн не помешает.

— Возможно. — Аль снова поднес к глазам бинокль.

— Или жена посоветовала.

— Не исключено, — произнес Альберт, хотя Фаусто женился на Кончите больше года назад.

Про бассейн была отдельная история. Ник сам часто ее рассказывал. Фаусто и его первая жена приехали сюда из Кливленда, когда ей поставили страшный диагноз — рак. Ее предки были из Милаццо, рыбаки и искатели жемчуга, в юности она сама принимала участие в соревнованиях по плаванию. Любила воду, никогда не имела бассейна, но всегда о нем мечтала, наконец получила и не вылезала оттуда. Слабое сердце сдало, когда она плавала. Фаусто нашел ее там и вытащил. Еще до похорон спустил воду и больше не набирал. Может, с горя, а может, просто был скрягой, кто знает. Ник наполнял бассейн в каждый свой визит, но старик осушал его сразу после отъезда сына. По крайней мере, так гласила легенда.

* * *

Альберт и Томми Нери обогнули квартал, припарковали взятую напрокат машину на подъездной дорожке оштукатуренного дома Фаусто в стиле ранчо, при этом заблокировав красно-белый «Олдсмобиль Старфайр» в гараже. Видимо, старик любит повыпендриваться. У него не было шанса добраться до автомобиля, как и у его внучки, и все-таки Аль решил перестраховаться. В юности, служа в вооруженных силах, Альберт мечтал умереть молодым и в лучах славы, как загадочный герой любимого вестерна. Он даже старался навлечь на себя смерть — глупая причуда глупого парнишки. Теперь все изменилось. Аль по-прежнему любил вестерны (фильмы и даже книги) и считал себя молодым (в следующем году исполнится сорок, но внешне сойдет за брата своего седого лысеющего племянника). Однако чем старше он становился, тем больше привязывался к мысли о долгой жизни. А старея, как вам скажет любой любитель вестернов, человек начинает обращать внимание на мелочи, которые могут все испортить.

Они надели перчатки, вышли, тихо захлопнули дверцы. Гараж, точней, навес для автомобиля был открыт. Нери поспешили внутрь, не слишком быстро, чтоб проходящий мимо сосед не заподозрил неладное. В гараже пахло машинным маслом и моющим средством. Пол был покрашен. Шланги, шнуры и инструменты в хорошем состоянии висели на перфорированной плите. Аль взял катушку клейкой ленты и моток бельевой веревки. Пригнувшись, они встали по обе стороны двери в задний двор.

Даже сквозь гофрированное стекло Аль видел, что девушка плавает в бассейне, а Фаусто курит и наблюдает за ней. Из радио доносился жалостливый голос и гитара. Музыка битников, подумал Аль. «Я слышал, как в переулке плакал человек», — заливался певец. Аль ухмыльнулся. Повзрослей, малышка. Оглянись вокруг. Не найдешь ни одного переулка без рыдающего страдальца.

Альберт ткнул большим пальцем внутрь дома: туда они поведут Фаусто и внучку для разговора. Томми кивнул. Аль положил веревку и клейкую ленту, приложил друг к другу указательные пальцы и развел их в стороны: значит, в разные концы дома. Томми снова кивнул.

Племянник засунул шляпу в карман и достал пистолет. На лице было выражение плотской радости.

Аль ударил его по плечу и покачал головой. Спрячь, пока не понадобится. Это всего лишь старик и девушка. Сам Аль оставил электрический фонарь в машине. Явный перегиб. Хотя он не жалел, что привез его. Для него фонарь был талисманом на удачу, а не просто оружием.

«Что ж тебе делать, мой голубоглазый сын? Что ж тебе делать, мой дорогой?»

Аль вскинул ладони кверху, чтобы Томми притормозил, успокоился. Тот убрал пистолет. Аль поднял веревку и скотч, досчитал до трех, и они вышли через дверь.

— Господа, — произнес Фаусто, словно ждал их. Вставать не стал. — Хотите кофе с булочками? Сигареты у меня заканчиваются, а еды и кофе в избытке. Здесь тепловато для перчаток, не считаете?

— Надо поговорить, — заявил Томми.

Бев наворачивала круги, на голове была белая резиновая шапочка с выпуклыми цветами сбоку.

— Верный подход, — сказал Фаусто. — Я всегда говорю, жизнь коротка. Важные люди приезжают в такую даль повидаться за мной, так зачем им тратить время на любезности? — Старик кивнул на Альберта. — Кто твой уродливый друг в смешной шляпе? — спросил он у Томми. — Похож на полицейского в штатском.

— Поднимайся, — велел Аль, сдерживая порыв сорвать с себя шотландский берет и выбить старику зубы. — Я сказал, поднимайся.

— Фаусто Джерачи, — представился он и медленно встал. Он не протянул руку. — Эй, знаешь, у меня в гараже такая же веревка и новая катушка скотча. У нас столько общего, мы должны подружиться.

Бев, должно быть, заметила их. Остановилась у глубокого края бассейна и, держась на воде, крикнула деду. Она щурилась. Очки «кошачьи глаза» лежали на столике.

— Все в порядке, малышка.

— Мы друзья твоего дедушки, — сказал Томми Нери, направляясь в ее сторону.

На секунду глаза девушки расширились, она резко развернулась и рванула к противоположному краю бассейна. Ноги ударяли по воде, как у профессиональной пловчихи.

Томми побежал по периметру. Его скорость оставляла желать лучшего.

Фаусто полез в карман халата, и в это мгновение Аль заехал ему кулаком в грудину.

Револьвер старика полетел в сторону, сам он упал в кресло, перевернув его. Тапочки приземлились в пяти метрах.

Бев добралась до края бассейна и увидела приближающегося Томми. Не успел он протянуть руку, как она оттолкнулась и поплыла обратно. Томми, выбившись из дыхания, выругался и метнулся по кругу туда, откуда начал.

— Она ничего не знает, — пробормотал Фаусто и перешел на сицилийский диалект.

На том наречии Альберт умел только сквернословить и просить поцелуй. Он шустро нащупал револьвер в кусте олеандра. «Смит-вессон» тридцать восьмого калибра, старый, но ухоженный. Курок не взведен. Аль засунул его в карман куртки. Старик хватал воздух, однако не стонал. Аль почувствовал, как вмялась грудь Фаусто, и понял, что сломал пару ребер. Сломанные ребра — это хорошо. Чертовски больно, но ничего серьезного. Человек может снести такую боль, не теряя сознания.

Бев Джерачи нырнула под воду и снова развернулась, поплыла в обратном направлении.

— Мне нужна твоя помощь! — крикнул Томми.

— Я занят. — Аль усадил Фаусто в соседнее неповрежденное кресло. — Ныряй и поймай ее.

— Я не умею плавать.

— Что?

Аль взял клейкую ленту, подхватил край зубами, чтобы не снимать перчатки, и отодрал длинную полоску. Фаусто вздрогнул. Жуткий звук отдирающейся ленты в подобных ситуациях всегда производит нужное впечатление.