Акимуды - Виктор Ерофеев

Он обиделся.

– Ну вот, сами обижаетесь, как красна девица, а ваши агенты обижают души безнаказанно. Они только перешли рубеж смерти – а с ними играются, не считаясь с годами прожитой жизни. В рай направляют – и по дороге издеваются над душами!

Я послал Илью подальше. Но он вернулся с предложением пересмотра условий договора. Затем райские чины просили меня сказать на камеру, за что я не полюбил их проект, но я сказал:

– Проект – фашистский.

Юный Илья стал убеждать меня, что он не жил ни в Советском Союзе, ни в гитлеровской Германии – и поэтому не знает, что это значит…

Я поехал в рай проверить самого себя, отвлечься от скверных мыслей. Но на острове мне стал ближе образ не Робинзона, а Робин Гуда. Я увидел свою страну в образе тропического острова. Я не верю, что райская охрана намеренно придумала фашизм. Он родился сам собой. Последний фашист в нашей стране – далекая перспектива. Последний фашист еще долго будет по ней скитаться…

Мне противно, что посольство Акимуд берется за проекты, с которыми не может справиться, не превратив их в бесчеловечное безумие.

143.0<БРАТЬЯ И СЕСТРЫ>

После победы над живыми мертвецы разбились на партии. Многим могло показаться, что партии примут очертания традиционных русских моделей. Однако на самом деле все было по-другому. Разделение произошло по трем группам.

Первым общественным движением мертвецов стала патрия истребителей. Ее основной задачей была ликвидация всех живых людей в России и перевод их в мертвое состояние. Тем самым проводилась военная программа: РОССИЯ ДЛЯ МЕРТВЫХ. В этом присутствовал некий загробный троцкизм. Зато возникала возможность унитарного государства. Истребители считали, что живые люди ответствены за все катастрофы, которые произошли в России, и не могут быть партнерами.

Вторая партия называлась партией сохраны. Сохрана состояла в том, чтобы оставить живых в живых, но перевести их на уровень обслуживающего персонала, недочеловеков, которым можно было бы поручить технические функции. Эта партия утверждала, что живые – это недозрелые мертвые, которые еще не выполнили своей задачи и пребывают в тисках случайности.

Эта партия считалась более либеральной, так сказать, умеренной, и вокруг нее вращались старые партии кадетов и социалистов. Они предлагали развернуть военный лозунг РОССИЯ ДЛЯ МЕРТВЫХ в сторону философии.

Третья партия называлась Братья и Сестры и была основана на том, что существенной разницы между живыми и мертвыми нет: все мы – русские братья и сестры. Раз живым все равно суждено стать мертвыми, то это только дело времени. Третья партия имела значительную поддержку живых.

Моя задача по поддержанию равновесия между живыми и мертвыми несколько упрощалась тем, что наш русский народ довольно быстро привык к мертвецам и приноровился с ними жить. Я поражался отсутствию даже короткой памяти у населения. Прошло только полгода после оккупации, которая была нарочито кровавой, а о ней в обществе уже было не принято вспоминать. Возможно, нечто подобное было когда-то с татаромонгольским игом. Живые не хотели умирать, но то, что мертвые шастают по улицам, убеждало их, что у них есть будущее. Мало кому в голову приходили философские вопросы о сущности происходящего. Больше всего боялись, что мертвые все отнимут. Отнимут и поделят между собой. Живые готовы были довольствоваться малым. Даже партия истребителей обслуживалась живыми, которые находили логику в ее тезисах. Реальной оппозиции мертвякам фактически не было. Были разрозненные выступления, были тайные кружки, но в основном – разговоры на кухне. Возродился интерес к книге «Доктор Живаго» – в основном из-за названия. В названии интеллигенты находили нечто пророческое. В кухонных разговорах тема довоенного времени звучала ностальгически. Даже я не без грусти вспоминал нашего довоенного Главного и беспокоился о его судьбе. Только в гостях у Акимуда я узнал о его самоубийстве. Его самоубийство оказалось государственной тайной. Никто не знал, кто он – живой или мертвый. Если он действительно стал мертвым, то его скорейшее возвращение к жизни было исключительным явлением. Мертвые, как мне казалось, должны были пройти испытательный срок, схожий с индийским бордо, чтобы вернуться обратно.

На открытое сотрудничество с покойниками просвещенной части общества идти не хотелось. Но она всетаки шла, компромиссы ширились. Живые участвовали в мертвом телевидении, в мертвых печатных изданиях. Живой легендарный бард, обвешенный погремушками в знак вечной любви к Индии, славил в своих новых песнях мертвых с воодушевлением. Он говорил знакомым, что мертвые воскресили его талант и продлили его прозрения…

Впрочем, мертвяки с течением земного времени несколько преобразились. Как я уже говорил, из скелетов они превращались в плотные тела, не лишенные склонности к удовольствиям. За их повадками наблюдали песьи головы египетской закваски, но в стенах своих квартир они морально разлагались: жрали и пили, как будто живые. Египетские комиссары уничтожали провинившихся мертвяков, если их преступления становились явными, жуткой казнью полнейшего уничтожения, и мертвяки панически их боялись, но, несмотря на страх, все равно жрали и пили, а также еблись с живыми блядьми. В этом я видел надежду на будущее. Во всяком случае, если бы Россию завоевали американцы, народного недовольства было бы несравнимо больше, чем в годину Мертвой войны.

– Все-таки они наши! – слышались мнения, несмотря на развевающиеся по Москве лозунги РОССИЯ ДЛЯ МЕРТВЫХ.

Отец учения о воскрешении отцов Николай Федоров сам не воскрес. Нам приходилось философствовать за него. Конечно, у нас в России мертвые значат больше, чем в западных странах. Однако были и просто бытовые радости. Русский народ особенно умиляло и примиряло с мертвяками то, что мертвяки, во всяком случае некоторые из них, не равнодушны к водке. Появилась даже особая забава. Мертвяка специально напаивали, а потом весело кричали, что он мертвецки пьян. Это снисходительное отношение к мертвецам в конце концов вылилось в национальную проблему.

144.0<УКАЗ>

Предлагается каждому живому завести на себя уголовное дело согласно своим слабостям и склонности к преступлениям. Заявление об открытии на себя уголовного дела сдается в органы полиции по месту жительства. Просьба отнестись к своим преступным склонностям ответственно и не предлагать мелких или безличностных вариантов. Страх перед тюрьмой – основа нашего государственного развития, предчувствие светлого будущего. Помни, что побои, унижения, пытки, гнилой тюремный режим, не устанное гостеприимство смерти – это не случайные спутники справедливости, а наши общие союзники. Загляни в себя! Бдительно прислушайся к потокам своих криминальных мыслей! Если не сможешь сам изговнять себя, расспроси жену и близких, пусть они скажут тебе в глаза то, что они о тебе неустанно думают.

Донеси на себя! Не бойся оговорить себя! В оговоре всегда найдется здоровый элемент истины. Предложи для себя ответственную меру наказания.

145.0

Вернувшись в Москву из игры «Попади в рай», я не стал звонить Акимуду с жалобами на турагентство Клары Карловны, а вместо этого по подпольному радио «Апломб» рассказал радиослушателям, что нас ждет после смерти.

Акимуд позвонил ровно через полчаса после передачи. Он едва сдерживал свой гнев:

– Ты зачем раскрываешь мои карты? Я тебя не за тем посылал!

– Но так с людьми не поступают!

– Это закон природы! Кто не доплывает до рая, тот превращается в рыбу!

– Я отказываюсь в этом участвовать!

– Ну, как хочешь. – Акимуд бросил трубку.

Зяблик сказала, что я – дурак. Вместо того чтобы бунтовать, нужно было доплыть до рая и все о нем выведать, а не буянить на полдороге. Она звонила сестре. Лизавета отмалчивалась. Потом Акимуд передал через своего верного Ивана моим помощникам, чтобы я собирался. Видимо, ему все-таки зачем-то было надо, чтобы я увидел его внеземные владения. Так я впервые попал в рай.

146.0<СЕВЕРНЫЕ АКИМУДЫ>

– Значит, вот что: дайте мне на первое украинского борща, да погуще, погорячее! Борщ должен быть обжигающим! Чтобы дух от него шел! Чтобы лоб был в поту, как в росе, после третьей ложки! И побольше сметаны! И пампушек с чесноком! Будет пахнуть изо рта? Я ни с кем не собираюсь целоваться после обеда! А на второе несите гуся! Гуся с яблоками! Я люблю гусятину… Какие у вас вина? Только сладкие? Тогда несите горилку! Сколько? Грамм триста! Сколько кусочков хлеба? А что, у вас хлеб выдают по кусочкам? Ну, несите от души! Только черного! Он у вас в раю такой пахучий, Ирина!

Имя официантки приколото у нее к белой блузке.